Мои попытки хоть как-то дёрнуться каждый раз пресекались: Багира до боли натягивал волосы на затылке, заставляя всё сильнее прогибаться, а его пальцы, словно тиски, сильнее сжимали местами кожу, но и тут моё тело умудрялось как-то странно и неоднозначно реагировать.
Дмитрий вскоре избавился от оставшейся верхней части платья. Он жадно вылизывал каждый сантиметр моих ключиц и шеи, в то время как рука, обтянутая тонкой перчаткой, продолжала истязать грудь. Его клыки словно два острых лезвия царапали кожу, пока Дмитрий вплоть до основания резко не вонзил их, а тело моё, словно струна, не напряглось от новой острой боли, внезапно пронзившей. Глотки его в этот раз были более сдержанными, размеренными — Дмитрий словно растягивал удовольствие, изысканным нектаром наслаждаясь. Боль постепенно растворялась в волнах наслаждения, которыми с каждым разом всё сильнее и интенсивнее накрывало, а потом я будто бы выпала из реальности. Только спустя какое-то время, чьи-то стоны меня вновь вернули в реальность. Я лежала на кровати и надо мной нависала фигура Дмитрия. Глубоко в сознании ужаснулась тому, что стоны эти оказались моими: я стонала от каждого болезненно-властного прикосновения, от каждого нового погружения клыков в шею, в руки, в грудь, в мягкие места под рёбрами, во внешнюю и внутреннюю части бёдер. Боль и наслаждение сплетались во что-то очень дикое, неистовое, доселе незнакомое, заставляя буквально дрожать от любого действия бездушного. А потом я ощутила, как силы необратимо быстро начали покидать моё тело, какой-то частью сознания я пыталась ещё уцепиться за остатки угасающей реальности, но вскоре, оставив вялые попытки, вновь и в очередной раз провалилась в небытие.
***
В этот раз я с трудом разлепила глаза. На часах снова высвечивалось это проклятое число двенадцать. Полный стакан с кровью стоял на краю стола. Я попыталась приподняться, но тело моё настолько было слабым и изнурённым, что сил не хватало даже просто поднять голову. Словно выжали все соки, хотя, так оно и есть, по ощущением, будто во мне остался всего один литр крови, а то и пол литра.
Ещё немного полежав, я всё же собралась с силами и приподнялась. Кое-как придвинулась к краю кровати и спустила ноги. На мне была всё та же униформа, но от которой остались всего лишь клочья. Кожа моя была буквально испещрена маленькими ранками, отчего, казалось, тело горело. Я неохотно потянулась к стакану. «Только несколько глотков. Иначе окончательно превращусь в марионетку и стану одержима бездушным». Совсем не прельщала перспектива ползать у его ног и молить об удовольствии. И как же всё-таки в итоге оказалось ироничным то, что место Нестора занял сам Дмитрий Багира.
Отпила немного крови. Ранки, местами — синяки, начали на глазах затягиваться и исчезать. Силы неимоверно быстро восстанавливались. А после я встала, прихватив стакан, и побрела в растрёпанном, разорванном виде в ванную. «Не дождётесь!»
— Не смей! — стакан снова был выхвачен из моей руки, как только я хотела его склонить над раковиной. «Да тво ж…» Меня больно схватили за плечо и резко развернули. В глазах бездушного неистово полыхал гнев, когда как лицо Дмитрия оставалось бесстрастным. Отчего становилось только ещё страшнее. Я невольно съёжилась прикрыв оголённую грудь рукою.
— Я уже говорила Григорию и ещё раз повторюсь, мне не нужно столько крови для восстановления сил, — тут же попыталась как-то оправдать свои действия. — И я не в силах выпить такое количество за раз — меня выворачивает. — Огонь гнева в глазах Багиры не угасал, он стал ещё только ярче и интенсивнее.
— Ты выпьешь всё до последней капли, — отчеканил каждое слово и сразу приставил к губам стакан, но я скривилась, резко отвернула голову. «Ага, разбежалась.» Плечо сдавливаемое кольцом его стальных пальцев, казалось, вот вот раскрошится.
