— … сейчас в морду дадут, — вкрадчиво раздалось над моим ухом.
Я вздрогнула. Обернулась.
Я себе представляла противостояние двух Ярославов? Вот, кажись, накаркала.
Я переводила взгляд с одного на другого. Тут даже сравнивать не надо. Несопоставимые величины.
— Ты кто такой? — меж тем надул щеки Ярик. — Мимо проходи.
— Тоня, краса моя ненаглядная, — Огарев ненавязчиво водрузил свою тяжеленую руку на мои пусть и крепкие, но все же женские плечи. А потом практически борцовским хватом притиснул к себе. — Это что за мимокрокодил?
На лице Ярика отразился нешуточной силы мыслительный процесс. Результатами которого стали сразу несколько событий.
— Ты себе, что ли, уже нового мужика нашла?! — со свистом выдохнул Ярик. И не успела я как-то ответить на это, а заодно спихнуть с себя огаревскую руку, — как Ярик забил последний гвоздь в томность сегодняшнего вечера. — Ну ты и….
Он сказал такое слово… такое гадкое… такое мерзкое слово… На фоне которого даже начертанные на моей двери огненные письмена казались милым домашним прозвищем. Но оскорбиться я не успела.
Непосильный груз огаревской руки с моих плеч куда-то исчез, а Ярик вдруг оказался уже не стоящим, а лежащим на асфальте. И как это произошло — убей меня бог, я не поняла!
Огарев между тем отлепился от меня, вальяжно подошел в возлежащему на асфальте Ярику и ласково приподнял его за шиворот.
— Зубы все на месте? — заботливо спросил он Ярика. Этот идиот и в самом деле принялся со стонами ощупывать челюсть, а потом кивнул.
— Если хочешь, чтобы они и дальше были в таком комплекте, забудь про Тоню. На километр к ней не подходи, понял меня?! — на последних словах вдруг прорезался металл, да такой, что порезаться можно. А Огарев, отпустив многострадальный воротник Яриковой рубашки — видимо, с пиететом он относится только к футболкам и лосинам из гардероба моего бывшего — шустро сцапал меня за руку и потащил к машине. Пока меня тащили, я сочиняла речь. Педагогическую. На тему того, что нельзя, неправильно и чревато лезть в чужие дела. Речь не сочинялась, хоть ты тресни. И вместо этого уже в машине я задала вопрос.
— Как ты тут оказался?
— Мимо проезжал, — безмятежно ответил Ярослав, выруливая с парковки.
Что за удивительные совпадения! Ярослав Огарев — человек-случайность. Все случается и случается. Я вздохнула, вспомнив, как он случился в моей жизни в первый раз. Огарев мой вздох интерпретировал по-своему.
— Не грузись, Тонь. Это ж тварь неразумная, смысла в его словах не больше, чем в вороньем карканье.
Милашка Ярослав решил, что меня задели слова Ярика. Но, скажем честно, они бы меня, может, и задели. Если бы не весь тот цирк, который последовал после. А Ярослав, не дождавшись от меня никакой реакции, добавил:
— Слушай, не бери в голову, правда. Давай, поедем, тебе платье купим?
— А давай, поедем, тебе мозгов купим?
— А ты знаешь, где продают?
Я не выдержала и рассмеялась. Вот чего у Огарева не отнять — так это умения сбрасывать напряжение с клемм.
Глава 5. Ходить дорогами крутыми придётся в жизни молодым. Руки бы оторвать тому, кто эти дороги строил
- Я сегодня не вернусь.
— В смысле? — я непонимающе обернулась к Ярославу, который традиционно завтракал супом. На этот раз щавелевым — лето ж на дворе.
— Уезжаю в командировку. За день не управлюсь — так что жди завтра к вечеру.
Пока я осмысливала полученную информацию, Ярослав закончил завтрак.
— Тогда я сегодня позову девчонок, вызовем стриптизёра… — начала я. Но как-то неуверенно. Троллить Огарёва у меня почему-то получалось все хуже и хуже.
— Завтра, зая, завтра. Стриптизер вернется завтра, — Огарев засовывал телефон в карман брюк. — Не, если хочешь — зови, я не против. Девчонок.
И умчал, весь из себя страшно занятой и командированный.
