Я ловлю болтающуюся грушу и прижимаюсь к ней лбом. Боль в сознает покалывает в затылке. Слегка сдвинувшись, я вижу силуэт в конце спортзала.
Взгляд Леви направлен мне в спину. Я ненавижу, когда он подкрадывается ко мне.
— У нас есть правило, — ворчу я.
Он слишком хорошо умеет подкрадываться незамеченным. Кольт решил, что Леви должен издать какой-нибудь чертов звук, иначе он наденет на него колокольчик.
Вместо ответа он кружится вокруг боксёрского мешка, чтобы упереться в нее плечом, молчаливое разрешение начать мой набор невнятных ударов. Со вздохом я начинаю серию наказывающих ударов, которые заставляют мои мышцы сжиматься и гореть.
Леви наблюдает за моими ударами, бормоча поправки. Он обучал нас всех, даже приемного брата Кольта, который отчаянно искал выход для своей ярости. Но из нашей группы Леви Астор-единственный, кто сосредоточился на том, чтобы превратить свое тело в оружие.
Это занимает больше времени, чем я ожидался. С напряженным лицом, с которым он одаривает меня, наконец, произносит что-то после двадцати минут спустя, в тот момент когда пот капает с моего тела.
— Да что с тобой такое? — Леви ловит мой кулак, прежде чем снова с невыразительным видом сталкивается с боксерской грушей. — С тех пор как мы поймали Коулмена, ты стал другим.
Черт возьми. Я фыркаю и отступаю назад, шевеля плечами. Он слишком хорошо меня знает. Мы все так поступаем — легко читаем друг друга, когда скрываем самые свои темные секреты, которые сформировали нас такими, какие мы есть.
Какое-то мгновение я обдумываю, не ударить ли его. Он бы заглотил наживку для спарринга, но увы Леви такой же упрямый, как и я.
Открываю рот, чтобы ответить, но слова не выходят. Пустая вина царапает меня изнутри, и я ненавижу ее. Коулмен, черт возьми, заслужил то, что я с ним сделал, за те мучения, через которые он заставил пройти мою сестру, охотясь на нее. Единственное о чем я жалею, так, это то, что я не сделал этого раньше. Возможно, спас бы Шарлотту. Я провожу рукой по лицу и убираю волосы с глаз.
— Я в порядке. — Это все, что я успеваю ответить, прежде чем стискиваю челюсти так сильно, что становится больно.
— Чушь собачья, — усмехается он. — Ты уже давно не в порядке. Прошло почти два года.
По тому, как Леви косится на меня, я могу сказать, что даже самое темное чудовище среди нас думает, что я зашел слишком далеко.
— Я знаю, — Моя челюсть двигается.
Моя жизнь никогда не была идеальной, но у меня была Шарлотта. Она была моим светом. С тех пор, как все погасло, все изменилось.
Месть. Это то, что я искал. Но это не помогло. Ни капельки. Гнев не притупился и не угас ни на йоту, он все еще бушует так же яростно, как и в течение многих лет.
Моя младшая сестра все еще мертва. Мама все еще сидит на ежедневных коктейлях из антидепрессантов из любой аптечки, которую она может достать. Это мой отец…
— Йоу. — Кольт прислоняется к двери спортзала, размахивая одной из своих ножей. — У нас гость.
— О ком речь? — Я подхожу.
Он протягивает свое устройство. Живая охранная лента территории поднята, девушка со знакомой грязной косой ковыряется вокруг. Вид ее давит на мой и без того ослабленный контроль.
Я крепче сжимаю планшет, и Кольт смотрит на меня так, будто боится, что я сломаю эту чертову штуку вдребезги.
— Полегче, здоровяк, — мягко говорит он, протягивая руку.
— И давно она здесь?
— Он пожимает плечами. — Минут десять или около того.
Я протискиваюсь мимо него и шагаю в главную комнату. Леви и Кольт следуют за мной. Джуд уже не спал, взгляд заострился и насторожился.
— Выведи на монитор, — требую я.
Колтон набирает команду на экране. Изображение увеличивается на стене мониторов, и низкий рык вибрирует в моем горле, когда она крадется рядом с нашими машинами. Это ослабляет мой контроль, и я близок к переломному моменту. Если она решила испытать меня, то ей не понравятся последствия. Секрет, который она хранила, в безопасности только потому, что я позволил ей уйти с ним, но с этим беспощадная жадность взлетает с моей угрозой.
