Елена Болотонь - Замуж за Чернокнижника

— Кто это был утром?

— Кто? — сделала вид, что ещё не понимаю, о чём речь.

— Там, на парковке, какой-то мужик на крутой тачке… Он тебя обидел? Почему ты хотела его ударить?

— Пустое это всё, Петь. Лучше не лезь.

— Как это не лезь? Когда обижают мою, — его голос ещё раз дрогнул, — любимую девушку.

— Пе-еть, — выдохнула с сожалением я, готовясь выдать знаменитую фразу, которую произносят все без исключения девушки своим влюблённым друзьям.

И не успела открыть рот, как почувствовала на своих губах тёплые губы Маринова. Его руки тут же обвили мою талию. Я попробовала что-то промычать в виде сопротивления, но он лишь сильнее прижал меня к себе, заставляя почувствовать его твёрдую настойчивость, и не только в намерениях, но и в штанах. Вот же угораздило!

Никогда не думала, что дружеский поцелуй взасос может быть настолько мокрым от слюны и языков. Я пыталась отстраниться, попутно представляя, как весело сейчас на пульте управления в охранке. Как вдруг зазвонил трелью мой сотовый телефон. Резко разорвался в сумочке, требуя, нет, приказывая, его срочно достать. Спаситель мой…

— Вдруг там что-то важное, — я наконец высвободилась из объятий друга, соображая, как можно мягче выйти из сложившейся ситуации, достала «яблочко» и нажала кнопку ответа на вызов с незнакомого номера. — Слушаю.

— Ю-юля-я, — услышала ласковый бархатистый голос в трубке, в котором всё же звучали стальные нотки. Мурашки тут же совершили марш-бросок по спине вниз и вверх. Я опёрлась о стол рукой, чтобы развернуться и сесть на него полупопием, обеспечивая максимум поддержки.

— Откуда ты знаешь мой номер телефона? — Это было всё, на что я оказалась способна.

— Ю-ю-ля-я, зачем тебе этот хлюпик? — Собеседник явно умилялся, нежно подтрунивая над моим неудачным выбором.

— Отвечай, — раздражение накатило волной, являясь спасительной наградой от грозящей случиться истерики.

— Откуда?

— Пить меньше надо в барах, — уже спокойнее ответил мне вип-конь ламборджинской породы и довольно усмехнулся. — Тогда информация целее будет.

— Что тебе нужно? — задала очередной вопрос, чувствуя, как холодеют мои пятки. Он же меня уже спросил, зачем мне нужен… Петя?

— Если этот рыжий к тебе ещё раз прикоснётся, Юлия… Он будет всю свою короткую жизнь бегать от адских псов, — будничным тоном произнёс Алан. — Веришь мне?

— Не смей лезть в мою жизнь, — злость закипела в моей крови, растекаясь по жилам, как огненная лава и тут же застывая под вопросом. Откуда. Он. Это. Узнал.

— Я тебя предупредил… Кошечка моя. Увидимся через пару дней.

И связь отключилась, оставив меня наедине с другом, который стоял, застывший, как мраморная статуя, настолько побелело и обескровилось его лицо. Казалось, он отрешённо смотрел в окно. Меня же трясло от страха. Кошечка… С каких пор его? Адские собаки… Какие-какие собаки? Я в своём уме?

Петя стоял зависшим, пока я не дотронулась до его плеча. Тогда и встретилась с его пустым потерянным взглядом:

— Петя…Что с тобой?

Маринов сглотнул слюну и прошептал:

— Юлька… Я такое сейчас видел.

— Что ты видел? Говори громче, — и заметила, как бисеринки пота покрывают его лоб.

— Как в кинотеатре… Оказался на просмотре фильма… В сумерках я был, на старом кладбище… А там… Памятник… Мой, Юлька… Мой, представляешь? Фамилия, имя, отчество и даты… Я пытался разглядеть ту… Последнюю… Не получилось… — Он замолчал на миг, запустил руки в рыжие волосы, сжал голову. — И собаки… Две огромные чёрные собаки с кровавыми глазами по обеим сторонам монумента. И слюна капает с клыков… Жу-у-уть…

Моя рука сама слетела с плеча друга. Я всё хорошо поняла.

— Иди лучше, Маринов, выпей кофе и забудь обо всём. Жить будешь долго.

— Ну… да… — задумчиво произнёс мой друг и тихо вышел из кабинета, словно позабыв, зачем вообще сюда приходил.

А я закрыла ладонями лицо и поняла, что очередной, третий день на новой должности принёс сплошные неприятности. Первым же делом к Лерке! Сразу же после работы.

Обшарпанная дверь грязно-жёлтого цвета на третьем этаже стала целью. Мой бестолковый, изучающий выщербины взгляд, рука, выжимающая кнопку дверного звонка, — такой меня увидела соседка, когда открыла доступ к своему жилищу. Брюнетка, с активной боевой чёрной раскраской на глазах в стиле «не было лосьона для снятия макияжа», одетая в чёрный же сарафан до пола, сняла мою руку с кнопки.

— Заходи, — просто сказала она, затягивая меня внутрь. — Проблемы?

— Угу, — кивнула ей. — Мне ведьма нужна, бабка, фея. Добрая.

— Добрых не держим. Чё там у тебя? — коверкая слова из-за жевательной резинки, она смотрела на меня с любопытством.

— Колдун…

— У-у-у-у, — закивала соседка головой. — Это серьёзно. Мужики могут быть очень сильными в магии. А что ему надо?

— Меня.

— Да ну! — Она продолжала жевать, с интересом меня разглядывая. Бросила отрывисто:

— Клёва…

— В сны лезет.

— У-у-у… — многозначительно задумалась Лерка. — Клёва… — И, дальше изучая меня, наконец, показала чудеса сообразительности. — Не нравится?

— Нет, конечно.

— Ну есть чё-нить от него? Шмутка там какая?

Платок! Как хорошо, что не выбросила. Поковырявшись в сумке, достала уже высохший батист.

— С кровью, — довольно оглядела платок. — Твоя?

Я кивнула утвердительно.

— Пойдём туда, — и указала мне пальцем на зал.

В комнате с довольно унылой обстановкой я увидела по центру круглый стол с кучей свечей и всяких необычных штучек. Я раскрыла рот. Огромный изогнутый кинжал, инкрустированный камнями, колода каких-то потрёпанных карт, разноцветная галька с нанесёнными символами, прозрачный шар-кристалл. Ничего себе… А я думала…

— Садись давай, — она сунула мне стул в руки, а сама умостилась напротив меня. Зажгла свечи, провела над огнём пару раз руками, словно заряжаясь. — Руку давай. Попробую почитать твою энергетику для начала.

— А ты… — нужное слово вертелось у меня на языке, но никак не могло вырваться.

Она же приподняла брови и выжидательно уставилась на меня:

— Что?

— Ведьма?

— Страшно? — вместо ответа задала вопрос эта странная женщина с недосмытым макияжем.

— Не очень.

— Ведьма, — она вцепилась в мою руку, а другую положила на платок. — Но сейчас тебе лучше заткнуться и не мешать мне, — и закрыла глаза, не обращая внимание на мой озадаченный вид.

А потом наступила тишина и треск свечи в ней, и топот соседей сверху, и отборные маты справа, и плач ребёнка слева, и шум воды в чьей-то ванной. А потом Лерка отмерла и уставилась на меня: