— Я должен заставить тебя устроить мне извиняющий трах здесь и сейчас, — говорит он низким, тихим голосом.
— Я должна тебе извинение?
— Сама знаешь. — Он снова смотрит вперед, и я нахожу его взгляд в отражении дверей.
— За что? — Быстро пробегаюсь по воспоминаниям на предмет хоть какого-то намека, и прихожу к выводу — в мире Джесси их слишком много. Но сегодня утром я была послушна, а он вел себя вполне разумно.
— Ты должна мне извинение за то, что заставила чертовски долго тебя ждать. — Его лицо абсолютно невозмутимое, а слова полны смысла.
Я улыбаюсь и прижимаюсь к нему. Мне, вообще-то, не пришлось долго его ждать, если не считать двух дерьмовых отношений. Пока он сражался с многочисленными демонами, я пребывала в блаженном неведении и вела жизнь любой нормальной молодой женщины. Странная мысль.
Дверь лифта открывается, и его рука мягко обнимает меня за плечо, когда мы проходим через фойе «Луссо».
— Клайв. — Джесси кивает Клайву, который резко кивает в ответ, прежде чем продолжить то, чем сосредоточенно занимался за конторкой. Он даже не поздоровался со мной и не спросил, как я себя чувствую. Я слышала его обеспокоенный голос прошлой ночью, когда Джесси нес меня. Я снова его расстроила?
Мы выходим на прохладный вечерний воздух, и Джесси открывает замки своей машины.
— О, звонила Кейт. Тебе, наверное, стоит ей перезвонить, — говорит он.
— Ты снова ответил на мой телефон? — спрашиваю я, но он лишь отмахивается от моего обвинения.
Я вздыхаю и открываю сумочку, чтобы достать телефон, но, немного порывшись, не нахожу его.
— Джесси, я оставила телефон в башне.
Он делает длинную, преувеличенную попытку продемонстрировать неудобства, которые я причиняю.
— Вот. — Он отдает ключи. — Поторопись, а то мы опоздаем на ужин.
— Я быстро.
Я убегаю, возвращаюсь в фойе «Луссо», бросаю хмурый взгляд на Клайва, который все еще меня игнорирует, и нажимаю код лифта. Почему он не на первом этаже? Я с нетерпением жду, когда он вернется вниз, а затем прыгаю внутрь.
Я выскакиваю до того, как двери полностью открываются, и вставляю ключ в дверь, оставляя его в замке, когда бегу на кухню. И резко останавливаюсь, потрясенно ахнув, при виде двух человек, сидящих на барных стульях, и оба они выглядят очень и очень угрожающе.
Глава 34
— Что... как… когда... — Я не перестаю мямлить и заикаться. Откуда они взялись?
— Привет, — коротко и резко говорит мама. Отец просто сидит и качает головой.
Не могу понять, злится она или нет. Мне хочется наброситься на них и задушить в объятиях, я не видела их несколько недель, и вот они здесь, но я не могу определить их настроение.
— Как вы сюда попали? — удается мне произнести полное предложение.
— О, разве ты не знала? Твой отец — вор-домушник на пенсии. — Мамина идеальная бровь приподнимается, а папа сидит с неодобрительным и угрюмым видом.
— Мама? — Я хмурюсь.
Она вздыхает и встает.
— Ава О'Ши, иди сюда и обними свою маму. — Она протягивает ко мне руки.
Я ударяюсь в слезы.
— Так и знал, что она это сделает! — ворчит папа. — Чертовы женщины!
— Заткнись, Джозеф. — Она снова машет мне руками, и я иду прямо в них, всхлипывая, как ребенок, и слегка морщась, когда она с теплотой гладит меня по спине. — Ах, Ава. Почему ты плачешь? Прекрати, ты выводишь меня из себя.
— Я так рада вас видеть, — рыдаю я в мамин серый блейзер и слышу, как отец возмущается тем, что две женщины в его жизни плачут и хнычут. Он всегда был из тех, кто не проявляет эмоции, находя любую привязанность крайне неудобной.
— Ава, ты не сможешь избегать нас вечно, даже если мы будем за много миль отсюда. Дай мне посмотреть на тебя. — Она отрывает меня от себя и вытирает мои слезы.
Нельзя отрицать, я — мамина дочка. Ее глаза — копия мои, такие же большие, шоколадного цвета, а волосы, того же цвета, что и у меня, только подстрижены коротко. Для сорока семи выглядит она хорошо – действительно, хорошо.
