Старичок был настоящим богом за рулем.
Правда, его стиль вождения больше походил на картины Джексона Поллока,[115] но, в любом случае, был потрясающ.
А потом он метнулся на свободное парковочное место. Прямо на дороге.
Вой сирен стал таким громким, что ей пришлось орать изо всех сил:
— Фритц! Они ведь…
Две полицейские машины пронеслись мимо.
— Секунду, мадам.
Еще одна проехала следом.
Фритц снова выехал на улицу и помчался дальше.
— Отличный фокус, Фритц.
— Не обижайтесь, мадам, но человеческим разумом куда проще манипулировать.
Они ехали дальше. Она смеялась, нервничала, хваталась за подлокотник. Казалось, эта поездка будет длиться вечно.
Когда они миновали первую пару ворот, расположенных на пути к поместью, Мэри начало трясти: так сильно она была возбуждена. В ту же секунду, что они остановились перед домом, она выскочила из машины, не потрудившись даже закрыть дверь.
— Спасибо, Фритц! — Прокричала она через плечо.
— Пожалуйста, мадам! — Раздалось в ответ.
Она пронеслась через вестибюль и побежала по лестнице. Добравшись до второго этажа, снова ринулась по направлению к спальне, но зацепила раскачивающейся сумкой лампу. Пришлось возвращаться, что бы поймать светильник до того, как он разбился об пол.
Она громко смеялась, когда ворвалась в комнату…
И остановилась как вкопанная.
Посреди спальни она увидела обнаженного Рейджа, стоявшего в трансе на коленях на черной плите. На его шее и запястьях были белые повязки. На ковер капала кровь, но она не могла понять, откуда она течет.
Он выглядел так, словно постарел на несколько десятков лет с их последней встречи.
— Рейдж?
Его глаза медленно открылись. Они были тусклыми, пустыми. Он моргнул пару раз и нахмурился.
— Рейдж? Рейдж, что происходит?
Звук ее голоса, казалось, привел его в себя.
— Что ты… — Он замолчал. Потом потряс головой, словно пытаясь прояснить зрение. — Что ты здесь делаешь?
— Я исцелилась! Я чудо!
Она кинулась к нему, но он отпрыгнул в сторону, подняв руки и безумно оглядываясь по сторонам.
— Убирайся! Она убьет тебя! Она все заберет обратно! О, Боже, не приближайся ко мне!
Мэри в ужасе застыла.
— О чем ты говоришь?
— Ты приняла дар, так ведь?!
— Как ты узнал о том… о том странном сне?
— Ты приняла дар?!
Боже. Рейдж окончательно сошел с ума. Дрожащий, голый, белый как известняк. Его голени кровоточили.
— Успокойся, Рейдж. — Боже, она совсем не так представляла себе этот разговор. — Я ничего не знаю ни о каком даре. Но послушай! Я уснула во время очередного МРТ, и с аппаратом что-то случилось. Он взорвался или что-то типа того. Я так думаю. Они сказали, что видели вспышку белого света. В общем, они повели меня вниз и снова взяли кровь на анализ. И он идеальный. Идеальный! Совершенно чистый! Никто не знает, что случилось. Такое впечатление, что лейкемия просто исчезла, а печень сама восстановилась. Она назвали меня медицинским чудом!
Ее переполняло счастье. Но Рейдж схватил ее за руки и сжал запястья так сильно, что причинил ей боль.
— Тебе нужно уйти. Сейчас же. Ты не можешь меня знать. Ты должна уйти. Никогда больше сюда не возвращайся.
— Что?
Он стал выталкивать ее из комнаты, а потом просто потащил, когда она начала сопротивляться.
— Что ты делаешь? Рейдж, я не…
— Ты должна уйти!
— Воин, ты можешь прекратить.
Искаженный женский голос заставил их остановиться.
Мэри оглянулась. В углу спальни парила маленькая фигура в черном, потоки света вырывались из-под ее накидки.
— Мой сон, — прошептала Мэри. — Вы та женщина из моего сна.
Руки Рейджа обрушились на ее тело, обнимая, но сразу же отодвигая от его тела.
— Я не ходил за ней, Дева-Летописеца. Клянусь, я не…
— Успокойся, воин. Я знаю, что ты выполнял свою часть сделки. — Миниатюрная фигура подплыла ближе к ним, не шагая, просто перемещаясь по комнате. — И все правильно. Ты упустил из виду одну маленькую деталь, о которой я не знала, пока не приблизилась к ней.
— Что?
— Ты не сказал мне, что она не может выносить ребенка.
Рейдж взглянул на Мэри.
— Я не знал.
Мэри кивнула и обхватила себя руками.
— Это правда. Я бесплодна. Из-за лечения.
Черная накидка слегка подвинулась.
— Подойди, женщина. Я прикоснусь к тебе.
В изумлении Мэри шагнула вперед, когда из-под темного одеяния показалась светящаяся рука. Их ладони встретились, и женщина почувствовала слабый электрический разряд.
Звучащий голос был низким и сильным:
— Я сожалею, что тебя лишили способности дарить жизнь. Радость, охватывающая меня при виде моих детей, поддерживает во мне силы. Мне очень жаль, что ты никогда не сможешь взять на руки плоть от своей плоти, что ты никогда не увидишь собственные глаза, обращенные на тебя с чужого лица, что ты никогда не соединишь заложенную в тебе природу с мужчиной, которого любишь. То, что ты потеряла, — достаточная жертва. Забрать у тебя и война… Было бы слишком жестоко. Как я говорила, я дарую тебе вечную жизнь, которая будет длиться до тех пор, пока ты не решишь отправиться в Забвение. Думаю, этот выбор предстоит сделать, когда твой воин покинет землю.
Она отпустила руку Мэри. Счастье, в котором купалась женщина, мгновенно ушло. Ей хотелось плакать.
— О, черт, — сказала она. — Я все еще сплю, так? Все это просто сон. Нужно было догадаться…
Низкий женственный смех послышался из накидки.
— Иди к своему войну, женщина. Почувствуй тепло его тела и пойми, что все это реально.
Мэри повернулась. Рейдж уперся в фигуру взглядом, полным неверия.
Она шагнула к нему, обвив его талию руками, слушая, как бьется сердце в его груди.
Черная фигура исчезла, и Рейдж начал говорить на Древнем Языке: слова вырывались из его рта с такой скоростью, что она не смогла бы разобрать их, даже будь они на английском.
Молитвы, подумала она. Он молился.
Замолчав, он взглянул на нее.
— Позволь мне поцеловать тебя, Мэри.
— Подожди. Скажи мне, пожалуйста, что сейчас произошло? И кто она?
— Позже. Я не могу… Я сейчас не очень здраво мыслю. Вообще-то, мне лучше прилечь на минуту. У меня такое ощущение, что я сейчас упаду в обморок, а я бы не хотел свалиться на тебя.
Она положила его тяжелую руку себе на плечо и обняла за талию. Когда он оперся на нее, она сгорбилась под его весом.
Как только Рейдж лег на кровать, он снял с запястий и шеи белые ленты. Именно тогда она заметила что-то искрящееся, смешенное с кровью на его голенях. Она взглянула на черную плиту. На ней были какие-то осколки, словно стекло. Или бриллианты? Боже, он упирался коленями прямо в них. Не удивительно, что он серьезно порезался.