***
Вот на самом деле и надо было все сделать так, как я ему пригрозила. Ну, то есть, приглашать кого-то в квартиру Ярослава — об этом я и подумать не могла. Но вот встретиться с Феней и Ганей — это было бы здорово. А то давно не виделись.
Но засосало всех мещанское болото. У Фени с ее парнем снова светлый период, и они умчались куда-то за город — отпуск. Ганя загадочным голосом сообщила, что варит варенье. Она у нас деваха скрытная, и у меня возникло подозрение, что у варенья есть вполне человеческое имя. Ну и хорошо, что у девчонок есть личная жизнь.
А я… А у меня…
А мне дико тоскливо и одиноко в огромной огаревской квартире. Я села в гостиной перед выключенным телевизором и пригорюнилась. И потом призадумалась.
Как так вышло, что за неполный месяц я привыкла? Привыкала к этой квартире, к этому человеку. Говорят, для выработки новой привычки нужно три недели. Ну что, можно с уверенностью констатировать: привычка «Огарев» закрепилась в сознании. Я привыкла к тому, что ему надо бормотать, к тому, что рассказываю ему про свои нескучные эпиляторские будни, к его заливистому смеху, к тому, как он ест горячий суп прямо из кастрюли половником, к его мату по телефону, к тому, что где-то рядом постоянно мелькает крупная широкоплечая фигура, к его сопению в темноте спальни. При-вык-ла. И воспринимала уже, как нечто естественное, как часть жизни. Что делать с этим будем, Тоня Карманова?
Я потянулась за сигаретами. Отложила. Потом взяла телефон, открыла инстаграм. Нового контента уже давненько не было — ни моей красной шевелюры, ни тарелок борща. Что там говорил Ярослав, когда уламывал меня на эту авантюру? Недели две-три, чтобы все успокоилось?
Это время вышло. Виолетта, судя по всему — смирилась. ТетяГаля — я надеюсь! — тоже. Пора бы и честь знать и возвращаться в свои пенаты из огаревских конюшен.
А ты тут сидишь, Антонина. Чего ждешь? Когда попросят с вещами на выход?
А может быть, Ярослав Огарёв, сын завкафедрой русского языка, настолько хорошо воспитан мамой, что не может себе позволить указать девушке на дверь. И ждёт, когда ты, дура недогадливая, сама сообразишь, что пора бы и честь знать?
Вот приедет Ярослав завтра — и я ему скажу, что возвращаюсь домой. От этой мысли мне стало совсем тоскливо, но я принялась мужественно бодриться. Это же правильное решение. Пра-виль-ное. Включила телевизор. И в этот момент в дверь позвонили. Я так и замерла с пультом в руке. За все время, которое я жила в этой квартире, сюда никто посторонний не приходил. Ну, кроме тети Стеши, которую я так и не увидела ни разу. А это кто?
Кто бы там ни был, он пришел явно не ко мне. К Ярославу. Поэтому дверь открывать мне никак не с руки. Поэтому я сидела и продолжала ждать, когда посетитель уйдет. А он никак не уходил. Звонок продолжал трезвонить. Я и решила пойти, полюбопытствовать, кто там такой настойчивый. К двери я подошла на цыпочках, осторожно поднял задвижку глазка. И обмерла от того, кого там увидела. А, может быть, это пришли вовсе не к Ярославу, а ко мне? А даже если к нему… Как говорится: «- А где старушка? — Я за неё».
Вот, я за Огарёва. И я гостеприимно распахнул дверь огаревской квартиры.
— Что нужно?
Не самое вежливое начало беседы, но, как оказалось, воспоминания о милых соседских проказах были еще свежи.
— Ты не пригласишь меня войти? — поинтересовалась Виолетта.
— Зачем? — все так же нелюбезно поинтересовалась я. Вообще, если посмотреть со стороны, то это все выглядело мерзко. Я — в глазах Виолетты — выглядела мерзко. Я это чувствовала, мне было стыдно, и поэтому я вела себя агрессивно.
— У меня вещи кое-какие остались, мне нужно забрать. Ярослав мои сообщения и звонки игнорирует, иначе я бы договорилась заранее.
Виолетта, в отличие от меня, говорила спокойно и вежливо. А мне хотелось орать. Или захлопнуть дверь. Последнее вообще полный писец. Вся такая разлучница не пускает несчастную бывшую на порог квартиры, чтобы та могла забрать свои кровные вещи. На которые ты, Тонька, между прочим, уже покушалась!