— Последние несколько недель ты заставляла нас с отцом сходить с ума от беспокойства.
— Простите. Эти несколько недель были сумасшедшие. — Я пытаюсь взять себя в руки. Тушь, вероятно, стекает по щекам, и мне очень нужно высморкаться. — Подождите. — Я смотрю на маму, а затем на папу, который, ворча, пожимает широкими плечами. — Как вы на самом деле сюда попали?
Я была так ошеломлена от шока и эмоций, что забыла, что мы стоим в пентхаусе Джесси за десять миллионов фунтов.
— Я их пригласил.
Обернувшись, у входа в арку вижу Джесси, он небрежно засунул руки в карманы брюк.
— Ты не говорил, — бормочу в замешательстве.
— Не хотел ссориться из-за этого, — пожимает он плечами. — Сейчас они здесь.
Я смотрю на маму, которая лучезарно улыбается моему вызывающему мужчине, а затем на отца, у которого взгляд «я-просто-делаю-что-мне-сказали». В растерянности возвращаюсь к маме. Она все еще лучезарно улыбается, и я с ужасом понимаю, что Джесси явно оказывает на нее свой фирменный эффект. Не знаю, почему я огорчена, он вызывает одинаковую реакцию у всех женщин, и мне нужно помнить, что моя мама ближе к возрасту Джесси, чем я.
О Боже!
— Э-э-э, мама, папа. Это Джесси. — Я жестом указываю между ними. — Джесси, это мои мама и папа. Элизабет и Джозеф. — Я не планировала, что все будет так. На самом деле я вообще этого не планировала.
— Мы уже встречались, — говорит Джесси.
Мои глаза устремляются к нему.
— Что?
— Мы уже встречались, — повторяет он, в чем нет необходимости, потому что я расслышала с первого раза.
Его губы подергиваются. Ладно, я совершенно сбита с толку. Он вздыхает и идет к нам, пока не встает передо мной, немного близко, чтобы чувствовать себя комфортно, учитывая присутствие моих родителей и шок от происходящего.
— Этим утром я был не на пробежке, — заявляет Джесси.
— Нет? — Я хмурюсь. — На тебе же была форма для бега.
Он слегка смеется.
— Да. Это не то, что бы я выбрал для встречи с твоими родителями, но отчаянные времена... — Он пожимает плечами.
— Теперь ты наверстываешь упущенное, Джесси. — Моя мама похлопывает его по обтянутой костюмом руке, и у меня отвисает челюсть.
Какого хрена здесь происходит? Мне хочется ругаться на чем свет стоит, но мама ненавидит сквернословие так же сильно, как и Джесси. Ну, мама, в принципе, ненавидит любую ругань. Джесси же ненавидит только, когда ругаюсь я, но считает, что ему вполне приемлемо выражаться, как матрос.
— Простите. — Я потираю виски. — Я в замешательстве.
— Садись. — Джесси берет меня за руку и ведет к стулу, садясь рядом. Мама занимает место возле папы. — Вчера поздно вечером я разговаривал с твоей мамой. Она, понятно, беспокоилась о тебе и задавала много вопросов. — Он поднимает бровь, глядя на маму, которая слегка смеется.
— Она любопытная, да? — вставляет папа, а мама хлопает его по плечу.
— Джозеф, она моя маленькая девочка.
— В общем, — продолжает Джесси, — я подумал, что для них будет лучше приехать и самим убедиться, что я не сумасшедший, который держит тебя в плену в нашей башне. И вот, они здесь.
— Вот, мы здесь, — нараспев произносит мама. У нее явно нет никаких проблем со зрелым, потрясающим мужчиной, который нежно гладит мою руку.
Я пытаюсь оправиться от шока.
— Значит, ты встречался с ними сегодня утром? Зачем? — спрашиваю я.
— Посчитал должным объясниться, — говорит Джесси. Смотрю на него, чуть не плача. Поверить не могу, что он так поступил. — Ава, никто из нас не ожидал друг друга и по совершенно разным причинам. Я знаю, мнение твоих родителей очень важно для тебя, поэтому оно много значит и для меня. Ты — мой приоритет. Ты — единственное, что имеет для меня значение. Я люблю тебя.
Чувствую, как мама падает на пол в ментальном обмороке, а папа, хоть и эмоционально отстраненный, одобрительно кивает.
