Сколько времени я так просидела, не знаю. Слезы уже не текли, их просто не осталось. Губы пекли от того, что я с силой их кусала. Плечи ныли от того, что Женя с силой их сжимал. Мой мир рухнул. Все надежды испарились. Я хотела исчезнуть, испариться, уехать.
Собрав последние силы, я медленно поднялась и поплелась в свою комнату. В голове было пусто, мысли стали ватными и не могла ясно думать. Несколько раз набирала номер Жени, но каждый раз он сбрасывал, а потом вообще заблокировал мой номер. Я завыла в голос, сжимая телефон в руках, а потом со всего размаху бросила его в стену. Дорогой аппарат разлетелся на куски, но мне было плевать. Плевать на все! Я крушила все на пути, разбивала и мяла. Мной овладела безудержная ярость и отчаяние.
Покидала некоторые вещи в сумку, схватила карточки и деньги с документами и кинулась прочь из места, где совсем недавно я была безмерно счастлива. В голове пульсировала одна мысль, бежать!
Я хотела скрыться от всех, остаться одна, чтобы залечить душевные раны...
Одиночество
Три недели прошло с того дня, как я сбежала. Не помню как и куда ехала, делала пересадки с автобуса в поезд, ехала на электричке и попутках. Забралась в самую глубинку страны и остановилась в небольшом городке. Сняла уютную квартиру возле небольшого парка у приятной старушки, заплатив ей за несколько месяцев вперед.
Антонина Семёновна оказалась бывшей учительницей и очень доброй. Жила одна в трёхкомнатной квартире, но иногда к ней забегал внук, молодой студент горного института, которого звали Влад. Несмотря на его добродушие, что-то в нем было отталкивающее.
Отец карту не блокировал, что мне позволило не беспокоиться о доходах. Купила новый телефон и отзвонилась отцу. Долго слушала его, когда он отчитывал меня и все пытался выяснить, где я. Не вдаваясь в подробности, рассказала о том, что поссорилась с Женей и мне нужно время для восстановления. Захару не звонила. Хотела побыть одна, обо всем подумать и зализать раны.
Постепенно я успокоилась и посмотрела на ситуацию под другим углом. Не винила Женю, прекрасно понимая, что он также был ранен моим признанием. Он имел право сердиться на мое предательство. Но я продолжала любить их обоих.
Находясь вдали от своих мужчин, я поняла, что готова на наши такие необычные отношения. Часто в снах они оба являлись ко мне, шептали разные слова, ласкали и сводили сума. Я просыпалась возбуждённой и влажной, а когда сознание восстанавливалось, тихо плакала от безвыходности. Написала письмо Жене, в котором раскрыла свою душу до самого дна и отправила. Знала, что он не ответит, но просто должна была это сделать. Лето заканчивалось.
Каждый день я гуляла по парку возле дома. Здесь было красиво. Ухоженные газоны, скамеечки, фонтан и дорожки. Много мамочек с детьми тоже любили гулять здесь, расстилая на траву покрывала для своих неугомонных чад. Смотря на них, я с грустью думала о том, что потеряла ребенка.
На душе было тоскливо и одиноко. Иногда созванивалась с отцом, который вселял в меня надежду. Как звучит пафосно Надежда нуждается в надежде! Казалось, жизнь для меня потеряла все яркие краски, окрасившись в серые тона.
Антонина Семёновна часто составляла мне компанию, когда мы пили чай. Вот и сегодня мы сидели за столом. Она рассказывала про свою работу и учеников, которые не забывали о ней и до сегодняшнего дня, навещая ее. Сын ее погиб больше восьми лет назад, а нерадивая невестка умотала в неизвестном направлении, оставив на попечение своего сына. Вот она и воспитывала внука одна. Конечно, несмотря на всю любовь, какой она старалась окружить мальчика, он вырос все равно своенравным, хотя и поступил в институт.
Я с наслаждением ела хрустящее печенье, которое испекла хозяйка. В дверь позвонили и я пошла открыть. Пришел Влад, одетый в черные джинсы и футболку. Он держал коробку конфет и широко улыбнулся.
- Привет! Бабуля дома?
- Привет, да, на кухне... Проходи...
- Окей! Я тут вам гостинец принес!
Антонина Семёновна радужно встретила внука, поцеловав того в щеку.
