Чуть не давлюсь пирожком. Это я худой? Я могу на одно плечо бабку посадить, на второе Василису, и еще для деда место останется. А в дверной проем я прохожу только пригнувшись. Но видимо у стариков свои критерии, дед тоже постоянно бубнит, что я похож на глисту.
— Вам нужно будет показаться в клинику доктору, — говорит Василиса, отпивая чай. С удовольствием за ней наблюдаю. — И перевязку сделать.
Мне все нравится — и как она на него дует легонько, чтобы не обжечься. И как отхлебывает.
— Так я только оттуда, — беру очередной пирожок, — а для перевязки у меня теперь персональная медсестра имеется.
Я, конечно, рискую получить в лоб таким примитивным подкатом, но Василиса смущенно улыбается и отводит за ушко выбившуюся прядь. И меня снова накрывает когнитивный диссонанс.
Это точно она у меня была? Я точно ничего не путаю? Или существует две разные Василисы?
Как бы у нее так спросить, и при этом не отхватить по ебальнику? Васька долго думать не станет, реакция у нее отменная.
Проще всего проверить в реале, но интуиция подсказывает, что предложи я ей переспать, точно получу. Возможно даже коленом в пах. Так что будем действовать стратегически.
Добиваю последний пирог, допиваю чай и наклоняюсь вперед, опираясь локтями о стол.
— Так что, пойдешь со мной на свидание, Василиса?
Глава 13
Давид
Ну, что ж, парк развлечений — так парк развлечений.
Василиса, как всегда, удивляет: вместо ресторана с пафосным видом мы идем кататься на колесе обозрения. Вот кто бы мог подумать, что свидание начнется так?
Смотрю на девчонку, и внутри как-то тепло становится.
Не такая она, как все. Именно поэтому так и цепанула.
Вот даже сейчас. Казалось бы, стоит в простеньком пальто, на руках перчатки, готов поспорить, что их бабуля связала.
Василиса улыбается, заправляет за уши непослушные волосы, которые от ветра на лицо попадают.
А я себя на мысли ловлю, что мне за ней наблюдать нравится. За тем, как она забавно пытается волосы с лица убрать, при этом задорно смеется.
— Давид, ты когда-нибудь катался на колесе обозрения? — спрашивает Василиса, когда мы уже подходим к этому громадному аттракциону.
— Нет, — признаюсь честно, — впервые.
Как-то времени на такое не было. Да и спутницы мои по другим увлечениям больше были. Им аттракционы до одного места.
Я сам продолжаю удивляться. Обычно девушки сразу пытаются меня куда-то в ресторан затащить, где подороже и попафоснее.
Подарков надыбать или что-то в этом роде. А Василиса… на город с высоты птичьего полета посмотреть. Как-то все не так, как обычно, и это чертовски приятно.
Становимся в очередь на колесо обозрения. Людей много.
— Аккуратней, — отталкиваю бугая, который чуть Василису с ног не снес.
Девчонка застенчиво улыбается.
— Давид, вы же не местный?
Василиса губу закусывает, а я взгляд от этой картины отвести не могу. Понимаю, что не соблазняет. Скорее всего, стесняется или волнуется. Вот только башке в моих штанах это не объяснить. Еще пару секунд и придется поправлять.
— Не местный, в отпуск приехал.
И получается правду говорю. Только отдых какой-то больно активный получается.
— А почему именно в наш городок? Он же совсем маленький...
Мужик снова пытается на Василису навалиться.
— Свали уже, — рявкаю на него. От мужика явно спиртом разит, да еще так сильно, что Василиса кривиться начинает.
— Не любишь запах алкоголя?
— У меня на запах спирта с недавнего времени аллергия, — Василиса снова кривится, — меня ребята из скорой помощи на днях на вызов подвозили. И я бутылочки перепутала. И вместо воды спирт выпила. Реакция очень странная была... Я мало что помню с того дня.
Я тут же напрягаюсь.
— Недавно?
Переспрашиваю. У самого голос вибрировать начинает. Потому что есть у меня подозрения, что...
— Позавчера буквально.
Стоит ей это произнести, как меня моментально накрывает. Она же тогда к деду приходила... И вела себя...
Блядь!
— Хочешь, чай возьмем, пока ждем? — голос Василисы врывается в сознание.
