— Большой Взрыв, говоришь?
(звук отодвигаемого стула)
— Я те, шлюха, сейчас такой взрыв устрою…
— Ай! Больно!
— Иди сюда, блядища.
— Нет!
— Чего нет? Тебя никто не спрашивает. Башку вниз опустила. Жопу подняла.
(треск раздираемой ткани)
— Давай сюда свою щелку сладкую. Вот так… Вот она моя красавица… Ноги шире раздвинь…
(резкое хлюпанье)
— А-а!
— О, кайф… Она у тебя опять мокрая.
— Ох… ох…
(скрип стола, шлепки о задницу, вскрики, стоны)
— Ну, как? Вялый? Маленький?
— А… а… а…
— Что, нравится, сука, когда тебя раком жарят?
— Да… да…
— А вот так нравится?
— Да… еще… еще… м-м…
— Нравится, шлюшка? Насаживайся давай, насаживайся. Ох, жопа пухлая… пизда тугая…
— Да… да… Еби меня… Еби… Быстрее!
— На! На! На!
(ритмичный скрип трясущегося стола, шлепки и громкое хлюпанье)
— Ааааа!
— О да, детка…
(долгое молчание, хриплое дыхание)
— Черт! Крейн! Ты мне всю спину залил!
— Ну а что ты хотела? У меня было два варианта. Кончить во влагалище. И кончить на жопу. Немного промахнулся. Ты бы что выбрала? Влагалище?
— Мудак. На салфетки, вытирай мне спину.
(шуршание бумаги)
— Блин… Никогда бы не подумал, что меня возбуждает мысль о том, что мою бабу кто-то пялит… Меня эта твоя болтовня так завела…
— Это потому что ты латентный куколд, милый. Давай как-нибудь пригласим босса. Он меня будет ебать, а ты будешь смотреть.
— Слушай, Вавилония… Ты больная на всю голову.
— Я Валенсия.
— Не-е-е. Ты — Вавилония. Столица изврата и разврата.
— Погоди. А что означает этот горящий огонек?
— Мля…
— Ты что, все записывал?!
— Хуже. Это все сразу шло в сеть и на облако. Правила полицейского департамента. Допрос все-таки.
— Нет, Крейн. Ты не куколд. Ты какой-то гребанный мудень.
(щелчок. Конец записи)
***
Звонок раздался, когда они входили в ресторан.
Крейн выудил мобильник и чертыхнулся, увидев, кто звонит. Поднес к уху.
— Да, господин комиссар!.. Никак нет, господин комиссар… Но… Это чистая случайность. Кнопка западала и не выключалась… Нет… Нет… Это свидетельница, господин комиссар… Важная… Да, одна из учениц… Ну, что вы. Я разве похож на педофила? — повернулся к Валенсии. — Тебе двадцать один есть?
— Нет, — злорадно ответила она.
— Есть, господин комиссар. Ей уже давно двадцать один… Никак нет, я не собираюсь дискредитировать расследование. И департамент тоже… Виноват… Есть прийти на дисциплинарную комиссию.
Он сунул мобильник обратно.
— Ф-фу-ух… Могло быть и хуже. Думал, выгонит с треском. Наша с тобой запись уже в списке «топ дня», вся ночная смена департамента ее слушает.
— Всегда мечтала о популярности.
— Ну теперь-то ты прекратишь меня доставать со своим «забудь, что между нами было»? Тут свидетелей побольше, чем Марш с кучкой охранников. К полудню полгорода свидетелями будет.
Он усмехнулся.
— О, я гляжу, тебе смешно. Опозорил на весь город, а теперь смеется!
— Да ладно в бутылку лезть. Где тут «опозорил»? Это же для тебя обалденная реклама. Клиентов прибавится.
Валенсия резко развернулась и с размаху съездила ему по физиономии.
— Эй! Ты чего?!
— Какая же ты скотина, Крейн…
Она быстро пошла к выходу из ресторана.
— Ты куда?!
— К себе. Сам же сказал, девкам из своих комнат не вылезать. И приходить не вздумай, урод! Заявишься — еще получишь!
Она грохнула дверью.
Крейн недоуменно почесал затылок.
У входа на кухню стоял директор Марш и все так же жеманно улыбался.
— Как прошел допрос, инспектор? Удачно вдули… э-э, пардон, допросили?
Крейн прошел мимо, не ответив.
