Ну, ладно. Это горячо.
Задыхающимся голосом я говорю:
— Я буду разочарована, если ты этого не сделаешь.
Раскаты его смеха прокатываются по мне, но, когда он немного успокаивается, его лицо вдруг становится серьезным.
Моя.
Он бросает меня на кровать, возвышаясь сверху.
Такой большой и мускулистый.
Выражение его лица до боли собственническое.
Он легко подходит под образ любого книжного героя, в которого я когда-либо влюблялась… и даже лучше, потому что он здесь, он настоящий, и мне не нужно притворяться женщиной, которую он хочет. Я та, кто вызывает румянец на его щеках и огонь в глазах.
И я не могу сдержать широкой улыбки, расплывающейся по лицу.
Одна из его бровей приподнимается.
— Предполагается, что ты должна меня немного бояться.
Я хихикаю.
— О, прости.
Он снимает рубашку и майку. Есть ли на Земле мужчина красивее? Я ставлю все на то, что нет. Его грудь и руки покрыты тонкими белыми шрамами, которые каким-то образом делают его еще красивее. Он не просто выживший, он настоящий боец, и хотя он сомневается в этом… он еще и герой.
С серой моралью, но, честно говоря, это единственный вид мужчины, который меня устраивает.
Он жестом приказывает мне снять рубашку. Я снимаю ее и отбрасываю в сторону.
Взгляд Рэя опускается на мои обтянутые кружевом сиськи.
Я впервые приобрела кружевное бра, когда прочитала о нем в книге. Теперь я ношу только такое белье, потому что я достаточно молода, чтобы иметь такую возможность, да и мне совершенно не нравятся обычные бюстгальтеры.
Плюс к этому, я не возражаю, когда мужчины ведут себя неряшливо рядом со мной на работе. Некоторые женщины считают оскорбительным, когда мужчина пялится на них.
Я же думаю, что это весело.
Я имею в виду, может показаться, что мужчины уже эволюционировали до такой степени, что им должно быть все равно на покачивающуюся грудь. Сиськи не редкость. Они есть у половины человечества. Тем не менее, даже беглого взгляда на изгиб этой части женского тела часто бывает достаточно, чтобы мужчины, с которыми я работаю, заикались и убегали из моего офиса.
И меня все устраивает, потому что они чувствуют себя достаточно виноватыми из-за этого, чтобы не задаваться вопросом, что я делаю с роботами. Думаю, даже если я перестану работать, я буду пользоваться этим.
Меня это устраивает.
Возможно, я тоже немного морально серая героиня.
Моя способность мыслить здраво подвергается сомнению, когда Рэй расстегивает ремень своих брюк и сбрасывает их на пол. Он снимает остальную одежду и стоит здесь, его член машет мне в воздухе, как у какой-нибудь римской статуи.
— Поднимись, — приказывает он.
Я слушаюсь. Он не спеша оглядывает меня, прежде чем подходит ближе и жестом приглашает меня встать на край.
Теперь я на голову выше его, и моя грудь расположена аккурат у его лица. Его ноздри раздуваются.
— Джек говорит, что это безопасно, но скажи мне, если тебе станет страшно или больно.
У меня пересыхает во рту, и я опускаю глаза на его член. Он большой, он соблазнительно большой… нет ничего страшного в том, чтобы представить это внутри себя.
— Больно? Ты острый?
— Нет, — это звучит успокаивающе. Он осторожно проводит пальцем по соску под кружевом. — Но я слишком сильный для человека и имею способность растягиваться.
Теперь мои глаза выпучены, и я смотрю на его член так, словно он собирается показать волшебный трюк.
— О каком растяжении мы говорим? Два-три сантиметра? Больше?
Он смеется.
— Поиграем и узнаем.
Я с трудом сглатываю.
— Что мне сказать, если будет больно?
— "Мне больно. Черт возьми, прекрати."
Теперь моя очередь смеяться.
— Ладно, я читала подобные романы, — я прочищаю горло. — У тебя ни с кем не было близости с тех пор, как ты присоединился к "Чернильнице"?
Мне нравится, как его ладони слегка касаются моих рук и ног, пока мы разговариваем.
— Верно.
Его мускулистые плечи слишком соблазнительны, чтобы не вонзить в них пальцы.
