– Мы уже говорили на эту тему.
– Говорили. И я ничего не понимаю. Что у нас с тобой происходит? – спрашиваю его устало. – Я устала тебя ждать. Задолбалась слушать длинные гудки, пытаясь до тебя дозвониться. У меня даже чувство страха за тебя атрофировалось. Я не тороплюсь обзванивать морги и больницы, представь себе, – опускаюсь на стул, обхватив горячую чашку пальцами.
– А ты думаешь, большие деньги так просто и легко достаются? – нападает.
Всегда так. Он у нас кормилец и добытчик. Большой молодец, одним словом.
– А мне не нужны большие. Мне нужно столько, сколько нам двоим бы хватало, – отвечаю спокойно.
Распахиваю глаза. Тряхнула головой, отгоняя воспоминания полные обвинений и страха. Поправляю прическу и выхожу из машины, тороплюсь в здание института.
Пары проходят в штатном режиме. Я все же смогла совладать с собой и наконец расслабилась. Семейные неурядицы остаются дома и работе никак не должны мешать. Сегодня у меня по расписанию четвертой парой четвертый курс. Не знаю, волнуюсь ли я перед встречей с этой группой. Но определенно что-то ощущаю.
Когда подходит время пар, тороплюсь в двести вторую. Пока студенты рассаживаются по местам, я готовлю материал, листая учебник и свои записи. Мельком поглядываю на входящих и присутствующих уже в аудитории студентов.
– Добрый день, – здороваюсь, когда в аудитории повисает тишина.
Оглядываю присутствующих, понимая, что Ковалева нет. Сердце дрогнуло, и в голову полезли страшные мысли. Может, ему плохо? Может, в больницу попал после падения?
Но шквал этих терзаний прерывает открывшаяся дверь, на пороге появился Вадим. Честно, я выдыхаю с облегчением.
– Извините за опоздание, – буркнул и прошел, чуть хромая, к своему дружку.
– Ну что ж, раз все желающие получить знания в сборе, начнем, – натянула улыбку и начала лекцию.
Вадим
Утром еле разлепил глаза. За окном солнце светит. А у меня все тело ломит так, будто пинали всю ночь. Урывками в памяти проносятся кадры вечера. Шикарно, мать его. Как вообще живой остался? Не понятно.
Достаю телефон, в котором пара сообщений от Седого. Не читаю. Поднимаюсь на ноги и морщусь от боли. Ничего, и не такое заживало. Плетусь в душ, а затем варю себе кофе.
На парковке института появляюсь почти в час дня. По расписанию пара у новой училки. Стараясь не привлекать внимание, направляюсь в здание. Руки в карманах, голову пониже. И не отсвечивать.
– Ковалев, – слышу знакомый женский голос, – ты ли это?
Торможу. Чуть помедлив, оборачиваюсь.
Сорокина.
– Лера-Валера, – произношу, усмехнувшись.
Все такая же. Сколько ее не видел? С прошлого учебного года?
– Привет, милый, – подходит ближе и улыбается во все свои виниры.
– Привет.
– Как ты? Смотрю, прихрамываешь. Опять дрался?
– После тебя завязал с этим, – склоняю голову на бок и скольжу взглядом от глаз и ниже.
Девушка напрягается.
– Может, пересечемся как-нибудь? – звучит еле слышно.
Топ под кожаной курткой, юбка, обтягивающая до середины бедра. Кроссы. Возвращаю взгляд к глазам. На этом теле не осталось места, которое меня сейчас бы привлекло.
– Зачем же как-нибудь? – усмехаюсь, замечая, как загорелись ее глаза. – Можно прямо сейчас. В… – задумываюсь. – В туалете? М?
– Ты идиот? – улыбка исчезает с ее накрашенных губ.
– Угу. И правда. Чуть позже. У меня сейчас финансовый менеджмент. Нельзя пропускать. Давай после? М?
– Да пошел ты, – фыркает и, обойдя по дуге, испаряется так же быстро, как и появилась.
В аудиторию захожу, когда уже началась лекция. По крайней мере, все на местах. И она тоже. Стоит с тетрадкой в руке, что-то говорит. Но при моем появлении замолчала.
– Извините за опоздание, – подаю голос и направляюсь к Седому, приземляюсь на лавку.
– Ну что ж, раз все желающие получить знания в сборе, начнем, – проговорила училка и начала рассказывать новую тему.
– Я думал, тебя не будет сегодня, – говорит тихо Седой.
