– Не так быстро! Папочка соскучился, – обдает перегаром. Мы действительно с тех пор, как я узнала о его измене, еще не были вместе. Костик пару раз подкатывал, но я не смогла переступить через себя, даже когда он был трезв. Теперь же и вовсе никакого желания.
– Прекрати. Не сейчас.
– Да че ты как целка ломаешься?
Костик соскальзывает одной рукой на бедро. Я трепыхаюсь, но он все равно умудряется между ног поелозить. В первый раз в жизни ловлю себя на том, что мне в его руках страшно! И слова эти отвратительные – целка, ломаешься… Нечто подобное в его речи проскальзывало и раньше, но мне стоило только смерить Костика строгим взглядом, как он тут же шел на попятный. Вскидывал руки и бормотал что-то вроде:
– Ну перестань, малыш. Знаешь ведь, с кем мне на работе приходится иметь дело. Они других слов не понимают.
– С урками, Кость, говори, как считаешь нужным. А со мной не надо. Как-то это… мерзко.
– Недотрога, – криво улыбался он, старательно отыгрывая роль хорошего мальчика. Так. Стоп. Роль?! Реальность засасывает меня, словно воду – в воронку слива. Я с силой луплю Костика по рукам и все-таки умудряюсь вскочить. Хорошо, что он в хламину пьяный. Его сила компенсируется моей ловкостью. В другой раз так бы легко я не выкрутилась.
– Проспись! – шиплю, не зная, куда бежать. Если бы не Юлька, клянусь, в подъезд бы выскочила, а так бегу к дочке. Стараясь не шуметь, закрываю дверь, и даже замок проворачиваю. Хлипенький, тот что в дверной ручке. Такой открыть при желании – раз плюнуть. И потому я, от страха закусив губы, настороженно вслушиваюсь в происходящее в коридоре. Вот застонал пуф, вот шаркнули ноги по полу. Пожалуйста, иди спать, Костя, пожалуйста. К счастью, тот и не думает меня догонять, и постепенно все звуки в квартире стихают. Я в оцепенении сползаю по стенке на пол. Это что, мать его, сейчас было? Меня чуть не изнасиловал собственный муж? Или я слишком сгущаю краски? Мысли пугливо разбегаются. Губы немеют. По телу прокатываются колючие волны озноба. В полном ауте соскребаю себя с пола и укладываюсь к Юльке под бочок. Благо в целях экономии мы не стали покупать ей детскую кроватку, а приобрели сразу полноценную полуторку, чтобы не менять одно на другое, когда дочка подрастет.
Проваливаюсь в вязкое забытье. Утром подскакиваю ни свет ни заря. За окном темно – тучи рассеялись, а черное небо нависло так низко, что коснулось ощетинившихся антеннами крыш. Тридцать первое, а настроения никакого. Плетусь в душ. И сразу заступаю на кухню. Ставлю вариться овощи на салаты, почему-то вообще неуверенная, что это кому-то нужно. Все равно никто не оценит моих стараний. Костик, что ни сделай – воспринимает как должное. Вроде как это само собой разумеется – бабская работа.
Заканчиваю рубить яйца в оливье, когда он просыпается. Стоя к нему спиной, непроизвольно стискиваю в руке нож.
– Кефира нет, – сообщает, хлопнув дверцей холодильника.
– Денег тоже, – парирую я, прилагая неимоверные усилия для того, чтобы мой голос не дрожал.
– Не начинай. И так башка трещит. Я же сказал, куда все ушло.
– А зарплата? Слушай, я же не себе прошу. Праздники, стол, подарки… В садике опять же был сбор.
Костик закатывает глаза и уходит, чтобы вернуться уже с телефоном. Демонстративно открывает приложение и перекидывает мне на карту…
– Пять тысяч? Ты шутишь, Кость?
– Малыш, ну нет больше. Я же объяснял. Сейчас период такой: тут подмажь, здесь, чтобы делу не дали хода.
Смешно, но таким я его узнаю. Это мой Костя. Он лезет обниматься, и я даже приобнимаю его в ответ. А потом перед глазами встают картинки его вчерашнего феерического возращения, и я замечаю тихо:
– На побухать у тебя деньги есть.
– Ну а что я мужикам скажу, что нет? Вер, ну кончай, а? Что-то ты себе много придумывать стала. До хрена свободного времени, что ли? Так используй его с толком для семьи.
– Это как же?
– Найди нормальную работу, Вер. Сколько можно всякой фигней заниматься?
