Он открыл ее шкаф и прикоснулся к блузкам, свитерам и платьям. Наклонившись, глубоко вдохнул. Ее аромат разжигал в груди пламя.
Эти гребаные ублюдки поплатятся. Он собирался разорвать их на куски голыми руками, пока черная кровь не хлынет на него водопадом.
Жажда мести кипела в его крови, и он подошел к кровати и опустился на нее. Двигаясь медленно, словно он мог сломать опоры, он откинулся и положил голову на ее подушку. Сверху на одеяле лежала тетрадь на спирали. Страницы были исписаны ее рукой.
Он был неграмотным, поэтому не смог разобрать ни слова. Ее аккуратный каллиграфический почерк сплетался на бумаге в красивый кружевной узор.
Но одной из страниц он увидел слово, которое мог прочитать.
Зейдист.
Она написала его имя. Он пролистал дневник, внимательно всматриваясь в содержимое. Совсем недавно она часто упоминала его. Он поежился, представляя, что именно она могла написать.
Закрыв тетрадь, он вернул ее точно на то место, где она находилась. Потом взглянул правее. На прикроватном столике лежала ленточка для волос, словно она сняла ее, прежде чем ложиться спать. Он взял ее и пропустил черный атлас между пальцами.
На верху лестниц показался Бутч.
Зед вскочил с кровати так быстро, словно он делал что-то нехорошее. Что было правдой. Ему не следовало находиться в личном пространстве Бэллы.
Но, по крайней мере, Бутч тоже не выглядел особо расслабленным с их последней встречи.
— Какого черта ты делаешь здесь, коп?
— Хотел еще раз взглянуть на место преступления. Но, смотрю, ты хорошо поработал бумажными полотенцами.
Зейдист бросил на него взгляд через комнату.
— Почему тебя этот так заботит? Что для тебя значит похищение какой-то там женщины?
— Это имеет значение.
— В нашем мире. Не в твоем.
Коп нахмурился.
— Извини, Зейдист, но учитывая твою репутацию, что тебе с этого?
— Просто делаю свою работу.
— Да, ну конечно. Тогда что ты делаешь у нее на кровати? Почему ты часами убираешься у нее в доме? И почему ты сжимаешь ленту так сильно, что у тебя побелели костяшки пальцев?
Зед взглянул вниз на руку и медленно ослабил захват. Потом он пристально посмотрел на человека.
— Не трахай мне мозги, коп. Тебе не понравится, если я отвечу тем же.
Бутч чертыхнулся.
— Послушай, я просто хочу помочь найти ее, Зед. Я должен… Это кое-что значит для меня, понятно? Я не люблю грубого отношения к женщинам. У меня есть своя история, завязанная на подобном дерьме.
Зейдист опустил атласную ленточку в карман и начал обходить Бутча, приближаясь к нему. Человек принял боевую стойку, готовясь к нападению.
Зед замер напротив мужчины.
— Вероятно, лессеры уже убили ее, так ведь?
— Возможно.
— Вероятно.
Зед подался вперед и глубоко вдохнул. Он не чувствовал страха, исходящего от человека, хотя его большое тело было напряжено и готово к бою. Хорошо. Копу понадобится мужество, чтобы играть в адской песочнице Братства.
— Скажи мне вот что, — пробормотал Зед. — Ты поможешь мне расправиться с лессерами, которые забрали ее? Не тонка ли у тебя кишка для этого, коп? Потому что… буду откровенным, я стану полным безумцем, когда дело дойдет до дела.
Ореховые глаза Бутча сузились.
— Они забирают у тебя — они забирают у меня.
— Я тебе никто.
— Ошибаешься. Братство хорошо отнеслось ко мне, а я прикипел к своим мальчикам, понимаешь?
Зед оценивающе взглянул на человека. Аура, исходившая от Бутча, была деловой. Он был настроен весьма решительно.
— Я не выражаю признательность, — сказал Зед.
— Я знаю.
Зед собрался с силами и протянул руку. Он чувствовал потребность подтвердить заключенную между ними сделку, хотя понимал, что прикосновение не понравится ему. К счастью, рукопожатие человека было легким. Будто он знал, как тяжело было Зеду выдержать телесный контакт.
— Мы достанем их вместе, — сказал коп, когда они разжали руки.
Зед кивнул. И они стали подниматься наверх.
Мэри помахала рукой, когда большой Мерседес притормозил около больницы. Она пронеслась с такой скоростью, что Фритц только успел открыть водительскую дверь, как она уже сидела в машине.
— Спасибо, Фритц! Послушай, я уже раз шесть звонила Рейджу, но он не берет мобильник. Все в порядке?
— Все хорошо. Я видел вашего сэра сегодня после полудня.
Она улыбнулась доджену.
— Хорошо. И еще только восемь часов — это слишком рано, чтобы отправляться на работу.
Фритц завел двигатель и плавно влился в дорожный поток.
— Если вам что-нибудь нужно…
Она потянулась через сиденье, обняла старичка и поцеловала его в щеку.
— Быстро отвези меня домой, Фритц. Быстрее, чем когда бы то ни было. Нарушай все правила дорожного движения.
— Мадам?
— Ты меня слышал. Так быстро, как сможешь.
Фритц, разнервничавшийся от переизбытка внимания к собственной персоне, быстро пришел в себя и нажал на газ.
Мэри пристегнула ремень безопасности и, опустив козырек, посмотрела на себя в маленькое подсвеченное зеркало. Ее руки дрожали, когда она прижимала их к щекам, из горла вырывалось хихиканье, особенно в те моменты, когда машина резко заворачивала и ее прижимало к двери.
Когда послышался громкий вой сирен, она засмеялась в полный голос.
— Прошу прощения, мадам. — Доджен взглянул на нее. — Но я должен уйти от полиции, так что трясти будет только сильнее.
— Сделай их, Фритц.
Доджен щелкнул чем-то, и все огни в машине и вне ее потухли. Потом Мерседес заревел, и это напомнило ей бешеную поездку через горы в спортивной машине Рейджа.
Правда, тогда у них горели фары.
Она схватилась за клипсу ремня безопасности и попыталась перекричать шум визжащих покрышек:
— Скажи мне, что у тебя идеальное ночное зрение!
Фритц спокойно улыбнулся, словно они просто мило болтали у нее на кухне.
— О, да, мадам. Идеальное.
Дернувшись влево, они объехали минивэн, и снова понеслись по переулку. Ударив по тормозам, чтобы не сбить пешехода, Фритц опять вдавил педаль акселератора в пол, когда впереди них открылось пустое пространство узкой улочки. Метнувшись в сторону, он подрезал такси, увернулся от автобуса. Даже заставил внедорожник размером с «QE II»[114] дважды подумать, прежде чем сунуться перед ним.
Старичок был настоящим богом за рулем.
Правда, его стиль вождения больше походил на картины Джексона Поллока,[115] но, в любом случае, был потрясающ.
