— Сегодня я без машины, завезла на техобслуживание. Вызову такси.
— Такси тебе не понадобится, — она опустила Катину руку с телефоном, — вон там любимый стоит, за тобой приехал.
И действительно, на парковке стоял белый джип. Катя села в машину, Джастин смотрел в боковое окно, отвернувшись. Он завел машину, сдал назад и выехал с парковки.
— Откуда цветы? — хрипло, словно впервые заговорил после лет молчания, спросил он.
— Да так, один знакомый подарил, — Катя взглянула на букет. Она и забыла о том, что держит его в руках.
Джастин ехал с повышенной скоростью, опасно маневрируя между машинами.
— Шевроле можно будет забрать в шесть вечера. Может, отвезешь меня на сто? Я там подожду.
Джастин ничего не ответил, он и не взглянул на нее ни разу с того момента, когда она села в машину.
Они проезжали по мосту. Катя с удивлением высунулась в окно. Они никогда не ездили по этой дороге. Она внезапно почувствовала, как букет ускользает из ее рук. Джастин вырвал его и с силой вышвырнул в окно. Белые розы кувыркнулись в воздухе и упали в искрящиеся под солнцем воды реки.
Катя с удивлением глянула на Джастина. Тот смотрел вперед на дорогу, его лицо ничего не выражало. Кате ничего не оставалось, как разглядывать в окно архитектуру малознакомой части города. Она привыкла к тому, что Джастин никогда не сообщает о своих планах. А сейчас был не лучший момент проявлять любопытство.
Джип заехал в прямоугольную пасть подземной парковки. Они проехали полупустой ряд автомобилей и припарковались на месте с нарисованной цифрой 75. Катя вышла из машины и последовала за Джастином. Тусклые лампочки скупо освещали пространство, бетонные стены спрятались в темноте, низкая спортивная машина около выхода тревожно мигала сигнализацией и издавала резкие повторяющиеся звуки. Катя прищурилась от яркого света и прикрыла ладонью глаза. В вестибюле многоэтажного дома стены были обиты светлыми деревянными панелями, с высокого потолка спускались гроздья стеклянных висюлек королевской люстры. Девушка с прилизанными волосами на ресепшене дала ключ.
Они зашли в лифт, Джастин встал перед Катей и разглядывал ее весь путь наверх. Катя не знала, куда деть глаза.
Он открыл ключом дверь, на которой висели металлические цифры 75. Катя зашла в прихожую, Джастин подтолкнул ее в следующую просторную комнату. Катя огляделась. Современная планировка, модерновая обстановка. Посредине комнаты стоял обернутый чехлом диван, у стены тумбочка с телевизором. Через приоткрытую дверь виднелись кухонные шкафчики мятного оттенка. Стеклянная дверь вела на балкон, еще одна дверь на возвышении со ступеньками, ведущими к ней, была закрыта.
Она вопросительно повернулась к Джастину, и наткнулась на кулак, отшвырнувший ее к стене. Тело сползло со стены и обмякло на полу. Катя открыла глаза и увидела надвигающегося на нее Джастина. Он сжал ткань блузки, приподнял ее и принялся наносить удары. Она прикрыла локтями лицо. В секундных перерывах между ударами Катя ловила ртом воздух. В это последние минуты в этом мире, ей хотелось лишь ускорить бег времени, чтобы настало бесконечное мгновение, в котором уже не больно.
24. Четырнадцать лет
— Миссис Лоренсо, Джастина не отдам, идеальный ребенок, — женщина с седыми буклями на голове восседала на высоком кресле. Прямоугольная спинка торчала надгробным памятником за ее плечами. На ней был синий пиджак с полосатым отворотом.
— Он так захотел, — усталым тихим голосом произнесла миссис Лоренсо. Ее золотистые волосы спускались волнами из-под маленькой шляпки. Родинка пикантно расположилась над уголком подкрашенных губ.
Джастин облокотился о дверной проем и выковыривал носком кед уголок плинтусов.
— Мальчик мой, может, ты передумаешь? — обратилась к нему женщина в синем пиджаке.
Он покачал головой, не поднимая головы.
Старушка вздохнула и принялась медленно развязывать картонную папку, лежащую перед ней. Пальцы с широкими наростами на суставах не слушались, и она никак не могла справиться с завязками.