— Итак, технически, ты немного девственник.
В его глазах появляется огонек, когда они встречаются с моими.
— Будь нежна со мной.
Я провожу руками по его широкой груди.
— Ты же не думаешь, что превратишься в нож, пока мы… ну, ты понимаешь.
— Боже, надеюсь, что нет, — его голос звучит хрипло, он протягивает руку к моему лицу. — Поцелуй меня.
Обычно мне не нравится подчиняться приказам мужчин, но я таю от его напористого тона. Он опускает мое лицо чуть ниже, затем заводит руку мне за голову и зарывается в волосы. Когда он сжимает их в кулаке, я выдыхаю от удовольствия у его губ.
Нет ничего застенчивого или нежного в том, как он раздвигает языком мои губы и начинает исследовать мой рот. Я раскрываюсь для него, жаждущая попробовать его на вкус так же сильно, как и он меня.
Его другая рука скользит вверх по моей ноге и задирает короткую юбку. Я стону и извиваюсь от нетерпения. Пальцы Рэя проникают под мои трусики и обхватывают лоно. Я уже, и это хорошо, потому что его пальцы врываются в меня без подготовки. Большой палец дразнит мой клитор, в то время как я удивляюсь глубине проникновения указательного и среднего. И местам, которые они находят по пути. Я уже давно разочаровалась в идее того, что хоть какой-нибудь мужчина сможет найти внутри меня места, причиняющие столько удовольствия. Но Рэй нашел их моментально и инстинктивно.
Тебе это нравится? — спрашивает он из глубины моих мыслей. — Скажи мне, что еще тебе нравится.
Присутствие его в моих мыслях — это совершенно новый уровень близости, который иногда пугает. Когда я от неожиданности пытаюсь отстраниться, его рука удерживает меня вместе с безжалостным поцелуем. Осознание того, что я не могу сбежать, волнует и сбивает с толку. Но если бы я хотела освободиться, он бы меня отпустил.
Я бы отпустил.
Я хватаю ртом воздух. Его язык танцует с моим, в то время как пальцы продолжают сводить меня с ума. Он не торопится, но что он действительно хочет сделать, так это заменить пальцы членом.
Я никогда раньше не чувствовала себя такой уязвимой и могущественной одновременно.
Я не хочу, чтобы ты останавливался.
Я знаю.
Его руки становятся еще менее нежными. Он прерывает поцелуй и оттягивает зубами бра, обхватывая губами соски.
Тут же, не отрываясь от груди, Рэй раздевает меня догола, а затем кладет руки на мои плечи, опуская вниз.
— Возьми в рот.
Его член большой, но не настолько, чтобы убить меня. Я беру его так глубоко, как могу, и использую весь свой опыт, который почерпнула из чтения романов, чтобы доставить ему то же удовольствие, которое он доставляет мне.
Я смачиваю его слюной, лаская языком и, на самом деле, использую разом все трюки, которые знаю. Я стараюсь вспомнить, что я читала о ласке яиц.
Это можешь пропустить. У тебя все чертовски здорово получается. Ничего не меняй.
Когда он близок к тому, чтобы кончить (и как же странно самой чувствовать, насколько именно близок), он вырывается из моего рта и поднимает меня.
Интересно, может ли он заставить свой язык вибрировать?
Я могу попробовать.
О, черт. Я должна следить за тем, о чем думаю.
Он поднимает меня за бедра и поворачивает так, что оказывается спиной на кровати, а я — сверху, причем верхом на его лице. Мои колени парят примерно в дюйме над матрасом.
— Черт возьми, а ты сильный.
Его дыхание щекочет мое лоно, когда он смеется.
— Ты понятия не имеешь, насколько.
Удерживая равновесие, я опираюсь руками о спинку кровати и улыбаюсь.
— Я быстро привыкну к этому.
— Хорошо, потому что я считаю, что нам нужно заниматься этим чаще.
Мой голос срывается от желания.
— Я тоже.
Это сексуально и более чем забавно — находиться в его голове, когда он пытается придумать, как заставить свой язык вибрировать. Рэй предполагает, что если он переведет свою возросшую скорость на кончик языка, это может быть либо потрясающе, либо чересчур для меня.
