Попыталась застегнуть блузку под самое горло, всё равно видно.
Есть у меня небольшой белый платок, взяла его и аккурат обвязала вокруг шеи, будто пионерский галстук.
Вот и всё. Ни пуха, ни пера!
Покинув квартиру, я села в автобус и поехала на работу, как на каторгу.
***
Думаю, если босс узнает, что это была я — он меня никогда не простит.
Да и я не могу себе это позволить — принять то, что произошло между нами.
Мы же враги!
Это тайна должна уйти со мной в могилу.
Насчёт памяти, кое-что частично вернулось, а многое я не помню. В основном, ту часть жаркого веселья, что происходило у Злобина на квартире.
Нам всем точно что-то добавили в выпивку. Девочки тоже какие-то унылые ходили, как будто каждая из них переспала с братьями Злобина.
— Ну как вы, красотки?
Войдя в холл здания предприятия, приветствую кучкующихся возле вешалок подруг.
— Ой, не спрашивай, голова уже третий день болит…
— А я вот до сих пор не могу вспомнить половину вечера.
— Злобин плевался все эти дни без тебя. Без тебя как без рук, потому что!
— Правда? А как же Венера?
— А я здесь!
Прозвучал сзади голос швабры, все обернулись, уставившись на Милосскую.
Мадемуазель швабра выплыла к нам в образе Снежной королевы.
Только вместо волшебного посоха у неё в руках виднелась бутылка минералки.
И её не обошло стороной похмелье.
Белая пушистая шубка, белая пушистая шапка, белые высокие сапоги на шпильке.
Только чёрная приталенная юбка чуть выше колен, в которую была заправлена белая блузка, выделялась средь белых одежд.
— Ты чуть не опоздала! — сразу ко мне обращается без приветствия. — Злобин тебя ждёт! Уже пять раз про тебя спрашивал, велел сразу к нему зайти!
— Ты же сама только что пришла, — ответила я, копируя её тон, вешая на вешалку пуховик.
Девочки, кто смог выйти на работу в эти дни, по смс сообщили, что Венера тоже взяла отгул, тоже якобы отравилась. Поэтому Злобин рвал и метал, мол у него пол фабрики спилось.
— Вот поэтому я был против гулянок! Любое застолье срывает потом рабочий процесс!
Почему он Венере жаловался на меня? А не мне позвонил.
Подумав об этом, лезу рукой в сумочку, извлекая телефон — там девять пропущенных… Девять!!!! От босса.
Сердце пускается вскачь, хотя ещё в принципе рано, я не вошла в его кабинет. Но то ли ещё будет!
Как же так? Забыла звук включить после выходных. Мне было важно побыть в тишине.
— А тебя это не касается! — хмыкает.
Когда я оборачиваюсь, Венера уже стоит в полушаге от меня, и кривится.
Сразу окутывает облаком перегара, смешанным с приторно-сладкими духами.
Меня чуть не тошнит.
Зато её….
— И вообще, больше уважения! У кого тут должность выше и больше полномочий?! Вы, жучки, рабочая сила — знайте своё место!
Я даже не успеваю рот ей закрыть, бросив пару ласковых в ответ, она его сама ладонью зажимает и мчится в сторону уборной.
Сейчас её стошнит.
Мы с девочками смеёмся, Оля снимает “звезду” на видео незаметно. Какой позор.
Таня подходит на ней нет лица, шепчет мне тихонько:
— Это дядька мой виноват. Его работяги ящики перепутали. Нам прислали брак и просрочку!
— Что??
— Маечка, молю, — за руки берёт и слёзно в глаза заглядывает, — только прошу, не говори Злобину ничего! Пожалуйста!!!
Теперь понятно откуда ветер дует.
Я вздыхаю и молча киваю.
— Мне жаль! Ещё раз извини.
Напоминаю себе, что это пока подождёт, ведь меня ждёт Злобин.
Подруги приступают к рабочим обязанностям, я замираю возле кабинета босса. Нужно настроиться.
Ты сможешь, Мая! Ну! И не в таких передрягах бывали.
Поднимаю руку, сжимая кулак. Три стука — тихих, неуверенных. Вдох глубокий, и…. вхожу.
ГЛАВА 23
Сразу в нос бьёт запах парфюма — статный, дорогой, так хорошо передающий его имидж.
