Тай неодобрительно рычит.
— Ну тогда, возможно, мне следовало познакомить вас, когда он попросил.
Хм-м. Снова ведет себя так, будто ему на все наплевать. Или, может быть, это защитная реакция.
— Нет, спасибо, — говорю я ему.
— Как ты вообще держишься?
— Как я держусь? В смысле? Я в порядке.
Он пожимает плечами.
— А вот и вы, — говорит Мара, подходя к нам. — Я сделаю пару фотографий вас двоих вместе, потом будем отмечать. Вы такая привлекательная парочка.
Мы с Таем смеемся.
Неловко.
Она заставляет нас встать, соединить наши руки вместе, поднять напитки. Мы делаем несколько фотографий, прежде чем она зовет жениха и невесту и остальных участников свадебного торжества.
Мы с Таем расцепляем руки, и я поворачиваюсь к нему. Мы все еще находимся очень близко, я практически вплотную к нему, и он не отступает.
Я смотрю на него, убирая с лица выбившуюся прядь волос.
— Что ты имел в виду?
Он приподнимает темную бровь.
— Разве это имеет значение? Ты сказала, что все в порядке, — его голос низкий, шепчущий, и мы так близко, что я чувствую его дыхание. Виски с мятой.
— А почему бы мне не быть в порядке?
— Ты ужасно защищаешься, Рыжая бестия, — говорит он, пристально глядя на меня, прежде чем отвернуться.
— Не называй меня так. И я не защищаюсь.
Его губы дергаются.
— Я же знаю, что ты не в ладах со своим бывшим парнем и все такое. Подумал, что тебе тяжело смотреть на бракосочетание. Это же праздник любви, и все такое.
Не защищайся, не защищайся.
Я должна повторять это в своей голове, потому что сразу же хочу наброситься на него с колкостями.
Натягиваю на лицо улыбку и спокойно смотрю на него.
— А кто сказал, что мне не нравится быть одной? В конце концов, это я с ним порвала. И ты тоже не женат, да? Почему свадьбы
должны быть адом только для одиноких девушек, а не для одиноких парней?
Что-то мрачное появляется в его взгляде, и на мгновение я боюсь, что он на самом деле не одинок. У него вполне может быть девушка…
просто она не здесь.
— Справедливое замечание, — говорит он через мгновение.
Затем он направляется к Ричарду и Лейси.
Тем временем я пытаюсь не обращать внимание на его слова, но не могу.
Мне нужно выпить.
~
Второй раз за последние несколько дней я просыпаюсь с жутким похмельем. К счастью, все не так плохо, как в прошлый раз. По крайней мере, я так думаю.
Надо проверить.
Я медленно сажусь в кровати — кровати Тая — и пытаюсь оценить ущерб.
У меня болит голова. Во рту кислый привкус. На руке откуда-то взялся синяк. На мне ночнушка задом наперед.
Яркий свет из окна говорит о том, что я проспала немало.
Закрываю глаза и пытаюсь вспомнить последнее, что произошло.
Я даже не помню, как пошла спать.
Ох.
Ох, подождите.
Фрагмент воспоминания появляется в голове, зернистый, как старая фотография.
Кто-то отнес меня вверх по лестнице. И осторожно уложил в постель.
Больше всего мне запомнилась нежное ощущение, потому что оно напомнило мне отца, который забирал меня из машины, когда я засыпала, и относил в спальню. Я всегда была в полусонном состоянии, и он меня баюкал.
Уф. Неужели мой отец сделал это, потому что я была очень пьяна?
Я чувствую, как мои щеки краснеют от смущения. Черт. Вот и заставила отца гордиться. Привет, я Дейзи, мне двадцать восемь лет, и мой папа уложил меня в постель.
Я медленно выдыхаю и беру телефон с прикроватной тумбочки.
Сейчас полдень, и пришло сообщение от Лоры, одной из моих подруг, которая интересуется, как прошла свадьба. Но кроме этого, никто не спросил, все ли со мной в порядке и не попытался разбудить, отчего я ощущаю себя еще больше неуютнее.
Захожу в галерею, потому что я из тех девушек, которые пытаются сделать селфи со всеми, пока пьяны.
Ох, вот тебе и пьянчуга Дейзи.
Я сделала селфи с Лейси, у которой один глаз полузакрыт — признак того, что она тоже пьяна. Но мы выглядим счастливыми, и это хорошо. Как и положено настоящим сестрам.
