— Навел справки. Твой отец уже много лет к нему подобраться не может. Клуб — просто прикрытие, чтобы деньги отмывать.
Я ушам своим не верила. Я перестала есть. Аппетит пропал напрочь. Почему отец сам мне ничего не сказал? Хотя с чего вдруг? Он же не знает даже, с кем я общаюсь. Интересно, а Анька там замешана? Тут меня осенило: когда Виктор хотел сделать меня своей любовницей, он прекрасно знал, кто мой отец.
— Этот Виктор — мерзкий и скользкий тип, — продолжил Макс. — Я еле сдерживался, чтобы ему в рожу не дать, пока мы альбом писали. Брат её Артур — не менее протокольный типок. Уверен, что Анька там тоже человечек не последний в их схеме. У них там целая мафия. Поэтому я не хочу, чтобы ты с ней общалась и уж тем более не нужно пускать её к нам домой.
— Это еще не точно, — попыталась я заступиться за Аньку, хотя вся эта история была вполне правдоподобна. Господи, её брату всего 18! — И ты не будешь мне указывать, что мне делать! — Я ткнула пальцем в Макса. Почему-то я на него разозлилась. — Она вообще-то моя подруга. И это не я с ней трахалась. Я думала, она тебе не безразлична. Я думала, ты её любишь!
Макс поднялся с места, обошел стол и присел на его край рядом со мной.
— Охренеть, какой ты еще ребёнок! Ты даже наивней, чем я думал. — Макс покачал головой. — Я не способен на любовь. Особенно к тупым шлюшкам, которые готовы лечь под своего отчима, ради крутой тачки. — Я покраснела, как рак, мне-то прекрасно было известно об Анькиных изменах. — Ты знала? О! Ну конечно ты знала! — догадался Макс. — Что ж, — усмехнулся он. — Ты хорошая подруга. Даже сейчас пытаешься её защитить. Но, поверь, она того не стоит. Ты, правда, думала, что я женюсь на этой кукле и наделаю с ней детей? — Я не ответила, но я и правда так думала. — Как думаешь, чему она смогла бы их научить? А как ты считаешь, можно простить измену? — Я отрицательно покачала головой. — Можно! — продолжил Макс. — Если тебе похуй на этого человека. А если ты его любишь, то ты просто умираешь, когда он тебя предаёт. Ты стоишь спиной к обрыву, а он смотрит тебе в глаза, улыбается и толкает. — В голосе Макса было столько боли и ненависти, что мне стало понятно — его предавали и не раз. — Ты падаешь и разбиваешься, а если сможешь всё же подняться на край обрыва снова, то этот человек опять вытрет об тебя ноги. Запомни: человек предаётся однажды и навсегда. — Макс вздохнул. — Так что если уж я выберу себе спутницу жизни, то эта женщина просто не будет способна на предательство. Я никому не позволю делать из меня дурака.
— А как насчёт женских трусов у тебя под диваном? — не выдержала я. Мне надоело слушать эту лицемерную речь. — Они были явно не Анькины.
— Ты о чём? — искренне удивился Макс.
— Я нашла трусы, когда к тебе переехала, во время уборки в гостиной, — пояснила я. — И они не Анькиного размера. Что на это скажешь, святоша?
Макс ненадолго задумался, наморщив лоб.
— Ты опять задаёшь вопрос, ответ на который тебе не понравится, — сказал Макс. Я с вызовом вскинула голову, приготовившись услышать признание Макса в том, что он бессовестный кобель. — Хм, дай-ка вспомню подробнее… — усмехнулся он, на секунду замявшись, потом весело щёлкнул пальцами. — Твой ненаглядный Артёмочка как-то пёр на этом самом диване какую-то девицу, когда мы бухали у меня. — Он с удовольствием посмотрел, как округлились мои глаза. Это было не то, что я рассчитывала услышать. Я, конечно, знала о том, что Артём занимается сексом, просто Макс так вульгарно об этом рассказывал, что мне было немного неприятно слушать подробности. Но Макса было не остановить. — Ой! Нет, всё было немного не так… — продолжил Макс. — Сначала её трахнул Сенька барабанщик, потом она отсосала другому чуваку, ты всё равно его не заешь, а вот потом уже её оттрахал Тимон.
— Заткнись! — я брезгливо поморщилась. — Я не хочу слушать подробности.