Темные фантазии смешиваются с тонкой хваткой на моем контроле. Она вошла в логово зверей, и ее своеволие само по себе было заманчивым вызовом. Я хочу увидеть, какая она храбрая, когда я поймаю ее, раздену догола и привяжу к своей чертовой кровати.
— Давай покажем ей, что происходит с людьми, которые вторгаются без приглашения. — Предложение Джуд граничит с опасностью.
Болезненная ухмылка расплывается на моем лице, и я двигаю шею из стороны в сторону. Охота на нее будет веселой. Я был прав, она не в своей лиге и понятия не имеет, на что мы способны. Моя злоба отражается на лицах моих братьев.
- Собираемся. — Но именно я поймаю ее.
7
Роуэн
Это была одна из лучших идей, но, как и большинство из них, она работает лучше в теории, чем на практике. Я ругаюсь, когда моя нога цепляется за другую заросшую лозу на тропинке, по которой я крадусь. Океанский воздух прохладен, и я жалею о джинсовой куртке, которую накинула поверх блузки. Я туже натягиваю куртку, когда мои ботинки царапаются по заросшему сорняками гравию.
Мама всегда говорила мне, что нетерпение и любопытство, скорее всего, приведут меня к смерти. Я не могу отключить ни то, ни другое, так что, вероятно, это правда.
Итан все понял. Он часто уверял меня, что любопытство-это то, что делает человека хорошим журналистом. Остановившись на мгновение, я прислушиваюсь к отдаленному грохоту волн у подножия утеса, преодолевая жгучую боль в груди.
С бьющимся в горле сердцем я обошла жуткую статую ангела и вышла на террасу рядом с отелем "Воронье гнездо". Я не могу поверить, что была здесь неделю назад, но Вороны не сделали ничего, чтобы помочь найти брата, и мне надоело ждать.
Достаточно рано, перед началом наступления сумерек, небо покрыто выцветающими полосами темно-красного, оранжевого и пурпурного цветов. Это место еще более жуткое без грохочущего базового ритма и клубной толпы. Вдоль одной стороны террасы выстроились в ряд красивые автомобили и мотоциклы. За ними широкая каменная лестница ведет ко входу, видавшему лучшие времена, с фонарями по обе стороны двери, треснувшими или без стекол.
Неприятный скребущий звук заставляет меня замереть. Я оглядываюсь и решаю, что это ветка дерева. Она висела низко над статуей ангела, мимо которой я проходила. Как раз в тот момент, когда я собираюсь успокоиться, шум раздается снова, на этот раз ближе ко мне. Он отчетлив, как лезвие чего-то острого, волочащегося по камню. Мой желудок опускается, и я чувствую пульс в ладонях, когда я пробираюсь через лабиринт живой изгороди, которая охватывает переднюю часть территории отеля.
Глубокий, навязчивый смех эхом отдается позади меня, когда я огибаю кусты.
— Черт, — шиплю я, когда непослушная ветка цепляется за мою рубашку.
Я вожусь с ним и морщусь от царапины на коже. Звук шагов по ту сторону живой изгороди заставляет мое сердце бешено колотиться. Я освобождаюсь и облегченно вздыхаю, прежде чем пройти дальше. Снова раздается смех, преследующий меня с другой стороны кустов. На этот раз он более игривый, но не менее угрожающий. Широко раскрыв глаза, я ищу узкое отверстие, чтобы проскользнуть.
Там. Я почти пропускаю отверстие, которое сливается с остальной частью живой изгороди.
— Лучше поторопись, — насмешливо произносит голос с другой стороны лабиринта. В его тоне сквозит озорство.
Мать твою… — я замолкаю и стискиваю зубы.
Колтон. Я знаю, что это он. Он наслаждается этим.
— А что будет, когда тебя поймают? — Он прерывается смешком.
Прищурившись, я хватаю палку и швыряю ее дальше по тропинке. Я задерживаю дыхание и жду, желая, чтобы он заглотил наживку. На секунду воцаряется тишина, а затем раздаются удаляющиеся шаги. Что-то жужжит над головой, но я не обращаю на это внимания и проскальзываю в потайное отверстие, когда Колтон оказывается достаточно далеко.