Затем я позирую с Ричардом, который убрал волосы со лба и морщит лоб, как подражатель Де Ниро. Это жутко.
Есть фотографии с родителями, с Итоном, с Яной, с Итоном и Яной вместе, мы пьем вино, затем я с родителями Тая, потом с некоторыми друзьями Тая, потом я танцую с чьей-то бабушкой, затем снова с Ричардом и Лейси, которые радостно кричат. Я становлюсь все более пьянее и неряшливее на каждой фотографии, но опять же, как и все остальные.
Потом натыкаюсь на фотографию, которую надеялась не увидеть.
Фотография Тая.
Я сфотографировала его сбоку. В руке у него стакан, галстукбабочка на смокинге распущен, воротник расстегнут, открывая красивый кусочек темной кожи. Он смеется над тем, что кто-то сказал за кадром, и от его выражения у меня перехватывает дыхание. В нем есть что-то такое свободное и…счастливое. На мгновение я задумываюсь, каково это — быть тем, кто заставляет его так смеяться.
Я надолго задерживаюсь на этой фотографии, изучая ее.
Затем перехожу к следующей.
На этом снимке Тай смотрит на меня, и, естественно, выражение его лица полностью изменилось. Он хмурится, поджав губы, как будто ему нельзя улыбаться. Великий ворчун.
Я вздыхаю и листаю дальше.
Это наше размытое селфи.
Моя рука обвивает его шею, он смотрит в камеру, нахмурившись до предела. Мой рот открыт, я улыбаюсь во все зубы.
Мне нравится.
На следующей фотографии моя рука обнимает его за шею еще крепче, и я прижимаю большой палец между его бровей, как будто хотела, чтобы он перестал хмуриться. На этом снимке его глаза светятся, и кажется, что он пытается не улыбаться.
А на следующей фотографии я притянула его прямо к себе, буквально прямо на сиськи, и он смеется, а я целую его в макушку.
О боже мой.
Что за фотография такая?
Я не только заставила его смеяться, но и целовала его, положив его голову себе на грудь. Конечно, это выглядело не очень интимно, учитывая, что на заднем плане этой фотографии есть люди. Но все же…
Затем следующая фотография, селфи на котором только я, драматическое грустное лицо, мои волосы все в беспорядке, помада
размазана.
О, подождите, я вижу Тая на заднем плане, он уходит.
Это последняя фотография.
Слава богу.
Я убираю телефон, испытывая ту смесь чувств вины, стыда и тревоги, которую ощущаешь на следующий день после того, как перебрала с выпивкой и выставила себя дурой, но не можешь вспомнить, что именно натворила. Я просто надеюсь, что на фотках было самое худшее, и я не сделала ничего глупого.
Я громко вздыхаю и решаю, что больше не могу прятаться в комнате.
Надеваю простой белый сарафан, а затем иду в ванную через холл, чтобы сделать свои дела и нанести немного макияжа. Я ничего не слышу в доме, и это странно. Возможно, они все куда-то ушли и оставили меня здесь.
О, наверное, они отвезли Лейси и Ричарда на пристань, чтобы проводить их. Черт, мне бы хотелось хотя бы попрощаться.
Сделав все возможное, чтобы скрыть следы похмелья на лице, я возвращаюсь в холл. Заглядываю в комнату родителей и вижу весь их багаж. Дверь в спальню Уэйкфилдов открыта, и когда я окликаю их, никто не отвечает. Есть еще одна комната, которая всегда была закрыта, и мне хочется открыть ее, но вместо этого я заглядываю в комнату Лейси и Ричарда.
К моему удивлению, весь их багаж все еще здесь. Одна сумка лежит на кровати, наполовину упакованная.
Это странно.
Я спускаюсь вниз, по-прежнему никого не обнаруживая, и наконец, выхожу через заднюю дверь. За столиком во дворе сидят Лейси и Ричард, Тай прислонился к стене дома с пивом в руке. Перед ними стоит открытый ноутбук на столе.
— Привет, — говорю я им. — Я думала, вы уехали, не попрощавшись.
Лейси смотрит на меня со слезами на глазах.
Черт.
— О боже, что случилось? — спрашиваю я ее, быстро подходя ближе. Мое сердце колотится в груди, думая о худшем. — С мамой и папой все в порядке?
