— Он вас использует, как мясо, а вы его защищаете?!
— Пусть использует!
— Он нам деньги платит!
— Ты что ли деньги теперь платить будешь?!
— Или может заставишь работать, как наши тупые родаки, всю жизнь за копейки пырять!
— А тут за щеку взяла, ножки раскинула — и уже двести кусков в кармане! Где мы еще так заработаем?!
— Наше тело — наше дело!
— Пока не ваше, — буркнула Валенсия.
Это была самая паскудная часть охоты. Отбиваться от нападок малолеток, которых развратили деньгами. Куда проще было разбираться с бедняками, которые снимали тупых школьниц за конфетку и бутылку. Но бедняки были никчемным уловом. За ними не стояла сеть тайных обществ и торговых путей, по которым работорговцы перевозили живой малолетний товар. Богатые педофилы были настоящей звериной стаей, организованной и жестокой, готовой любой ценой защищать свою возможность трахать свежатинку.
Валенсия отжала кнопку на рации, подав сигнал.
Тут же в комнату ввалились бойцы четвертого отделения и подняли за шкирку депутата.
— Вы не знаете с кем связались! — орал окровавленным ртом депутат. — Тут губернатор области!
Его уволокли в коридор.
— Кстати да. Нашли губернатора? — спросила она.
— Нашли, — ответил Банзай. — У бассейна. Пялил на шезлонге самую младшую. Там кстати еще трое. Какие-то бизнесмены. Девчонок, говорят, не трогали.
— Проверь по камерам. Если врут…
— Понятно.
Банзай вышел, оставив ее наедине с малолетками.
Эти две курицы сидели на кровати, раздвинув и поджав под себя ноги. Выставив напоказ едва сформировавшиеся груди и припухлые лобки с покрасневшими от работы щелками.
— Че? Нотации читать будешь? — спросила одна, накрашенная будто кукла.
— Зачем? Толку никакого, — ответила Валенсия.
— А я тебя знаю, — сказала вторая. У этой краски на лице почти не было. Наверное, успела смыть вместе со следами минета. — Ты тоже была такой же шлюхой. А потом получила много бабок и загордилась.
— Мы тоже получим много бабок и загордимся, — сказала первая. — Так что иди нахер.
— Не получите вы много бабок, — сказала Валенсия. — Много бабок получает одна шлюха на миллион. Рассказать, что с вами будет? Когда ваши дыры разработают окончательно, и они перестанут быть тугими и узкими, вас или кончат по-тихому. Или на органы сдадут. Хотите жить — завязывайте. Это мое вам предсказание, тупые вы малолетние пёзды.
— Да пошла ты, сука, — почти хором завопили девки.
Валенсия вышла, хлопнув дверью.
— И почему мне на них наплевать? — спросила она.
— Потому что ты знаешь, что они не завяжут, — сказал Банзай. — Завтра же залезут в сеть новых папиков искать.
— Иногда мне кажется, что вместе с педофилами нужно кончать и их мокрощелок. Чтобы они своим примером не совращали других таких же безмозглых. Сам подумай, как их жизнь со стороны выглядит. Крутые тряпки, крутые тачки, курорты, все дела… Соблазнительно.
Банзай не ответил.
Издалека донесся глухой стрекот автоматной очереди.
— Всё? — спросила Валенсия.
— Да. Можем уходить.
— Ты опять недоволен?
— Ты знаешь мое мнение. Их нужно было судить. Доказательств достаточно.
Валенсия вздохнула.
— Мы сто раз это обсуждали. Богатых извращенцев судить бессмысленно. Половина даже до суда не доходит. Откупается от следаков и родителей. Вторая половина покупает судей. Сажают только одного из десяти, да и того через год выпускают за хорошее поведение. Нет, Банзай, мы все правильно делаем. Других вариантов нет… Кого казнили?
— Депутата и губернатора. Тех троих проверили. Там чисто. Единственное, один за ляжку подержался.
— Сегодня за ляжку подержался. Завтра палец в щелку сунет. А потом и не только палец. Ты же знаешь, это заразно. — Она повернулась к стоящему рядом бойцу. — Сержант, будьте добры. Одолжите пистолет на пару минут.
— Да, мэм, — сержант подал ей свой «люгер».
— Давай показывай этого своего любителя ляжек, — сказала она Банзаю. — Сама разберусь.
— Солнышко, остудись, Ты слишком круто берешь. Всех бы на пути перестреляла. Нам сейчас о защите надо думать. Губернатора нам точно не простят.
— Ты у нас департамент безопасности. Вот и думай.
— Уже придумал. Оставляешь любителя ляжек в покое. Быстро возвращаемся к самолету. Летим к следующей цели. А утром собираем совет обороны в расширенном составе.
Валенсия помолчала. Протянула «люгер» обратно сержанту.
— Ладно. Кто у нас следующая цель?
— Один олигарх местечкового пошиба. Собрал у себя на вилле целый гарем из девственниц. Трахает исключительно четырнадцатилетних целок. Каждую неделю новую. Откупается большими деньгами. Местные бедняки иногда ему сами собственных дочерей привозят.
— Тварь, — процедила она. — Он далеко?
— Два часа лету. Но это в соседней стране, через границу. Придется снова лететь в стелс-режиме.
— Уходим, — Валенсия резво сбежала по лестнице, цокая каблуками.
— Всем отделениям, — сказал Банзай в рацию. — Сворачиваемся.
Валенсия выскочила наружу. Вдохнула холодный ночной воздух.
Ее спецназ черными тенями покидал дом и уже мелькал у ворот, где стояли оба броневика.
— Ненавижу олигархов, — сказала она и пошла к воротам.
