Я случайно наткнулась на Гвидо, который работал на ноутбуке на террасе рядом с главной гостиной. На вопрос осчастливит ли меня «хозяин поместья» своим присутствием, Гвидо лишь пожал плечами. Вероятно, босс забился в норку и грызет ногти, ломая голову над тем, какой гроб заказать для собственных похорон.
Затем я спустилась по узким каменным ступеням, вырубленным в отвесной скале, к небольшому пляжу. Никто не пытался меня остановить. Наверное, потому что это тупик, с трех сторон высокие скалы, а с четвертой — бескрайнее море. Возможности для побега нулевые. Я пролежала на теплом песочке почти час, потом вернулась на виллу и еще раз осмотрела все комнаты. Одна из них выглядела как чья-то личная жилая комната, ее декор разительно отличался от остального дома — более современный, — но несколько дверей в ней оказались заперты. Видимо, это обитель «могущественного» брата.
Черт возьми, в катакомбах больше жизни, чем в этом красивом, но пустом месте. После нескольких часов осмотра я встретила служанку, когда та вытирала кухонный стол, а затем еще раз, когда она несла сложенные полотенца по лестнице. Но оба раза, едва завидев меня, она уносилась бог знает куда.
Продолжая бесцельно слоняться из комнаты в комнату, захожу на кухню и открываю холодильник. На полках стоят упакованные блюда. Я отодвигаю в сторону грибную пасту (пробовала ее утром) и достаю салат с курицей.
Беру кусочек мяса, но потом тут же убираю все обратно в холодильник. Я не голодна. Я, черт побери, хочу вернуться домой. Взглянув на круглые белые часы на стене, вижу, что уже почти одиннадцать вечера. Почему я все еще здесь?
В холодильнике стоит открытая бутылка красного вина — не припоминаю ее здесь раньше. Этикетка такая же, как у той бутылки, которую я разбила в погребе, и вчерашние события сразу же всплывают в памяти.
Я наливаю себе бокал и выхожу из кухни.
Затем иду на широкую террасу с видом на море и опираюсь локтями на перила, теплый ветерок развевает волосы. Я бы наслаждалась захватывающим видом и шумом прибоя, разбивающегося о берег, не будь здесь пленницей. Вдалеке вдоль побережья мерцают огоньки. Всматриваясь в темноту, наклоняюсь вперед и пытаюсь рассмотреть их подробнее.
— Это рыбацкие лодки, — раздается позади меня глубокий мужской голос.
Я испуганно оборачиваюсь, и вино выплескивается из бокала, попадая и на мой одолженный наряд. На террасе нет светильников, единственный свет падает через массивные французские окна и двери. Однако его недостаточно, чтобы прогнать тени на улице. Мужчина сидит в плетеном кресле в дальнем конце патио — очень широкоплечий и мускулистый. Его лицо скрыто в темноте, но вижу, что он одет в брюки и рубашку, а сверху жилет. Рукава закатаны до локтей. Правое предплечье обмотано бинтом.
— Я получил твое сообщение. — Он поднимает бокал с вином и делает глоток. — Очень красноречиво, мисс Петрова. Особенно мне понравилась часть про собачьи экскременты.
Мурашки бегут по моим рукам от богатого тембра его голоса. Он хриплый и резковатый, но сильный итальянский акцент делает его менее тягучим. В нем нет ни единой мягкой нотки. Когда мужчина непринужденно откидывается назад всем своим крупным телом, у меня возникает ощущение, что передо мной неукротимый крупный кот, который присматривается к своей следующей еде. Ко мне.
— Ты и есть Рафаэль, полагаю? — Я сглатываю, рассматривая его. Не похоже, что он трясется от страха за свою жизнь. — Когда приедет мой отец?
— Не знал о планах пахана Петрова посетить Сицилию.
— Он приедет, чтобы забрать меня домой. — Я отступаю на шаг, внутри меня зреет паника. — Ты же сказал ему, что я здесь.
— Разве? Зачем мне это?
— Потому что ты знаешь, кто я. И потому что мой отец убьет тебя, если ты меня не отпустишь.
Он делает еще глоток вина.
— Кто твой отец не имеет никакого отношения к моим планам.
— Какие… планы? — с трудом выдавливаю я, чувствуя, как паника перерастает в ужас.
