Она копается в телефоне, а у меня сосет за грудиной, потому что я уже знаю, что не увижу там ничего хорошего.
— Вот, — протягивает мне телефон со статьей, от одного заголовка которой у меня мутнеет перед глазами.
Глава 23
Ясмин
— Как думаешь, папа поведет нас в парк аттракционов? — спрашивает Давид у Матвея.
— Конечно, поведет, — уверенно отвечает сын. — Это же папа. Он обещал, значит, сделает!
Я отворачиваюсь к окну. Хочется закрыть уши и не слушать, потому что у меня, в отличие от сыновей, нет такой уверенности. Обещал, значит, сделает. Смешно! И, главное, это ведь я вложила в них своим воспитанием. Я всегда смотрела за тем, чтобы так и было. Чтобы Динар, если что-то пообещал сыновьям, обязательно выполнял данное слово. И им говорила, что папа обязательно сделает. А теперь думаю, вспоминал бы Динар о данном обещании мальчикам, если бы не я?
— Ясмин Тимуровна, — подает голос няня, держащая на руках уснувшую в дороге Надю, — я должна объяснить.
— Мне не до вас, Елена. И объяснять будете не мне, а моему отцу. В конце концов, именно он нанимал вас на работу.
Она замолкает, видимо, утратив надежду оставить произошедшее между нами. Как няня она мне нравилась, но главное, она нравилась детям, но я не могу допустить рядом с ними человека, который способен действовать в обход меня.
— Мам… а папа когда приедет в следующий раз? — аккуратный, едва слышный голос Матвея разбивает мне сердце, потому что после того, как я на них накричала, они боятся меня о чем-либо спрашивать.
— Скоро, — обещаю, хотя понятия не имею, собирается ли Динар, как и хотел, видеться с детьми.
— Ты ему позвонишь?
— Да.
— А когда?
— Матвей, — смотрю на него строго.
Давид в этот момент вжимается в спинку сиденья и применяет тактику “не разговаривать с мамой”.
Я стараюсь не реагировать, но внутри царапает обида. Не на детей, нет. На себя. За то, что не смогла сдержаться. За то, что рядом с Динаром я становлюсь неуравновешенной и позволяю себе сорваться на детях.
Когда мы приезжаем, я наконец выдыхаю. Помогаю детям выбраться из автомобиля и не останавливаю их, когда они первыми уносятся на второй этаж. За ними с Надей на руках следует и Елена. Она тоже расстроена. Только вот не могу понять чем. Тем, что останется без работы или это тень сожаления о своем поступке?
Я собираюсь подняться следом за всеми и переодеться, но меня просят зайти в кабинет к отцу. И вот стоит мне там показаться, как я понимаю — ему уже доложили. Уж не знаю, о чем именно, но о том, что Динар виделся с детьми, ему точно известно.
— Когда я забрал тебя и спрятал от мужа, я думал, тебе хватит ума не вести к нему детей, — раздается вместо приветствия.
— Дети были с няней, а я ездила договариваться о школе. Видимо, ты недостаточно платишь персоналу, раз его так легко перекупить.
Отец цокает языком. Непонятно, от недовольства моим замечанием или от того, что я таки собралась отдать детей в школу, а не держать их на домашнем обучении.
— Хочешь сказать, ты не знала, что Елена отвезет детей к Динару?
— Именно это я и говорю, папа. Это стало для меня такой же неожиданностью, как и для тебя.
— Она сегодня же будет уволена, — обещает отец. — Я подыщу более достойную кандидатуру.
— В этом уже нет необходимости. Я договорилась с Динаром на встречи два раза в неделю.
— Ты… что?
Отмалчиваюсь, позволяя отцу высказать все накопившееся недовольство моим решением.
— То есть ты собираешься позволить этому ублюдку видеться с детьми?
— Этот, как ты его называешь, ублюдок приходится им отцом. Разве у меня есть право лишать детей его внимания?
— Да прям! Они и думать о нем забыли в этом твоем Таиланде.
— Не забыли. Достаточно было одной встречи, чтобы мальчики наперебой расспрашивали, когда папа приедет в следующий раз.
