— Там был кто-нибудь еще?
Я закрыл глаза.
— Нет. Сначала нет. Я так не думаю.
***
Темнота. Были ли мои глаза открыты? Пульсация. Пульсация. Моя голова пульсировала в такт с сердцем, каждый удар отдавался в черепе как отбойный молоток. Даже зубы болели.
Я усилием воли заставил себя открыть глаза.
По-прежнему темнота.
Я умирал. Должно быть, так оно и было. Моя голова могла взорваться в любую минуту.
Пульсация. Пульсация. Пульсация.
Я поднес руку к лицу.
Я не мог ничего видеть.
Стоп. Был ли кто здесь? Переместился ли он?
Я потянулся, преодолевая сопротивление.
Моя рука. Не мог пошевелить рукой.
Моя кожа похолодела, а сердце забилось быстрее. Что происходит?
— Помогите! Кто-нибудь, помогите мне! Пожалуйста!
Мои нервы затрепетали под кожей, когда меня пронзил дикий страх.
Мои руки, мои ноги. Не мог пошевелиться.
— Я умираю! Пожалуйста! Кто-нибудь, помогите мне! Помогите! Помогите! Папа! Помоги мне! — Мой голос был хриплым, скрипучим, и кричать было больно.
Я ничего не видел. Так темно… Даже мое острое вампирское зрение не смогло ничего разобрать.
Затем полоска света. Открылась дверь.
— Кто ты? — Закричал я. — Почему я здесь?
***
— Я не мог видеть. В то время я не знал почему. Я всегда думал, что вампиры могут видеть в темноте.
— Можем. Если только там есть на что смотреть.
— Да. Да. — Воспоминания нахлынули на меня. Воспоминания, которые я хотел забыть. — Это была темная, пустая комната, и я лежал на спине. Не мог пошевелиться. Не на что было смотреть, кроме потолка, а я даже этого не мог разглядеть.
— Что ты помнишь дальше?
— У меня разболелась голова. Хуже, чем когда-либо. Клянусь, я думал, что умру от резкого стука.
— У тебя было похмелье.
— Возможно. Я был уверен, что это что-то другое. Я не мог пошевелиться. Ничего не видел. Болело все. Голова. Руки. Шея. Ноги, зубы. У меня, блядь, зубы болели, Билл.
— Тебя могли накачать наркотиками. Рогипнол, скорее всего.
— Рогипнол?
— Обычно упоминается как наркотик для изнасилования на свидании. Кто-то мог подсыпать его в напиток. Поскольку Ривер ничего не помнит о том, как добрался домой, мы думаем, что он тоже был под кайфом.
— Под кайфом?
— Так это называют на улице. Подумай хорошенько, Данте. Ты помнишь, видел ли кого-нибудь необычного той ночью? До того, как проснулся?
— Это был Марди Гра. Все были в масках.
— Да. Так сказал Ривер.
— Прошло десять лет. Зачем мне знать что-то сверх того, что Ривер уже рассказал тебе?
— Я просто пытаюсь помочь тебе, Данте.
— Я знаю. Мне жаль. Но не помню никого необычного. Я имею в виду, все было необычным.
Женщины демонстрировали свои сиськи, чтобы получить бусы. Мы с Ривом не могли перестать пялиться на них. Я был возбужден все это чертово время.
Я думал, что нахожусь на небесах.
Боже, как глупо.
Рая не существовало. Но, черт возьми, это точно произошло. Я испытал это на собственном опыте.
— Что последнее, что ты помнишь перед тем, как проснуться? — Спросил Билл.
Я снова крепко зажмурил глаза.
Сиськи. Сиськи повсюду. Кто-то протянул мне выпивку. Кто-то с сиськами.
И маска.
И очень светлая кожа.
— Женщина, — сказал я. — Теперь я вспомнил. Она была топлесс. Она дала мне выпить.
— Хорошо.
— У нее была очень светлая кожа и жгучие голубые глаза. — У меня внутри все заледенело. — О Боже мой. Она была вампиром, Билл.
Глава 16
ЭРИН
— Что? — Я сидела напротив Люси за завтраком после работы, надеясь, что неправильно ее расслышала.
— Сегодня вечером я встречаюсь с детективом Красавчиком, — повторила она.