Вот тебе и благодарность за то, что я пашу как лошадь. В моменте мне становится до того себя жалко, что как-то сразу взвиваются все мои обиды на мужа. Их за годы брака скопилось – тьма. От глобальных, до совсем пустяковых. Вроде зудящей досады от того, что Костик на работу ездит на машине, а мне приходится мотаться от клиента к клиенту на автобусе. И плевать ему, что для поддержания паритета мы могли хотя бы чередоваться. Права-то у меня есть. Да к тому же мне частенько Юльку приходится брать. Но нет. Как же. Мужики в конторе засмеют, если Костик на маршрутке приедет. А то, что я с пылесосом наперевес в ней трясусь – ничего.
– Знаешь, ты прав. Я найду.
– Меринов, кстати, что? Больше не звал тебя убраться?
Сметаю порезанные яйца ножом в салатницу.
– Звал. Как раз на постоянку.
– Серьезно? – взгляд Костика под маской мальчика-одуванчика становится цепким и колючим. – Надеюсь, ты согласилась?
– Сказала, что подумаю.
– Иди! О чем тут думать?! Я же тебе объяснил – он под меня копает. Ты можешь…
– Что я могу?
К несчастью, наш разговор прерывает приход дочери. Сонно потирая глазки кулачками, Юлька просит попить. Наливаю ей в стакан клюквенного морса. Взгляд рассеянно скользит по комнате. А в голову почему-то лезут всякие глупости… Которые обычно описываются в дурацких женских романах, но уж точно не происходят в реальной жизни. Мне сложно представить, что Костик надеется спасти свою шкуру, подложив меня под начальника. Даже думать об этом смешно. И одновременно с тем страшно. Как будто до меня только теперь доходит, что моего мужа и впрямь могут посадить, и тогда налаженная жизнь, за которую я с таким отчаянием хватаюсь, просто рухнет в один момент.
Меня накрывает волной удушья. В горле разбухает огромный ком. Хватаю стакан, вливаю в себя остатки Юлькиного компота.
– Что случилось? – сводит брови Костик.
– Ничего. Вспомнила, что не купила горошек. Поднимусь к Тане, может, у нее есть лишняя банка.
– И я! И я с тобой… – прыгает на одной ноге Юлька.
– Тогда захвати подарок Сереже.
– Его обязательно надо было покупать? – тут же цепляется Костик. – А потом у тебя денег нет!
Мне кажется, если я сейчас не уйду – просто вцеплюсь ему в морду.
– Обязательно. Он мой крестник. Кстати, мы не договорили. К моему возвращению придумай какое-нибудь оправдание своему вчерашнему поведению.
– А что было вчера? – округляет глаза. – Перепил? С кем не бывает?
К Тане, несмотря на Юлькино нытье, поднимаюсь пешком. Дочке не объяснить, что мне нужно время, чтобы успокоиться. Шаг – глубокий вдох. Еще один – выдох.
– Как хорошо, что ты дома! Меня сейчас разорвет! – выпаливаю я, оттесняя подругу вглубь коридора.
– Так ведь выходной, – теряется та. – Юль, идите-ка вы поиграйте пока с Сережей.
– Кстати, вот! Подарок. Сереж, иди, посмотри, нравится?
– Огонь! – кивает тот, с восторгом разглядывая очередного трансформера. Юлька, конечно, тоже вся в новой игрушке. И ладно. Не будут отвлекать. Дрожь внутри хоть немного и стихла, но потребность выговориться никуда не делась.
– Ну, рассказывай. А я пока голубцов наверчу. Ты, кстати, холодец варила? Если нет, могу тебе судок выделить.
– Тань, ну какой холодец?! Мне сейчас не до него…
– Тогда выкладывай, что случилось.
– С чего бы начать?
Задумчиво пожевав губу, начинаю с начала, как водится. То есть с нашего первого разговора с Костиком, после его измены. Рассказываю и про то, что он в разработке, и про вчерашний безобразный подкат. А потом как-то перескакиваю на Меринова и рассказываю уже про него.
– Я так запуталась, Тань.
– Ну, погоди. Он тебе ничего противоестественного не предлагает. Уборка, готовка… В этом перечне вроде нет пункта «ублажи хозяина».
– Конечно, нет!
– Значит, попробуй. По крайней мере, не придется от одной квартиры к другой мотаться. А если что-то не задастся, я тебе клиентов всегда подкину. Ты знаешь. Что же касается Костика, правильней было бы мне в это не лезть...