— И что? Это повод возить их к нему? Ясмин…
— Я не спрашивала твоего мнения, папа.
— Оно и видно. В школу моих внуков решила записать. К отцу, которому все это время было на них плевать, собираешься их возить. Может, еще и вернуться к нему планируешь?
— Может, и планирую.
Отец откидывается на спинку кресла и ошарашенно на меня смотрит. Явно не может поверить в услышанное. А мне, честно говоря, так надоело находиться меж двух огней, что хочется подойти к одному из них и сгореть дотла.
— Планирует…
Отец недовольно фыркает, берет в руки телефон и через минуту протягивает его мне.
— Может быть, это образумит тебя, Ясмин.
Я не знаю, что увижу там, но информация не нравится мне заведомо. Уверена, что ничего хорошего и приятного папа мне не покажет. Уж точно не после такого разговора. И все же я беру в руки телефон. Приближаю заголовок и едва не роняю мобильный на пол, не в силах поверить, что написанное и правда опубликовано. Если верить времени на сайте — это было час назад.
— Такие статьи о тебе писали все то время, пока ты отсутствовала, — добивает отец. — Если ты поищешь, то найдешь их.
Впрочем, мне и искать не нужно. Внизу я натыкаюсь на “материалы по теме” и, будто мне было мало заголовка “Гулящая жена Динара Варшавского вернулась в появилась в окружении двоих мужчин”, перехожу по следующей ссылке.
— Все это время Динар не спешил опровергать подобные статьи, — отец подливает масла в огонь. — Их писали примерно около полугода после твоего отъезда. И как бы я ни платил журналистам, они не останавливались, потому что некая Анна Багрянцева подогревала их интерес к персоне Динара. Только недавно все улеглось и затихло. Ваш скандал забыли, но вот незадача, Анна оказалась так себе художницей и после провальной выставки решила подогревать интерес к своей персоне такими вот статьями. Кажется, в прошлом она спала с начальником этого издания, так что закрыть его у меня не получится.
— Хватит!
Я резко встаю и протягиваю отцу телефон.
— Все еще хочешь, чтобы он виделся с детьми?
Глава 24
Ясмин
— Я думал, что ты несерьезно, — басит отец, глядя на меня исподлобья.
— Зря. Сегодня у меня назначена встреча с моим адвокатом.
— В таком виде пойдешь? — хмыкает отец, явно намекая на мою растянутую футболку и широкие спортивные штаны, затянутые на бедрах дополнительной резинкой, потому что за последнее время я сильно похудела, и моя одежда стала сидеть по-другому.
За эту неделю, что я практически не выходила из дома, читая новости и комментарии в пабликах, за это время я столько всего о себе узнала, сколько не знала с тех самых пор, как родилась. И самое ужасное, что все комментарии писали такие же женщины, как я. Чьи-то жены, мамы, сестры. Они называли меня шлюхой, бросившей мужа. Бревном, не способным удовлетворить потребности своего мужчины. Желали мне смерти, а Динару найти ту самую, единственную. Кто-то даже оставлял контакты, обещая оценить его по достоинству.
Нет, конечно, были и те, кто меня поддерживал, но на фоне других их была капля в море, хотя, наверное, именно они не позволили мне окончательно расклеиться, ведь мне приходилось еще и отца слушать, который не упускал момента сказать мне, какая я дура, раз решила отказаться от услуг его адвоката и доверить Динару опеку над детьми наравне с собой.
Я же…
Я словно выдохлась. И физически, и морально.
Всегда ухоженная, в выглаженной одежде, с макияжем и укладкой, эту неделю я позволила себе быть неряшливой. Не укладывать волосы, не наносить макияж и топтаться по несколько дней в одной и той же одежде.
Я устала быть красивой двадцать четыре на семь. Я устала соответствовать чьим-то ожиданиям и представлениям. Я чертовски устала быть той женщиной, которую все хотят.
— Что не так с моим видом?
Отец поджимает губы, недовольно хмурится. Он так и сяк за эту неделю пытался донести до меня, что так девушки не одеваются, что я должна выглядеть презентабельно, но я отмахивалась, не желая даже начинать эту тему, а теперь… теперь мне интересно послушать.