У плиты стоял один из детективов и курил, стряхивая пепел в банку с солью.
Крейн достал сигареты. Спросил у него хмуро:
— Есть чего новое?
Детектив поднес зажигалку и медленно покачал головой.
— Полный ноль. Никаких следов. У меня такое впечатление, шеф, что нас водят за нос.
— Почему?
— Ну сами подумайте. Они тут занимаются какой-то фигней, которую называют бизнес-магией. Сами же рисуют на уроках эти пентаграммы. И тут — убийство. Камеры не работают. Ни одна. За стеной тюряга с маньяками. Охрана только палки в колеса сует. Наверху веселятся какие-то денежные мешки и рассказывают басни про Темных Богов. Все это сильно смахивает на какую-то игру. Из тех, что придумывает «золотая молодежь» от безделья.
— Думаешь, надо пощупать гостей из пентхауса?
— Похоже на то.
— Погоди, что ты сказал про камеры? Как не работают?!
— А вот так. Этот их главный сказал, что вчера был скачок напряжения. И все видеонаблюдение накрылось. То есть у нас ни камер, ни свидетелей, ни следов.
— Прекрасно…
Крейн нашел глазами босса. Тот стоял у выхода и что-то напористо говорил Маршу. Сперва директор службы безопасности энергично мотал головой. Потом вдруг нахмурился, кивнул и вышел.
Босс обвел глазами помещение, встретился глазами с Крейном и лучезарно улыбнулся.
***
Здесь всегда царил полумрак.
Древние каменные своды за века покрылись известковыми наростами и напоминали пещеру. Единственный луч света пробивался из маленького отверстия в потолке и падал на гигантскую раскрытую книгу, почти в два метра размером. Она лежала на массивном каменном столе, украшенном искусно вырезанными рогатыми мордами. Потемневший переплет книги был сделан из костей и человеческой кожи. Пергамент страниц был светлым, полупрозрачным и шелковистым на ощупь. Он ласкал пальцы. На него ушла кожа почти тысячи младенцев.
Сидящая за столом скособоченная фигура пошевелилась, выпростала из-под сутаны скрюченную темную руку. Перевернула очередную страницу. Надвинутый до глаз капюшон полностью скрывал лицо. Наружу торчал только костистый, как у мумии подбородок.
В полутьме выхода мелькнула чья-то тень.
— Я прос-сил не мешать…
— Прости, Верховный… Важная весть.
— Говори…
— Мы нашли ее.
— Ка-ак…
— Слуги с поверхности переслали запись.
— Включай.
Тень достала из складок рясы диктофон. Щелкнула кнопка.
— «…пригласим босса. Он меня будет ебать, а ты будешь смотреть. — Слушай, Вавилония… Ты больная на всю голову. — Я Валенсия. — Не-е-е. Ты…»
Тень выключила запись.
Наступило молчание.
— Мы провели ритуал опознания, — наконец, сказала тень. — Это она. Идеальная жертва.
Снова молчание. Только было слышно, как где-то в глубине пещер капает вода.
— Хорош-шо. Можете начинать подготовку.
Тень поклонилась и исчезла.
Верховный жрец некоторое время сидел неподвижно. Потом пошевелился и поднял голову. В темноте под капюшоном сверкнули красным глаза.
Сипение вырвалось из его горла, прежде чем он повторил имя.
— Валенс-с-сия…
Глава 7. Вечеринка
— Ну, что там? — Льен перегнулась через балконную перегородку. Ее восточные глаза были вытаращены так, что напоминали глаза персонажей японских мультиков. — Наоми правда убили?
Валенсия бухнулась в кресло.
— Ей перерезали горло. Принесли на кухню. Выпотрошили. И повесили над огнем коптиться.
— Ж-жесть, — прошептала Селена.
— Зачем?!
— Что зачем? — спокойно переспросила Валенсия. — Зачем коптиться или зачем выпотрошили? Коптиться, очевидно, чтобы затем сожрать. А выпотрошили, чтобы кишки вкус мяса не испортили. Мы же свиней с коровами тоже потрошим, прежде чем из них стейки делать. Я вам больше скажу. Там одна сука была, всем нам известная. Банкирша с седым ежиком, которая нам лекцию днем читала. Так вот она считает, что мы следующие. Нас всех зарежут, выпотрошат и подвесят. Так прямо мне и сказала: скоро, говорит, твои ляжки пойдут кому-то на обед.