– Я тоже думал, – отмахнулся.
Сам еще толком не понял, какого хера приперся. Чего хотел?
Всю лекцию сижу в телефоне. Левша разборки учиняет в чате. Да, сегодня проверка. Помню. Буду вовремя.
Пару раз поднимаю глаза, ловя взгляд Загорской. Но она тут же отводит свой, заметив, что я тоже смотрю. Что это за, мать его, гляделки?
– На сегодня все, – заканчивает Ждана. – Спасибо, – говорит она и подходит к своему столу.
Народ лениво покидает аудиторию.
– Ты ща куда? – спрашивает Седой.
– Что там следующее? Туда.
Он кивает, и мы идем к выходу.
– Ковалев, – звучит голос преподши, – задержитесь, пожалуйста.
– Воу-воу, – кто-то посмеивается.
– Седой, вали, я прикрою, – смеюсь, хлопнув друга по плечу.
Народ расходится. Остаемся только я и она. Стоит у стола. Смотрит куда-то в сторону. Не торопясь, подхожу ближе. Разглядываю ее. Туфли на тонком длинном каблуке. Тонкая щиколотка, красивые ноги обтянутые черными капронками. Строгая юбка по колено, блузка, пиджак. Волосы волнами лежат на плечах. Минимум косметики. Вся такая… правильная. Училка же. Интересно. Какой она была до того, как стала преподом? Такой же скромняшкой?
В пальцах крутит ручку. Волнуется? Или боится? Скорее первое. И это странно.
Останавливаюсь, склонив голову на бок.
– Слушаю, – отчего-то выходит хрипло. Прочищаю горло.
– Вадим, – заговаривает она. Надо же, помнит мое имя. – То, что вчера случилось… – ее голос дрожит.
– А что вчера случилось, Жадана, – специально делаю паузу. Ловлю ее удивленный взгляд, но продолжаю: – Игоревна?
– Я вчера тебя чуть не убила, – смотрит мне в глаза, не моргая.
– Если бы я вчера и убился, то только по своей вине, – отвечаю, подбирая слова.
Не пойму ее, что она вообще хочет сказать?
– И, может быть, это тоже. Но я, перед тем как двигаться, должна была убедиться, что на дороге никого нет. А тут мотоцикл, – она закусывает губу. И я зависаю. Ловлю ступор, мать его, глядя на белые зубы, прикусившие алую губу. – Моя вина в случившемся есть. Мне очень жаль. Я хотела спросить, как ты? Может, нужно было обратиться в больницу? Что у тебя с ногой? Ты хромаешь, – она затараторила, и до меня только сейчас стал доходить смысл ее слов.
Что-то внутри щелкает и растекается теплом. Но стараюсь не придавать этому значение.
– Вы за меня волнуетесь, что ли? – усмехаюсь, и девушка замирает. Щеки начинают розоветь.
О-бал-деть!
– Да, – пожимает плечами, – наверное.
– Не нужно, – качаю головой. – Сам виноват.
Она сейчас себя винит в случившемся. Забавная история выходит.
– Но…
– Нога заживет. Все ок, Ждана Игоревна, – хмыкаю. – Я знал, на какой риск иду. И это было намеренно.
– Это неправильно. Подумал бы о… – запинается, – о матери. Это же опасно! – глаза широко распахнуты. Зелено-серые… не знаю, такого цвета и не видел раньше.
– Думаю, Ждана Игоревна, не в вашей компетенции меня воспитывать в данном плане, – отвечаю резко. Она тут же замолкает. – Просто никому не говорите об этом. И все.
– Тогда, – в ее движениях снова появляется неуверенность. – Тогда больше не смею задерживать вас, студент Ковалев.
Стою, смотрю на нее. Странная она.
Недоумеваю, как она узнала меня по глазам? Как? Мы виделись пару раз.
– Спасибо, – благодарю, наконец, отступая.
Ждана поднимает на меня свой взгляд. Что он выражает, не понимаю. Я киваю ей и, крутанувшись на пятках, тороплюсь покинуть аудиторию, чувствуя ее взгляд.
Когда выхожу из аудитории, в кармане оживает телефон.
– Да, – отвечаю сразу.
– Ты когда подкатишь? – взволнованно звучит голос Левшина.
– Нужен уже? – хмыкаю.
– А ты как думаешь, Дикий?
– Еду, – отбиваю звонок и меняю траекторию, направляясь к лестнице, а затем и на выход из института.