— Для начала ты исправишь беспорядок, который устроила, когда вторглась в сетевую систему моей компании.
— Я… я понятия не имею, о чем ты говоришь. Какая система?
— Мисс Петрова, не стоит строить из себя дурочку. Я попросил своего брата навести о тебе справки. Ты училась на факультете информатики. В начале этого месяца получила степень бакалавра и поступила на продвинутую магистерскую программу по разработке программного обеспечения. — С каждым его словом усиливается аура надвигающейся гибели. — Это твой отец подбил тебя на это? Заставил взломать брандмауэры моей компании и создать черный ход в сеть? Какова была твоя цель? Найти путь к списку моих клиентов?
— Что? — выдыхаю я. — Нет. Мой отец не имеет к этому никакого отношения.
— Значит, это все-таки была ты.
Черт. Я отвожу взгляд.
— Да.
— И какова была твоя цель?
— Ваша система безопасности хороша. Взломать ее было непросто. Просто мне было… скучно.
— Тебе было скучно? — произносит он тихо, но в его голосе слышны опасные нотки. — У меня четыре человека работают над выявлением вредоносного ПО и прочей дряни, которую ты загрузила в мои системы. От твоего вторжения остался кавардак, который они до сих пор не могут распутать.
Этот разговор идет не так, как я ожидала. Я не сомневалась, что он извинится, а потом, не раздумывая, отправит меня домой как можно скорее. Другого развития событий даже не предполагала.
Ветер дует мне в лицо, бросая волосы в глаза, и я делаю шаг назад.
— Послушай, мне жаль. Я больше не буду так делать, ладно? Ничего страшного, это всего лишь кусочек кода. Я смогу все исправить, как только вернусь домой. Может, отпустишь меня?
— Мисс Петрова, поступки влекут за собой последствия. Так устроен реальный мир. Из-за тебя моя компания стала уязвимой для новых кибератак. Так что нет, я не отпущу тебя. — Он кладет ногу на ногу и откидывается назад. — Я хочу предложить тебе работу.
— Работу?! — кричу я, глядя на этого безумца. — Ты похитил меня, накачал наркотиками, утащил за границу, бросил в проклятый подвал, а теперь ждешь, что я стану на тебя работать?
— Да, думаю, это очень хорошо описывает ситуацию. Я предлагаю три миллиона за твои услуги.
У меня вырывается истерический смех. Он сумасшедший!
— Можешь забрать свои миллионы и засунуть их себе в задницу! Я требую, чтобы меня отправили домой. Прямо сейчас, черт побери.
— Боюсь, такой вариант мне не подходит. — Рафаэль достает телефон и бросает его мне. — Включи видео.
Я едва успеваю поймать телефон.
На стоп-кадре видны крыши высотных домов. По центру экрана меня ждет кнопка управление воспроизведением. Я нажимаю на треугольник, запуская видео.
Небо. Крыши. Камера поворачивается, фокусируясь на человеке в черном тактическом костюме, лежащем на краю крыши. Он держит в руках снайперскую винтовку и целится на что-то на земле, его взгляд устремлен в прицел.
Вид смещается влево, увеличивая масштаб окна верхнего этажа здания напротив. Еще один снайпер.
Я сглатываю комок в горле и крепче сжимаю телефон.
Камера перемещается вниз, на тротуар, примерно тридцатью этажами ниже. Затем ракурс внезапно меняется — тот же тротуар, но теперь видео снимается с уровня улицы. В кадр попадает пара, стоящая спиной к объективу. У женщины длинные черные волосы, и она стискивает предплечье мужчины, в то время как он прижимает к уху телефон. Он смотрит на женщину и качает головой, затем опускает телефон. Они разворачиваются и спешат дальше по улице.
Винный бокал выскальзывает у меня из рук и разбивается о каменную плитку у моих босых ног, осколки рикошетом разлетаются вокруг меня.
Мама и папа.
— Ты ублюдок, — шепчу я. Мои губы дрожат, когда смотрю на экран.
— У каждого своя цена. — Глубокий голос Рафаэля прорывается сквозь мое оцепенение и звучит ближе, чем до этого.
Повернувшись в сторону этого баритона, сталкиваюсь с широкой мужской грудью. Я запрокидываю голову.
Свет изнутри дома превратил огромную фигуру Рафаэля в силуэт, а его лицо по-прежнему скрыто тенью.