— Э, нет! — воскликнул Макс. — Самое интересное было же дальше. — Я демонстративно закрыла руками уши, но Макс схватил меня за запястья, чтобы убрать руки. Я вскочила на ноги, оказавшись зажатой между холодильником и Максимом. — Потом деваха отдохнула, — продолжил он. Ему было очень смешно видеть мою реакцию на этот рассказ. — Выпила еще водки, покурила, и они трахнули её еще раз. Все втроём. Вот такая вот история. Девчонка обслужила три члена, так что прости, дорогая, ей там было не до трусов. А я, сама знаешь, не имею привычки проверять, в чём гости пришли, а в чём ушли.
Я молчала, не зная, что сказать. А что тут можно было сказать? Макс отпустил мои запястья, и я медленно сползла на пол, как будто силы меня покинули. Я закрыла лицо руками и расплакалась. Макс сел рядом, прислонившись спиной к холодильнику.
— Мне очень жаль, — тихо сказал он. — Но ты должна, наконец, понять, что люди не идеальны. Я не идеален, ты не идеальна. Тимон, насколько я понимаю, тебе ничего не должен. Он бабник, как и все мужики, и спит со всеми тёлками, что согласны. — Я слушала Макса сквозь всхлипы и ненавидела весь этот неидеальный мир. У меня на самом деле было всё ещё детское представление о добре и зле, и я не была готова к тому, что близкие мне люди могли делать нелицеприятные вещи. — Нужно принимать людей и самих себя такими, какие мы есть. — Макс отлепил руки от моего лица. — Прости, малышка, я не хотел, чтобы ты плакала. Меня заело, что ты всё это время считала меня подлым изменником. Да, я порой делаю ужасные вещи, можешь считать меня мудаком, бабником, придурком, негодяем, но только не предателем. — Я перестала всхлипывать и вытерла лицо. — И было бы предательством по отношению к тебе, если бы я всё знал про Волковых и ничего тебе не сказал.
Макс помог мне подняться на ноги и усадил обратно на стул, сам сел напротив. Не глядя на него, я допила свой остывший чай.
— Макс, что ты от меня хочешь? — выдавила я из себя.
— Просто пообещай, что не станешь больше общаться ни с кем из семейства Волковых. Это всё, что я хочу, — ответил Макс.
— А если не пообещаю, что тогда? — с вызовом спросила я.
— Знаешь, как легко подсесть на героин? — стараясь не потерять самообладание, наклонившись ко мне через стол, прямо в лицо выдохнул мне Макс. — Я знаю, насмотрелся в интернате. Ты, блин, вообще не отдупляешь, что происходит? Если с тобой что-то произойдет, я себя никогда не прощу!
— Ой, блядь, что со мной может случиться похуже того, что я живу с таким придурком, как ты?
Макс снова подскочил ко мне и, схватив за плечи, поднял на ноги. Он легонько встряхнул меня.
— Я просто беспокоюсь за тебя! — заорал на меня Макс. Его зло прищуренные глаза стали почти синими, лоб покрылся испариной.
— Да? Это с какой стати? — с усмешкой поинтересовалась я. — Тебе-то, что за дело?
— Я обещал твоему отцу о тебе заботиться.
— А, ну всё понятно. — Я картинно закатила глаза. — Не надо давать обещаний, которые ты не выполняешь. Меня уже трясет от твоей «заботы». Мне кажется, ты просто злишься, что Анька наставила тебе рогов, как последнему лошаре. — Я попыталась вырваться из рук Макса, но он не ослаблял хватки.
— Значит, я плохо о тебе забочусь? — уточнил Макс, пропустив последние слова мимо ушей. — Да я на этой мойке грёбаной из-за тебя только торчу. Я всего лишь пытаюсь предостеречь тебя от дерьма, что творится в жизни. — Я перестала трепыхаться и смотрела на Макса, слушая каждое его слово. — То, что ты эгоистичная сука, я могу оправдать лишь тем, что ты еще дитё! Недолюбленное, черт побери, обиженное на всех дитё! И ты всё пытаешься сделать другим наперекор. Ты нихуя меня не слушаешь! Ты понимаешь, что у меня никого нет, кроме тебя? Ты…
Макс облизнул пересохшие губы. Его лицо медленно приближалось к моему. Неужели он сейчас меня поцелует? От слабости мои ноги подкосились. Вдруг краем глаза я заметила, как дверь в комнату приоткрылась. Макс оттолкнул меня, да так, что я впечаталась в холодильник. На пороге стоял механик Юрик.
