Я хотела спросить, что вызвало эту перемену, но, в конце концов, оставила этот вопрос. Воды оставались такими же мутными, как и в прошлом, когда приятная атмосфера могла иссякнуть в мгновение ока. Я пожевала крекер, не желая раскачивать лодку.
Отчаянно желая заполнить неловкое молчание, я выпалила:
— У меня была возможность ознакомится с твоим договором на PR-поддержку.
— Вижу, он уже приставил тебя к работе.
Ксандер имел в виду Генри. Странно, что он никогда не признавал Генри своим отцом; мне бы очень хотелось, чтобы однажды они помирились.
Я пожала плечами.
— Мне нравится моя работа. Я никогда не хотела быть трофейной женой. Я просто хотела, чтобы… – кто-то любил меня. — Работа приносит удовлетворение, – сказала я вместо этого. — Расскажи мне, каким видом рекламы ты бы хотел заняться.
Остаток обеда мы обсуждали возможности рекламного продвижения, хотя разговор неизбежно переходил в глубокую плоскость, как это всегда бывало с Ксандером. С ним было легко разговаривать, под обаянием скрывалась серьезность, напоминающая мне глубокий, темный колодец. Я полагала, что у него старая душа.
Генри не интересовали мудрость или содержательные разговоры. Мы общались поверхностно, и с ним я училась улыбаться до тех пор, пока не смогла наполовину убедить себя, что то, что я чувствую, – это счастье. Я жила той ложью, которую продавала своим клиентам, но это все равно была ложь, как ни крути.
— Ранее ты сказала, что Париж был последним местом, где ты была счастлива. Ты не счастлива сейчас?
Он на несколько долгих секунд пристально уставился на меня, оценивая мою реакцию на вопрос.
Я вздохнула.
— Мы не можем быть счастливы в любое время дня, не так ли? – Я сделала агрессивно большой глоток своего напитка, покраснев, когда тот ударил мне в голову. — Пока я благодарна за своих клиентов и за прекрасный дом. Когда-нибудь, надеюсь, у меня появятся дети, и тогда я смогу быть счастлива, зная, что заработала все, о чем мечтала.
— Счастье нельзя заработать.
— Счастье – это поблажка.
Я допила то, что осталось от моего коктейля.
Он опустил брови, наблюдая за тем, как я отодвигаю пустой бокал в сторону.
— Еще один. – Ксандер постучал по моему бокалу, и я поняла, что официантка подошла к нам, чтобы проверить стол, но её снова прогнали очередным изящным кивком.
Принесли мой второй «Френч 75», пахнущий цветочными полями. А затем, когда я выпила и его, третий. Алкоголь ослабил напряжение, в котором я не признавалась даже самой себе.
Он наблюдал за мной в своей странно напряженной манере.
— Ты что-то притихла, – прокомментировал он.
Я украдкой взглянула на него, понимая, что моя тяжесть на душе привела к тому, что разговор стал неестественным. Он, должно быть, заметил это.
Когда я ничего не ответила, Ксандер указал на пару в другом конце внутреннего дворика. Я проследила за его взглядом.
— Что у них за история? – спросил он.
Подыгрывая ему, я ответила:
— Она учится в колледже, а он любитель молоденьких девочек.
Он рассмеялся, обводя взглядом клуб в поисках новых жертв.
— А как насчет них? – он кивнул на молодую пару двумя столиками дальше.
— Хм. Похоже на новые отношения. Может быть, первое или второе свидание. Посмотри, как этот бедняга ерзает.
Как по команде, мужчина неловко дернулся и уронил телефон. Мы оба рассмеялись.
Мы продолжали эту игру, пока другие посетители не слишком деликатно фотографировали нас. Наши бокалы наполнялись до тех пор, пока я не почувствовала приятный гул и расслабление.
Когда я, пошатываясь, возвращалась к машине, он спросил:
— Ты в порядке?
— Настолько, чтобы станцевать под Мадонну на этих каблуках, – сообщила я, слегка заплетаясь.
Я была более чем в порядке. Я чувствовала себя более живой и энергичной, чем за многие годы, и это была заслуга Ксандера. Как будто я спала все эти годы, пока его не было, а он пробудил меня от нежелательной спячки. — Тогда мне придется взять тебя на танцы, – сказал он, усаживая меня на пассажирское сиденье, прежде чем самому сесть за руль. — Я знаю одно местечко в Канаде. Это как искривление времени. Неоновые огни, музыкальные автоматы и пиво дешевле пяти баксов.
— Ха. – Я рассмеялась, в голове у меня помутилось. — Ты не смог бы угнаться за моими движениями.
Уголок его рта приподнялся.
— Я хороший танцор. Моя мать позаботилась об этом.
Он завел двигатель, и после короткой поездки, которая показалась мне всего лишь секундой, перед нами вырисовался дом – большой и внушительный. Внезапно я испугалась прекрасного поместья, которое стало моей одиночной тюрьмой, где даже солнечный свет не мог добраться до меня.
Ксандер заглушил двигатель, но из машины не вышел.
— Тебе было весело сегодня?
Я кивнула еще до того, как он закончил говорить. Он даже не представлял, что значил для меня сегодняшний день.
Ксандер отстегнул мой ремень безопасности, когда я не пошевелилась. В процессе его рука задела мое платье и задержалась там на мгновение. Жар окатил мое лицо горячей волной. Я отвернулась от него, теребя свой рукав.
— Ты заслуживаешь того, кто не будет держать тебя на полке, как какой-то пыльный трофей, – мягко сказал он.
Я выдавила улыбку, игнорируя подтекст.
— Все не так... эй, что ты делаешь?
В одну секунду он сидел на месте. А следующую уже наклонялся, как будто собирался... поцеловать меня?
Какого черта?
Ксандер был на полпути через центральную консоль, его лицо почти коснулось моего. Я испустила панический вздох, отчаянно обшаривая руками позади себя, пока не нащупала дверную ручку и не вывалилась наружу. По коже побежали мурашки, когда ветер подхватил моё льняное платье, обдавая холодом спину.
— Э-э… спасибо… за обед. – быстро проговорила я в панике. — Увидимся позже. – Я захлопнула дверь.
О, Боже. Как этот день за считанные секунды превратился из веселой прогулки в ад?
Я чуть не съежилась, когда услышала, как Ксандер выходит из машины и следует за мной по пятам. Я бросилась вверх по лестнице к главному входу в особняк.
— Джордан. – Он произнес мое имя тихим, ласкающим тоном. Затем загородил своим телом входную дверь и поднял обе руки. — Остановись. Я просто хочу поговорить.
Я покачала головой.
— Ты с ума сошел? Т-ты пытался поцеловать меня!
Он не стал отрицать этого.
— Да.
Как он мог говорить так спокойно? Может, я и была слегка пьяна, но не настолько, чтобы обсуждать с ним переход границ.
— Как ты смеешь? – выплюнула я. — Я жена твоего отца...
— Не надо, – прошипел он. Предупреждение в его голосе подсказало мне, что он на пределе. — Не говори этого. Я терпеть не могу, когда ты называешь себя так.
Женой его отца?
Я попыталась протиснуться мимо него, но он встал между мной и дверью, как живая баррикада.
— Ты знала, что я ненавидел тебя еще до того, как встретил? – спросил он.
Я напряглась.
Значит, его грандиозный план состоял в том, чтобы унизить меня? Он считал меня золотоискательницей и теперь вернулся, чтобы доказать свою правоту. Сегодня был первый хороший день за последние годы, и он оказался полным фарсом.
— И это твое оправдание? Ты все еще ненавидишь меня после стольких лет и хочешь, что, подставить меня, чтобы увидеть, предам ли я твоего отца?
Он насмешливо хмыкнул.
— Все совсем не так.
— Тогда как?
Тишина поглотила нас на несколько долгих мгновений, прежде чем он, наконец, заговорил.
— Я ненавидел тебя до встречи с тобой, – повторил он. — Но ты оказалась совсем не такой, какой я себе представлял. Я не ожидал, что ты проявишь теплоту или найдешь время, чтобы узнать обо мне всё. Я всегда был тем, кто заботился об остальных. Я знал, что Джаспер любит поесть или выпить. После несчастного случая с мамой я ознакомился с ее предпочтениями. Я должен был держать засранца-отца подальше от них, поэтому выяснил то, что нравится и ему.