Затеренькал школьный звонок. На старт, внимание, марш. В отдалении разросся гул голосов и топота ног. Женщина, наконец, справилась с тесьмой, достала несколько документов, взвесила их на ладони и нехотя протянула миссис Лоренсо.
Они сели в грязно-зеленый форд эскорт, он на заднее сидение, она завела машину и поехала. Мимо проносились десятки свежих весенних полей, однообразные крыши одинаковых городков.
Джастин улегся и продавил головой в раздутом вещами рюкзаке удобную ямку. Обрывки облаков делали неспешные обороты в небе, поглощали дымчатые ватные куски, отрывались клочьями.
— Джастин, — окликнула мать.
Он закрыл глаза и сделал вид, что спит. Под конец пути он в самом деле заснул.
— Не волнуйся, Лаура, — пухлая женщина прижимала к пышной груди большими руками Джастина, — ему тут будет не хуже чем дома.
— Не сомневаюсь! Я доверяю тебе, Нэнси, больше чем себе, — усмехнулась миссис Лоренсо.
Джастин обхватил руками Нэнси и положил голову ей на плечо, словно не виделся с ней лет сто и бесконечно скучал в разлуке. Но глазами он хитро поглядывал на своего ровесника. Тот стоял около лестницы на второй этаж и смотрел на гостей. Его руки висели вдоль туловища, он не засовывал их в карман, не облокачивайся, просто стоял и просто смотрел.
— Джерри, сынок, покажи Джасти его комнату, — обратилась к мальчику Нэнси.
Они поднялись на второй этаж, Джереми проводил экскурсию по дому, открывал двери комнат, указывал рукой на вещи, сопровождая фразами, каждая из которых начиналась словами: “Помнишь…”.
В эту комнату они стянули стулья и одеяла со всего дома, соорудили блиндажи и тоннели, и разыгрывали многодневные партизанские операции. Пока Нэнси не рассердилась и не пообещала наказать их, если они, наконец, не разберут поле военных действий.
Вот на этом узорчатом ковре они валялись и слушали страшные истории покойного папы Чарли. Они испуганно вздрагивали, всякий раз как в камине вспыхивала веточка.
Эти стулья они обвязывали самодельной уздой и скакали по дому. Когда они подросли, им разрешили ездить на настоящих лошадях.
Возле этого окна они как-то весь день проторчали, испуганно поглядывая в щели занавесок. С утра они шатались по улице, и Джереми заметил слежку. За ними увязался тип, лицо которого совсем не по-летнему было обмотано шарфом. В городе тогда висели листовки с рисунком сбежавшего из тюрьмы убийцы. Мальчики побежали домой, мужчина быстро зашагал за ними. Они стояли за окном и обсуждали, что не следовало им приводить преступника к своему дому. Они решились рассказать родителям, те позвонили в полицию, мужчину поймали, и вечером выяснилось, что тот был тем самым настоящим убийцей.
Джастин слушал Джереми, помалкивал, иногда кивал, почти не сводил глаз с Джереми. Казалось, что его не интересуют все эти предметы канувшего совместного детства, а занимает его только сам Джереми.
Они спустились вниз.
— Мама уже уехала, — развела руками Нэнси, — просила передать, до свидания, приедет через месяц.
Джастин скривился.
— Ну что, малыши. Вспомнили друг друга? — Нэнси потрепала обоих по голове и направила их в кухню, — Вы неплохо ладили. Жаль, что последние годы родители тебя не привозили.
Они поужинали картофельным салатом. Кроме Нэнси и мальчиков за столом сидел старейший член семьи: мистер Арчибальд. В ходе очередной детской игры они называли его Арчибальдино, и это прозвище прилипло к нему. Он с молодого возраста работал на небольшой ферме, принадлежавшей еще родителям Нэнси. Ростом был невысок, худ, седые волосы кучерявились облаком над черным морщинистым лбом.
Джастин лег в постель и укрылся одеялом.
— Первую ночь обычно неуютно спать на новом месте, — Джереми стоял над ним.
— А ты ляг рядом, — Джастин произнес самую длинную фразу за вечер.
Джереми послушался, они лежали на боку и глядели друг на друга.
