Голова идет кругом. Сама не осознаю, как оказываюсь на коленях, перекинутой через поручень. Или через сиденье? В общем, оказываюсь раком. А гигантский орган входит в лоно. Вбивается сзади. Одежда разлетается в разные стороны, оседает вниз жалкими клочьями.
Мыслей нет. Совсем. Никаких. Свет гаснет. Но и во тьме чувствую себя на высшем уровне. Улетаю. Взлетаю. Падаю. Краем сознания опасаюсь за самолет. А не разнесем ли мы его такими темпами?
Возвращаюсь в сознание, когда поток семени бьет внутрь. Заполняет мое тело горячими струями.
— Амир, — бормочу испуганно. — Я не приняла таблетки. Черт, я совсем забыла…
— Отлично, — отвечает невозмутимо, крепче сжимает меня в жарких объятьях. — Они больше не нужны.
— В смысле? — сглатываю.
— Давно пора заделать наследника, — выдает ровно.
— Как, — запинаюсь. — Как ты себе это представляешь?
— Будешь рожать по сыну в год, — заключает твердо, будто ставит в известность про свершившийся факт. — Примерно так.
— Ты шутишь?
Он ничего не отвечает, отстраняет, усаживается и располагает меня между своими широко раздвинутыми ногами, притягивает за волосы к паху.
— Вперед, — приказывает хрипло. — Выполняй обещание.
Хлопаю ресницами. Закусываю губу.
— Заставь меня, — выпаливаю с вызовом.
Самолет удерживает баланс только чудом. А еще очень радует тот факт, что на борту есть комфортабельная душевая кабина, где мы продолжаем творить абсолютный беспредел. Раз за разом. Сильнее. Глубже. Порочный круг. До хрипов, до судорог, до кровавых царапин по всему телу.
Бешеные животные. Одуревшие. Вечно голодные, жадные друг до друга.
— Стоп, — заявляю, когда мы покидаем замкнутое пространство и ступаем на землю, покидаем борт. — А что это за место?
— Не узнаешь? — усмехается Амир.
— Н-не совсем, — выдаю на автомате.
Аэропорт выглядит знакомым. До боли. И я не настолько часто путешествую, чтобы сильно путаться.
— Австрия, — говорю наконец. — Вена.
— Угадала, — успевает вовремя подхватить меня на руки, потому как ноги не держат, колени сами собой подгибаются. — Мы кое-что не закончили.
+++
Кружусь вокруг собственной оси. Изучаю окружающее великолепие, теряюсь в ослепительном сиянии хрустальных люстр, растворяюсь в отблесках зеркал.
Арки из цветов. Розы. Орхидеи. Чего здесь только нет. Полный комплект.
Краткий миг осознания. Восторг сменяется удивлением.
— Амир, — сжимаю его ладонь. — Почему здесь никого нет?
— А кто тебе еще нужен? — изумленно выгибает брови.
— Венская опера, — выдыхаю. — Без единого гостя. Без сотрудников. Тут реально ни души. Только мы. Разве не подозрительно?
— Нормально, — отмахивается. — Было бы странно увидеть здесь толкотню из левых людей. Я же оплатил аренду на ночь.
— Что? — не верю своим ушам. — Аренду?
— Типа того, — кивает. — Снял это место.
— Не думаю, что Венскую оперу можно снять, — произношу осторожно, продолжаю оглядываться.
— Ну видишь, — обводит пространство выразительным взглядом. — Можно. Было бы желание.
— Но зачем? — поражаюсь. — Зачем ты это сделал?
— Я обещал тебе бал, — мрачнеет. — Не срослось. Облажался. Значит, надо исправлять. Но сезон у них закончился. Новый ждать долго. Так что сегодня будет наш личный бал. Потом повторим. Не вопрос. Только я затягивать не хотел.
— Ты безумный, — обнимаю его. — Точно безумный.
— Пойдем, покажу наряд, — подталкивает меня в сторону гардеробной. — Не в этом же тряпье тут будем тусоваться. Надо приличные шмотки подобрать.