— Ага, давай...
Бурчу, а сам снова в размышления погружаюсь.
Получается она тогда... под спиртом. А я ее...
Василиса улыбается, потому что понятия еще не имеет, кто я такой, и идет за чаем. Пока я здесь угрызениями совести маюсь.
Девчонка, которая, кажется, ангела из себя не строит, просто ошиблась тогда… А я как последний кретин воспользовался. Пусть и думал, что все обоюдно, но теперь-то знаю, как все обернулось.
Когда она возвращается с двумя стаканчиками чая, я успеваю взять себя в руки, но осадок остается.
Василиса протягивает мне стаканчик, ее пальцы случайно касаются моих, и я чувствую это мягкое, еле уловимое тепло, от которого чуть ли не мурашки по коже, и стопроцентный стояк.
Чай горячий, пахнет лимоном и чем-то еще, чего мне так не хватает.
— Держи, — говорит девчонка с улыбкой, и я машинально подношу стаканчик к губам. Пытаюсь сосредоточиться на вкусе, на ее голосе, но мысли все равно возвращаются к тому вечеру.
Мы стоим, потягиваем чай и наблюдаем, как колесо обозрения медленно крутится, поднимая и опуская кабинки.
Я молчу, пытаюсь переварить все, что узнал, но мысли скачут, как сумасшедшие. Надо как-то завести разговор, отвлечь ее и себя.
— Слушай, — начинаю я, глядя на Василису, — а что тебе нравится в таких вот местах? Почему парк, а не что-то более… обычное?
Она смеется, и этот смех слегка разряжает напряжение внутри меня.
— Ну, как тебе сказать… — Василиса делает вид, будто задумалась, при этом хитро щурится. — Я люблю такие места. Здесь не надо ни о чем думать, просто наслаждаться моментом. Рестораны — это не мое, там всегда какой-то напряг, нужно соответствовать. А здесь... Здесь все просто.
Она снова улыбается, но уже мягче, теплее. И в этом есть что-то такое, что цепляет. Видимо, именно этой простоты мне и не хватало.
Василиса
Это мое самое странное и самое волнующее свидание в жизни.
Он такой милый этот Давид! Приехал на большой дорогущей машине, привез огромный букет, а сам высоты боится.
Я это поняла, как только мы к колесу обозрения подошли. Давид с подозрительным видом осматривает кабинку.
— Вась, а она не наебнется? — спрашивает, усаживаясь на сиденье, и быстро спохватывается. — Прости, я хотел спросить, она не упадет?
— Ты про кабинку? — уточняю, еле сдерживая смех.
— Если ее можно так назвать, — он с опаской поглядывает на дверцу, которая, соглашусь, довольно хлипкая. Не выдерживает, показывает на нее пальцем. — Ты уверена, что вот эта конструкция соответствует технике безопасности?
— А что тебя смущает?
— Она слишком тонкая. И закрывается на задвижку.
— Но, Давид, — внутри давлюсь смехом, но внешне остаюсь серьезной, — это же не люк космического корабля, и даже не дверь самолета. Функционально это просто дверца.
— Может, не поедем? — спрашивает он с надеждой, но кабинка уже поднимается вверх.
— Поздно, — качаю головой и подозрительно прищуриваюсь, — только не говори, что ты боишься высоты!
— Не боюсь, — бормочет он, — я вот таких развалюх боюсь. Василиса, ты же медик, как ты можешь рисковать жизнью своего пациента. У меня еще рука не срослась.
— Не прибедняйся, она у тебя не сломана! А жизни моего пациента ничего не угрожает.
Кабинка медленно ползет вверх, покачиваясь от ветра. Давид крепко сжимает руль.
— Можно покрутить, тогда кабинка тоже будет вращаться, — пробую провернуть руль, но Давид не дает.
— Ты что! Мы тогда точно наебнемся. В смысле упадем...
Доходим до самой высокой точки, и колесо внезапно останавливается.
— Так я и знал, — сипло выдает Давид, хватает меня за руку и говорит командирским голосом: — Василиса, спокойно, я сейчас перелезу вон туда, на ребро. Потом заберу тебя. Главное без паники, делай все как я скажу. Будем спускаться сами, а то пока этих спасателей дождешься...