— Я сказал, — внезапно высвободил плечо, но в следующую секунду, схватил за подбородок и вернул голову на прежнее место. — Выпьешь всё, — больно надавил на челюсть, и я открыла рот. — До последней капли, — начал вливать содержимое стакана, а я давилась выталкивая большую часть содержимого наружу. Пыталась высвободиться, но пальцы лишь только сильнее впивались в челюсть. Кровь стекала по подбородку, спускалась вниз по шее, к груди. — Не сопротивляйся, Скиф. Смысла ноль, — отставил опустевший стакан в сторону, к губам поднёс запястье и, сдвинув край перчатки, надкусил его, набрал в рот крови. Дёрнулась назад догадавшись о последующих намерениях бездушного, но Дмитрий тут же припал к губам, ещё сильнее надавив на челюсть, а другой рукой до боли натянув прядь волос на затылке, втолкнул омерзительную жидкость в горло.
Он вновь и вновь припадал к губам, вливал в рот кровь в неимоверно больших количествах, а я, давясь, глотала, и мысленно проклинала бездушного, ненавидела себя за слабость. Упиралась в его твёрдую грудь, но мои попытки оттолкнуть Багиру казались настолько ничтожно вялыми и бестолковыми. А вскоре Дмитрий сам меня выпустил, тут же попятилась, почти сразу спиной впилась в холодную плитку.
Тыльной стороной правой руки яростно вытирала с лица кровь, гневом и ненавистью буквально выстреливая в бездушного, тело содрогалось от рвотных позывов.
— Даже и не думай, — в глазах больше не полыхало пламя, но взгляд был тяжёлым, нагнетающим. — Иначе заставлю с плиток слизывать кровь.
— И не думаю, — раздражённо ответила, кое-как остановив рвотный позыв. Хотелось, чтоб Дмитрий поскорее отсюда свалил, поскольку кожа теперь уже буквально воспламенялась на тех участках оголённого тела, которых взгляд бездушного бесстыдно касался. «Не хватало ещё в ноги ему упасть после очередного унижения.» — А теперь, если ты не против, мне бы всё же хотелось привести себя в порядок, — сделала три шага в сторону кабинки и уже готова была скользнуть внутрь, поскорее задвинуть матовую дверь, чтоб больше не ощущать на себе его глаз, но Багира преградил рукой путь. Затем опасно близко склонился:
— Сегодня ты освобождена от повседневных обязательств, Скиф, поэтому вольна делать всё, что тебе заблагорассудится, — склонился ещё ближе, и добавил, губами слегка коснувшись уха, — Но завтра будь готова оплатить мне вдвойне, — отстранился, развернулся и покинул ванную. А через некоторое время услышала звук закрывшейся двери.
Сняла с себя оставшиеся лохмотья униформы и влезла в кабинку, закрыв за собой дверь. Включила душ на полную мощность и встала под ледяную струю. Хотелось поскорее погасить этот молниеносно распространившийся пожар во всём теле. Чёрт! Кровь Дмитрия, словно сладкий яд, растекался по венам, отравлял разум и тело. Нужно с этим срочно что-то делать, а иначе вскоре просто не смогу ничего с собой поделать, и полностью отдамся во власть бездушному.
А что я вообще скажу Сэму? Как посмотрю ему в глаза? Мысль о моём рыжем упыре внезапно сильно кольнула. Он не спешил возвращаться, но, возможно, это Дмитрий не желал его возвращения, тогда в таком случае, я и правда должна что-то предпринять.
***
По словам Григория Дмитрий в отъезде до завтрашнего вечера. И это новость меня сильно обрадовала: смогу ни только вдохнуть полной грудью, но и, возможно, осуществить задуманное.
Управляющий, конечно, не был доволен тем, что меня освободили от обязанностей аж на целый день, но он вряд ли бы обрадовался внезапной встрече со мной в собственном кабинете.
Сегодня мне просто благоволила удача, поскольку дверь в кабинет Григория всегда была заперта, а сегодня, как нарочно — нет. С опаской ступила внутрь помещения, но почти сразу кинулась к рабочему столу, как только глаз мой зацепился за блестящую поверхность чёрного смартфона, одиноко лежащего на гладкой деревянной поверхности. Из одного его конца торчал белый провод, он заряжался.
Не раздумывая схватила телефон, влезла в список контактов и быстро отыскала Сэмюэля Харта. Тыкнула на значок с зелёной трубкой, гудок, другой… Сэм не отвечал. Набрала номер ещё раз, но Сэм и во второй раз не собирался отвечать на звонок. Мне нужно было торопиться, так как заряд на телефоне показывал почти девяносто процентов, а это значит Григорий в скором времени вернётся за телефоном. Быстро записала номер телефона Харта на маленьком клочке бумаге, всунула в карман своей толстовки. По крайней мере, позже я ещё смогу с ним связаться.