А затем пространство пронзает его командный голос….
Я попадаю на его территорию и теперь буду вынуждена играть по его правилам.
— Ну явилась, наконец.
Тон этого зверя в шикарном костюме звучит, на удивление, спокойно.
Что настораживает. Как затишье перед бурей.
Я на ватных ногах прохожу вперёд, но ближе не рискую, любуюсь им на расстоянии.
Лев стоит лицом к окну, ко мне спиной.
Широкая, напряжённая спина. Гордая осанка, величественная поза.
В костюме за пару сотен он совершенно не похож на того сорвиголову-сердцееда в красных шароварах, с которым мы кутили всю ночь.
Два разных человека, но я точно знаю, это был он.
Левая рука лежит в кармане идеально отутюженных брюк тёмно-графитового цвета. Взгляд устремлен в окно.
Энергия акулы бизнеса исходит от него бешено. Заставляя меня потерять способность мыслить, говорить.
До чего же красив, но… до чего же гад!
— Тебе уже лучше, мм?
Оборачивается. Происходит столкновение взглядов. Меня будто сосульками невидимыми протыкает.
— Как бы да….
Нет, нет и ещё раз нет!
Сердце почти не бьётся, а кровь, наоборот, бурлит как вулканическая лава.
Я ведь смотрю на него прямо сейчас — и это реальное время.
А он пожирает глазами меня…
Теперь они льдистые, не карие, как тогда.
Мурашки бьют по коже, рассыпаясь по спине мелкими крупинками, наподобие града.
Потому что его властный взгляд замораживает за миг.
Невольно натыкаюсь взглядом на ТОТ САМЫЙ стол, что стоит перед ним.
Только хуже становится.
Сглатываю. Голова кружится. Я вспыхиваю словно спичка, когда меня уносит в воспоминания.
На этом столе случилось многое!
Щеки обжигает смущением, когда он начинает приближаться…
Я начинаю медленно двигаться назад, пока не врезаюсь в стеллаж с документами.
— Ты главный организатор праздника, тебе сейчас влетит!
Его кулак упирается в шкаф, я тихо взвизгиваю, задержав дыхание.
Лев нависает надо мной, катастрофически близко, а я как столб.
Потому что смотрю на его губы и думаю только о них.
Как они жарко целовали меня… И мне хочется ещё!
— За что?
Хмурится, синие глаза обволакиваются снежной пургой.
— Предприятие после вечеринки понесло убытки! Некоторая мебель испорчена, на шторах дырки от бенгальских огней, кого-то стошнило в мой любимый фикус!
— Жуть…
— Вот и я о том же. Ничего не хочешь мне рассказать? Кто должен был следить за дисциплиной на мероприятии?
Он сердится. Над моей головой его кулак трещит от напряжения.
— Ты же сбежала куда-то, верно? С кем-то небось развлекалась!
Я молчу. Только губы нервно покусываю, не в силах вытерпеть его морозный взгляд на своём хрупком теле, его харизму, убивающую наповал.
— Чего молчишь? Есть что скрывать? Охранник доложил, что ты бросила своих коллег и испарилась. Удрала под шумок, верно?
— Я… я просто….
Я не могу сказать ему в лицо правду!
— Что ты?
Он всё ближе и ближе наклоняется.
Внезапно его рука со стены перемещается мне на плечо и большой палец касается щеки.
Совсем чуть-чуть…
Но это равносильно взрыву, который сбивает меня с ног.
Охватывает сильной паникой, поэтому на меня резко обрушивается темнота, и плавно начинает укладывать на бок…
Я не выдерживаю его давления, и, кажется…
— Эй! Ты чего!
— Так спааааать хочется…
— Мая, держись!
Лев сам паникует и ловит меня.
Его рука как бы нечаянно хватает меня за грудь.
ГЛАВА 24
Мои глаза широко распахиваются, я смотрю, как ручища босса без стыда и совести смяла мою грудь.
И этого хватает, чтобы мгновенно прийти в себя.
Это продолжается несколько секунд. Мы замерли вместе в такой нескромной позе и непонятно чего ждём.
Лев руку не торопится убирать, может что-то почувствовал, вспомнил?
Проходит секунд двадцать, примерно….