Зажимаю рот ладонью, чтобы не заорать. Ведь открывается дверь и прямо по курсу маячит яркий манекен. То самое платье. Ядовито-розовое. Кислотное. Аппетитный тортик. Смеюсь.
Он запомнил? Серьезно? Запомнил?!
— Ладно, — замечает Амир. — Это чисто по приколу. Если реально хочешь изуродовать себя. Ну, то есть если тебе такое дерьмо по вкусу. Ну не дерьмо, а…
— Амир, — прерываю поток. — Я мечтала здесь побывать. Могу и голой пойти.
— А вот это зря, — скалится. — Тогда хрен до бала дойдем. Тут и останемся. Вытрахаю тебя до обморока.
— Ты разве хочешь еще? — выпаливаю с искренним удивлением. — Мы же весь полет с тобой… хм, развлекались.
— А какой мужик не будет хотеть свою женщину? — фыркает. — Пристрели меня, когда болт перестанет делать стойку. Хотя нет. Я тогда и так буду дохлым.
Он отставляет пестрый манекен в сторону, открывает совсем другой вариант. Выдыхаю сдавленно.
— Я бы хотел увидеть тебя в этом, — заявляет мой мужчина.
Белое. Легкое. Нежное. Невесомое. В греческом стиле. Нечто наподобие туники. Похоже на платье невесты.
Глупость. Улыбаюсь, отгоняю непрошенную ассоциацию. Рано о таком думать. Да и вряд ли Амир настроен на брак. Учитывая разницу наших культур, подобное очень трудно представить.
— Красивое, — говорю вслух. — Конечно, выбираю его. Спасибо.
Мне дарят сказку. Самую настоящую сказку. Волшебное ощущение. Словно опять наступает Новый год. И мы начинаем заново, с чистой страницы.
Рука об руку поднимаемся по лестнице в зал, где обычно и проходит бал. Оба уже облачены по случаю. Он в элегантном черном смокинге. Я в белоснежном платье. Раздается музыка.
— Ох, — роняю рефлекторно. — Тут все же кто-то есть?
— Какой бал без музыки? — усмехается, выводя меня в центр огромной, ярко освещенной комнаты. — Надеюсь, умеешь танцевать Венский вальс?
— Честно? — смущаюсь. — Нет, совсем не умею.
— Хреново, — сурово сдвигает брови. — Я тоже в этом не бычу. Придется нанять учителя. Иначе в следующий раз оба опозоримся.
— Боюсь, я плохо танцую, — поджимаю губы.
— Главное — препода нанять, — замечает уверенно. — Не парься. А если научить тебя не сумеет, просто ноги ему выдерну.
— Амир, — роняю осуждающе. — Не шути так.
— Хорошо, — прожигает взглядом, берет меня за талию. — Давай тогда чем-то другим займемся, раз по танцам не срослось. Чего время терять?
— Можно не вальс, — улыбаюсь. — Можно просто поплясать.
— Да, — кивает. — Попляшем.
Вдруг отпускает меня. Отходит немного. И опускается на колени. Встает прямо передо мной. Проводит ладонями по моим ногам, заставляя задрожать.
— Что ты делаешь? — изумляюсь.
Достает коробку из кармана. Темную. Бархатную. Открывает. Извлекает оттуда что-то, после отбрасывает в сторону, не глядя. Ухватывает мою ладонь, ловит взгляд.
— Хочу тебя, — припечатывает.
— Амир, — едва дышу.
— Хочу, чтобы детей мне рожала. Хочу, чтобы всегда была рядом. Хочу до конца дней. Хочу на всю жизнь. Хочу, чтобы только моей до последнего вздоха осталась.
Надевает кольцо на мой палец. Бриллиант ослепляет. Вынуждает зажмуриться.
— Амир, — шепчу. — Я…
— Хочу тебя в жены.
Опускаюсь вниз. Рядом с ним встаю. Сжимаю его ладони. Слезы стекают по щекам. Слезы счастья. Безграничного. Безмерного. Такого, от которого голова кругом.
— Да, — сливаю воедино наши губы. — Твоя.
Твоя навсегда.
Конец