Я усмехнулась.
— Удачи.
— Спасибо. Наверно.
— Если он хоть в чем-то похож на своего кузена, не надейся далеко продвинуться.
— Что случилось на этот раз?
Мне не хотелось пересказывать вчерашнее утро. Это было слишком унизительно.
— Достаточно сказать, что я с ним покончила.
Слова были словами и ничем иным. Даже произнеся их, я знала, что если снова увижу Данте, то почувствую то же самое неконтролируемое притяжение.
Решение? Никогда больше его не видеть. Что было бы сложно, если бы моя лучшая подруга не начала встречаться с его двоюродным братом. Не говоря уже о том, что его двоюродный брат был партнером моего брата. Все, что я могла сделать, это надеяться, что Люси трахнется с Ривером и выбросит его из головы, и что Джея переназначат.
— Эй, — сказала я, вспомнив миссис Мур, — не знаешь, мать доктора Бонневиль тоже была врачом?
— Понятия не имею. А что?
Я рассказала ей о своем разговоре с миссис Мур.
— Это возможно, — сказала Люси, а затем усмехнулась. — Имена через «З» интересные. Но почему-то я никогда по-настоящему не думала о том, что у нее есть мать. Я просто предположила, что она была зачата от чистого зла.
Я присоединилась к ее смеху.
— Верно. Но она действительно очень тяжело переживает потери пациентов, так что в ней, должно быть, осталась какая-то крупица человечности.
— Это просто означает, что она больше заботится о мертвых, чем о живых. Это ее эго. Она не смогла спасти пациента, поэтому тяжело переживает это. Это не имеет ничего общего с реальной гибелью человека.
— Хм. Я никогда не думала об этом с такой точки зрения. — Я сделала глоток своего кофе без кофеина. — Тем не менее, она блестящий врач.
— Гениальность не имеет ничего общего с добротой. Иногда, чем более выдающимся ученым является человек, тем больше у него неуважения к тому, что действительно важно.
Я проглотила кусочек английского маффина.
— Возможно. Но доктор Томас тоже умна, и она замечательный человек.
— Доктор Томас — отличный врач, но я бы не стала ставить ее на уровень Сучки. У этой женщины, должно быть, IQ 160 или выше.
— Да, ты права, — сказала я. — Просто Томас мне нравится намного больше, поэтому я бы предпочла думать, что она такая же одаренная. По крайней мере, она понимает, как вести себя с пациентами. Это почти так же важно, как способности, когда речь заходит о том, чтобы стать хорошим врачом. Или медсестрой, если уж на то пошло.
— И она относится к своим коллегам с уважением, — согласилась Люси.
— Эй, можешь оказать мне услугу? — спросила я.
— Конечно.
— Когда будешь встречаться с Ривером, сможешь разузнать что-нибудь о Синтии Норт?
— Я могу попробовать. Но почему тебе не спросить Джея?
— Я хотела. Но Джей сказал, что она лучше реагирует на Ривера, поэтому он оставил его с ней наедине прошлой ночью. Я бы хотела узнать его мнение обо всем этом.
— Я спрошу. Но почему тебя это так интересует? Она вернулась, и она выздоравливает. Она выглядит лучше, несмотря на состояние, которое может видеть каждый.
— Ее забрали из нашей больницы, — сказала я.
— И вернули целой и невредимой.
— Верно, и я благодарна тебе за это. Но тебя не беспокоит, что она просто исчезла на несколько дней?
— Конечно, это беспокоит меня, но у меня и так достаточно поводов для беспокойства.
Да. Но что-то не давало мне покоя. Точно так же, как я чувствовала, что у миссис Мур была важная информация для меня, теперь я чувствовала, что у Синтии Норт тоже была важна. Вопрос только… почему?
***
На следующий вечер на работе было тихо, поэтому я решила посетить банк крови.
Именно там я впервые увидела Данте, и, хотя больше всего на свете мне хотелось забыть его, я не могла.
Поэтому я бы попыталась выяснить, что именно в нем привлекло меня.
Он был великолепен, без сомнения, но я почувствовала притяжение, когда впервые увидела его, выглядящего как маньяк с окровавленными руками и лицом. Не то, что обычно привлекало бы меня, независимо от того, насколько физически привлекательным был человек.