- Ну, вы пейте чаек, а мне нужно к Галине зайти! Она просила давление померять и заодно позаниматься с внучкой!
- Ба, но я только пришел!
- Владюша, оставайся, пообщаетесь с Надей. А я через пару часиков приду и испеку вкусный пирог с малиной, как ты любишь!
Она засобиралась, а я нагрела по новой чайник. Было немного некомфортно оставаться наедине с Владом, но я отогнала тревожные мысли от себя. Тот проводил бабушку и войдя на кухню, сел за стол, раскрыв коробку конфет.
- Угощайся, Надюша! Очень вкусные...
Я застенчиво улыбнулась и взяла одну, положив в рот. Действительно было вкусно и необычные нотки гармонично дополняли вкусовую гамму.
- Тебе нравится у нас?
- Да... Твоя бабушка такая добрая и милая... У меня никогда не было ни бабушек, ни дедушек...
- Ага, она классная, только чертовски строгая! А ты ешь конфетки, не стесняйся!
- Спасибо. Тебе чай с сахаром или без?
- Без, мне много нельзя сладкого... Я поберегу место для пирога с малиной!
Я съела ещё одну, а потом ещё несколько конфет, запивая чаем. Мы о чем-то разговаривали, но мои мысли начали путаться и разбегаться, тело ослабло.
- Ой....я...мне...
- Что такое, девочка?
Влад участливо поддержал меня, когда я встав, пошатнулась. Его руки погладили спину и я не могла ничего понять. Сознание плыло, перед глазами все расплывалось, дыхание участилось. Мне стало жарко, во рту появился непонятный привкус.
- Сейчас, тебе станет лучше... Идём...я помогу тебе...
Парень поддерживая мое шатающееся тело, завел меня в комнату где я жила. Сквозь дурман я ощущала, как его руки стали сжимать мою попку, прижимая к себе. Мне это не нравилось, я не хотела чужих прикосновений, но не была в силах противиться.
- Давно хотел испробовать тебя... Такая вся крутая и недоступная... Но сегодня я попользую тебя...
Я замотала головой, так как горло пересохло и слова не могли сорваться с языка. Что он творит? Зачем? Боже, я не хочу его.... Не хочу!
Чужие ладони стянули с меня платье, рванув лиф вниз. Я шаталась из стороны в сторону, и если бы не руки Влада, давно упала бы, наверное, на пол. Туман застилал сознание и издалека я ощутила, как мою грудь стали сосать, кусая соски.
- Сладенькая... Давай ка я уложу тебя в кроватку... Вот так, хорошо... Нам ведь не нужно больше это?
Услышала я, пытаясь пробраться сквозь туман охватившего дурмана. Я вяло пыталась сопротивляться, но парень только смеялся и щупал мое неподвластное тело. На краю сознания я цеплялась за мысль, что только двум мужчинам я готова отдаться добровольно. И вот теперь мое тело трогает чужой человек. А я лежу как кукла и не могу остановить его.
Влад продолжал что-то говорить мне, тискать грудь, а когда его пальцы настойчиво раздвинули мои складочки, я зажмурила глаза, стараясь избежать насилия. Нет, это не может быть реальностью! Это дурной сон, кошмар! Я сейчас проснусь, и Влада здесь не будет! Не будет, нет!
С моих губ сорвался тихий полустон полувсхлип, когда я почувствовала, что в мое лоно ворвался чужой член. Влад довольно зарычал, и начал насиловать меня, вернее мое тело. А я упиралась в его плечи, слабо пытаясь оттолкнуть его от себя.
- Вот так, теперь ты не такая гордая выскочка? А? Теперь я трахаю твою киску! Да, ты такая сухая... Но мне нравится....
Я не могла сосредоточиться, каждый толчок болезненно отзывался где-то на краю сознания. Боже, как он мог дойти до такого?
Постепенно я приходила в себя, видимо в конфеты он что-то подмешал. Его член глубоко проникал, а руки мяли мою попку, приподняв бедра так, чтобы ему было лучше всаживать. В голове потихоньку рассеивался дурман и я стала более отчётливо понимать то, что сейчас со мной происходит. Этот подонок насиловал меня!
- Хватит... Отпусти....
- Ну уж нет, мы только начали с тобой!
Я попыталась вырваться, но пальцы Влада больно сжали и скрутили сосок так, что из глаз полились слезы.
