— Фу, ты занимаешься любовью чуть ли не на столе, — неодобрительно произнесла я. — Перестань. Иначе меня сейчас вырвет или я начну рыдать, или делать еще какие-нибудь вещи, которые недостаточно соответствуют моему имиджу.
Лейси подавила смешок.
— Мне хочется чуть-чуть замедлить поглощение тобой вина, чемпион?
Я вздохнула и позволила забрать от себя бутылку.
— Ладно, ладно, я немного поем прежде, чем начну пить дальше. Но неделя у меня есть!
Лэйси немного нахмурила брови, но с симпатией ко мне, передав мне корзинку с булочками.
— Мне показалось, что что-то происходят между тобой и Ашером, пока я за вами наблюдала?
— Конечно, происходит, — сказала я, хватая рожок и передавая корзину Гранту, который протягивал мне стручковую фасоль. — Ашер молодец. Нам наконец-то удалось разобраться со всеми нашими вопросами. Но как ни странно, пока мы этим занимались, огромные горы работы, которую нам предстоит еще проделать, не уменьшились. Я почти уверена, что ее станет еще больше и у меня такое чувство, что она все время будет только увеличиваться, причем вечно.
— Но теперь вам намного легче, когда вы ладите друг с другом, правда ведь? — уточнила Лейси, стрельнув обеспокоенным взглядом в Гранта, который я не совсем поняла.
— Конечно, — согласилась я. — Но на сегодняшний день мы работаем почти круглосуточно, я имею ввиду так много, что, когда его дезодорант перестает работать, от него исходит запах, и для меня это слишком много, я не хочу это чувствовать. Сказать по правде, я рада, что сегодня вечером смогу не видеть его.
Лейси и Грант смотрели теперь прямо-таки панически.
Я замерла с вилкой на полпути ко рту.
— Что? У меня застряла фасоль в зубах?
— Привет, — веселый голос произнес у меня за спиной. — Я не слишком поздно? Whomobile немного сломался, и ты даже не можете себе представить, насколько тяжело отремонтировать эту машину.
Ашер?
Я развернулась, чтобы удостовериться, что это именно он, немного расслабленный и восхитительный в свободной голубой шелковой рубашке и облегающих черных брюках.
Ох нет, ох нет, ох нет. Я еще могу держать себя в руках в течение плотного графика и играть роль, которая накладывает определенные ограничения, работая вместе с ним, но здесь... где мы сегодня находимся, и то как он выглядит и как заставляет меня себя чувствовать...
Грант бросил на меня глуповатый, умоляющий взгляд.
— Мы, э... мы пригласили его присоединиться к нам?
— Отлично, — сказала я, пытаясь улыбнуться, как обычно, а не так с трудом разжимая челюсти, как на приеме у стоматолога.
Ашер взял мою руку и поцеловал. Брови Лейси метнулись вверх, словно улетая в стратосферу сами по себе.
— Приятно видеть тебя вне работы, Кейт, — сказал он низким голосом, и его глаза почти... тлели, как горящие угли? — Ты выглядишь совершенно другим человеком.
— Кейт? Кто эта Кейт, про которую вы говорите? — спросила я своим лучшим голосом робота и воспользовалась случаем, пока все засмеялись, схватить бутылку вина и налить себе изрядную порцию.
Великолепно, двойное свидание с единственным мужчиной в мире, который для меня является самой худшей идеей, черт побери. Что может пойти не так?
* * *
Спасибо, дорогому старому другу и спутнику жизни — алкоголю, пока мы сидели не происходило ничего ужасного.
Ашер вместе с Грантом делились своими воспоминаниями о студенческой жизни и выходками, которые они проделывали во время учебы, например, как Грант застрял на пожарной лестнице в одном нижнем белье, и Ашер пытался его спасти, зацепившись свой бабочкой о ржавый металл, и им пришлось двоим оставаться в ловушке, пока женская команда баскетболисток не проходила мимо, спеша на свой автобус рано утром на игру.
Лейси и я удивлялись и хихикали на пару, озорно усмехаясь над их безответственными университетскими выходками. К тому времени, как мы закончили нашу собственную историю про полицейского, одетого в бальное платье эпохи королевы Виктории, и про гонки на инвалидных колясках, мы перешли в местный караоке-бар, где можно было заказать Две Маргариты По Цене Одной, и Грант с Ашером зацепились языками по поводу карьеры и бизнеса, рассказывая нам интересные истории.
Мы же еще так и не дошли до рассказа про обезьянку, не успели.
Их истории по поводу бизнеса перетекали от одного к другой, каждый старался превзойти другого, либо доказать, что один привирает. Я расслабилась в кресле, смакуя еду и получая удовольствие от общения, мои заботы просто таяли на глазах.
Именно такой и должна быть жизнь: хорошее вино, хорошие друзья, хороший разговор. Живое приятное тепло разливалось по моему телу, за счет мерло, с одной стороны, и Ашера, положившего руку на спинку моего кресла, с другой. Я улыбалась ему, пока он рассказывал, почти ошеломленно кстати, и его глаза наполнялись светом и жизнью, он отбрасывал свои волосы, когда смеялся, на мои слова. Я не могла вспомнить, когда последний раз чувствовала такое взаимопонимание с ним.
Нет, все не могло оставаться таким отличным, чтобы что-то не испортить, во время десерта.
— Ты ешь неправильно, — сказал Ашер, как только я зачерпнула крем-брюле.
Я приподняла бровь, продолжая жевать. Оно было таким необыкновенным (могу сказать карамельная корочка была посыпана сверху сахаром на заварном креме, и сделана она была не из готовых карамельный пластинок, а заварной крем был явно приготовлен собственноручно и приправлен корицей, цедрой апельсина, ромом и изюмом).
— Я ем ртом, не так ли? — спросила я после того, как проглотила, поскольку я уже была более зрелой и более профессиональной, поэтому с трудом удерживалась, чтобы не ответить с открытым ртом, просто чуть ли не плюнув на Ашера. — Обычно, рот используется исключительно для поглощения еды. А для чего используешь ты?
Ашер с нежностью закатил глаза.
— Ты должна аккуратно сломать корочку, затем попробовать, — сказал он так, словно я была каким-то неискушенным дикарем, которого он пытался затащить в британский суд. — Не повредить сливки, использовать ложку для мороженого, положив почти весь шарик в рот.
Мои родители не сопротивлялись поняв, что я знала свой собственный правильный способ поедать крем-брюле, когда мне исполнилось пять лет, и, честно говоря, мне нравилось думать, что каждый раз, когда я съедала его в своей неотесанной и неправильной манере, которая мне очень нравилась, тем самым я словно показывала им гигантский невидимый средний палец. Но мне не хотелось делиться этими своими драгоценными воспоминаниями со всеми, поэтому я просто сказала:
