Я следую за ней, когда она направляется к сцене и устанавливает стойки для барабанов, затем опускаю свою ношу и возвращаюсь к фургону за следующей партией.
— Неплохо, но Саванне не нравится. — Мэйбл смеется. — Сав даже думала использовать свой псевдоним стриптизерши, потому что не хотела, чтобы люди считали, что мы назвали группу в ее честь, но мы ей сказали, что это глупо.
— Стервозная Гадюка, — с улыбкой протягиваю я, мысленно возвращаясь к нашему разговору в клубе.
— Именно. — Мэйбл протягивает мне футляр с гитарой и еще один том-том, затем спрыгивает с фургона с барабанными палочками в заднем кармане и тарелками под мышками. — Пойдем. Занесем это, а потом ты поможешь ребятам с остальным.
— Как давно ты знаешь Саванну? — спрашиваю я, помогая ей с барабанной установкой. И под «помощью» я подразумеваю, что подаю ей вещи, когда она их просит, и стараюсь не мешать.
— Чуть больше года. Мы познакомились в Нэшвилле.
— В Нэшвилле?
Меня раздирает любопытство. Что делала Сав с тех пор, как ушла? Где была? Как оказалась здесь, в Майами, работая стриптизершей и играя в альтернативной рок-группе с идиотом Шоном и мудаком Торреном? Я хочу знать всё.
— Ага. Мы вместе, э-э, жили в одном месте. — Мэйбл бросает на меня быстрый взгляд, а затем отводит его. — Короче, мы поладили, и когда она решила поехать в Майами, я отправилась с ней.
Какое-то время я смотрю на нее, желая, чтобы она сказала больше. Когда ничего не получаю, снова принимаюсь играть в роуди.
Вскоре смех выводит меня из мыслей, и я вижу Саванну и Торрена, возвращающихся из переулка. Оба улыбаются, и он снова смотрит на нее тем самым взглядом. От этого я вижу красный. Когда он говорит ей что-то такое, что заставляет ее игриво ткнуть его в бок, я вынуждаю себя отвести взгляд.
— Между ними что-то есть? — Мэйбл воспринимает вопрос совершенно спокойно. Как будто она его ждала.
— Ему бы хотелось, — говорит она с ухмылкой. — Но Савви никогда бы так не поступила. Группа для нее слишком важна. Она не хочет облажаться.
Меня одолевает желание рвать и метать, когда Мэйбл подтверждает, что Торрену что-то нужно от Сав. Затем вздыхаю с облегчением, узнав, что Сав не заинтересована. Но что привлекает мое внимание, так это последнее замечание Мэйбл. Группа слишком важна.
Я и не знал, что Саванна увлекалась музыкой.
Это я состоял в школьном оркестре, несмотря на свою ужасную игру. Сав никогда не проявляла интереса к музыкальным инструментам или вокалу. Я даже не помню, чтобы она упоминала популярных музыкантов или песни. То, что она в группе, очень неожиданно.
При этой мысли я, должно быть, улыбаюсь.
Полагаю, это и есть Саванна. Все, что она делает, — неожиданно. Она непредсказуема, как ураган. Забудьте Стервозную Гадюку. Для сценического псевдонима ей следовало выбрать Ураган.
— Закончили? — спрашивает Джона, выходя на сцену и протягивая мне стакан с напитком.
Я беру его и киваю в знак благодарности. Не хочу показаться грубым.
— Закончили, — подтверждает Мэйбл, подходя ко мне, когда к нам присоединяются Саванна, Торрен и Шон. — Не благодаря вам, неудачники.
Шон смеется.
— Я не виноват, что в твоем инструменте бессчетное количество деталей. Надо было учиться играть на чем-то более простом. Просто вынул и сунул.
— Как тебе нравится, — растягивает Торрен, и Шон подмигивает ему.
— Точно.
Саванна громко вздыхает и отталкивает парней, затем хватает меня за руку. Ничего не говоря, она тащит меня со сцены к столику у стены. Выдвигает высокий табурет, упирается ладонями мне в грудь и толкает назад, пока я не сажусь. Все это неловко и глупо, но не мешает мне сосредоточиться на том, как тепло ее прикосновения просачивается сквозь тонкую ткань рубашки и согревает кожу.
— Хочешь, чтобы я сидел здесь? — спрашиваю я, ставя напиток на стол.
Она кивает, потом поднимает бровь, глядя на стакан.
— Что ты пьешь? Откуда это у тебя?
— От Джоны.
Я изучаю загадочный напиток. Что-то карамельно-коричневое со льдом и спиралькой апельсиновой корки, плавающей сверху. Я не настолько взрослый, чтобы брать из бара что-то самому, и я пробовал алкоголь всего несколько раз, поэтому, когда Джона протянул мне стакан, я его взял.
— Это безопасно?
Сав смеется.
— Если спрашиваешь, хороша ли выпивка, ответ — вероятно, нет. Если спрашиваешь, умрешь ли ты, выпив его, ответ — вероятно, тоже нет.
Я начинаю смеяться вместе с ней, но звук замирает у меня на языке, как только она подходит ближе. Инстинктивно я раздвигаю ноги, чтобы она могла встать между ними, и она прислоняется бедром к внутренней стороне моего бедра. Я глубоко вдыхаю и устремляю свой взгляд на нее, не позволяя глазам опуститься на фиолетовый лифчик и обнаженный живот. На кратчайший миг я улавливаю нервозный блеск в ее серых глазах.
— Это ваш первый концерт?
Она кивает и впивается зубами в нижнюю губу.
— Наш первый большой концерт, да. — Она протягивает руку и теребит подол моей футболки. Мышцы живота напрягаются импульсивно, и я изо всех сил стараюсь сохранять хладнокровие. — Мы отыграли несколько домашних вечеринок. Несколько концертов в дайв-барах. Однажды играли на каком-то нелегальном рейве на парковке. Но это первый концерт, где нам платят больше ста баксов. У нас есть афиша. Мы даже на их странице в социальной сети.
— Это потрясающе, Сав. Вы выступите великолепно.
Она саркастически цокает языком и склоняет голову набок.
— Откуда тебе знать? Ты нас никогда не слышал. Может, мы жесткий отстой.
Я ухмыляюсь ее настрою, затем протягиваю руку и слегка дергаю за темно-каштановый локон.
— Потому что ты звезда, Саванна Шоу. Сила природы. Ураган. Ты надерешь всем задницы, и они будут умолять тебя сделать это еще раз, пока ночь не закончится. Это твоя суть. И ты ничего не можешь с ней поделать.
Ее щеки розовеют, а полные губы изгибаются в улыбке, но она ничего не говорит. Просто затягивает меня в глубокий водоворот своих серебристых глаз. Когда она открывает рот, чтобы что-то сказать, из динамиков на сцене раздается обратный отсчет, заставляя нас обоих дернуться, затем кто-то говорит в микрофон «проверка звука». Мы смотрим на сцену и видим, что у микрофона стоит Торрен и глядит на нас.
Я не удивлен, что он фронтмен. Ведущий певец. Наверное, еще и соло-гитарист. Сав слегка сжимает мое бедро, а затем уходит, не сказав больше ни слова, отчего во мне вспыхивает ревность.
Саванна выходит на сцену, и я с трепетом наблюдаю, как свет освещает ее лицо. Девушка создана для того, чтобы быть в центре внимания. Думаю, часть меня всегда это знала. Она была рождена для чего-то большего, чем грязная спальня и безрадостная жизнь в нашем родном городке Нигде.
По какой-то причине я ожидаю, что Саванна направится к клавишам, подальше от центра сцены, микрофона и внимания. Вместо этого я ошеломленно наблюдаю, как Торрен отходит от микрофона, уступая место Саванне. Моя отвисшая челюсть опускается до пола, когда она не только встает у микрофона, но еще и поворачивается и берет у Джоны белую электрогитару.
Она накидывает ремень через голову, один раз бьет по струнам и, наконец, смотрит в мою сторону. Я знаю, что сижу с открытым ртом. От ее улыбки сердце колотится, а член твердеет. Затем она облизывает губы и наклоняется ближе к микрофону.
— Как настрой на вечер?
Я в шоке от того, как микрофон меняет голос Саванны. В свете софитов она выглядит по-другому. По-прежнему Саванной, но я как будто воспринимаю ее в совершенно ином образе. Конечно, она выглядит чертовски горячей и вдвойне грешной, но дело не только в этом. Она притягательная. Ее голос сексуальный, мелодичный и с резкой хрипотцой. Ее ухмылку можно услышать. Можно услышать озорство. Похоже на чертов гипноз.
Оглядываю битком набитый бар и понимаю, что я не единственный, кто это почувствовал.
Те, кто до этого играл в бильярд, отложили кии. Посетители у барной стойки развернулись в сторону сцены. Даже бармены уставились на Сав, потому что никто не беспокоит их с заказами. Толпа аплодирует. Кто-то свистит. Она произнесла всего четыре слова и завладела всех их вниманием.
