Даже несмотря на то, что он мучил меня. И называл глупым прозвищем. И выглядел так чертовски хорошо, что мне хотелось облизать его.
Боже.
— Мы почти закончили, — кричит он, напоминая, что у него для нас с Сидни припасены ещё три подхода по двадцать приседаний, прежде чем закончим на сегодня. Ненавижу приседания. Как и Сидни. Но мне нравится, как после этого ощущаются мышцы живота, клянусь, я вижу разницу, хотя прошло всего шесть дней.
Скорее всего, мне кажется. Но всё нормально.
Сидни, словно умирающая рыба, плюхается на землю рядом со мной.
— Он прям сержант-инструктор по строевой подготовке, — шепчет она.
— Я всё слышал, — кричит Гейб, и мы начинаем смеяться.
Мне действительно нравится Сидни. Мы подружились за считанные дни, проводя вместе много времени. Она плавала со мной, по вечерам мы вместе смотрели кино. Её мама не очень это одобряет, но и не говорит «нет», поэтому Сидни делает всё, что хочет. Мне кажется, она ненавидит находиться дома, поэтому я — повод для побега. Как и для Гейба, думаю. Пока не осознал, что не хочет зависать с девственницей. Я хоть ездить умею.
Пожалуйста, скажите, что вы поняли отсылку.
— Ладно, давайте сделаем это. — Гейб хлопает в ладоши, как будто получает удовольствие от наших мучений, и мы с Сидни с громким стоном приступаем. Он считает каждое наше приседание глубоким сильным голосом, сводящим нас в могилу, подгоняя меня. Он ни разу не посмотрел на свою сестру. Гейб смотрит на меня, только на меня. Его пристальный жаркий взгляд ощущается, словно он в действительности прикасается ко мне, и я хочу доказать ему, что в состоянии справиться. Что смогу сделать эти дурацкие приседания, даже если они практически убьют меня.
— Хорошо, Люс, — говорит, останавливаясь прямо у моих ног. Он встает на колени, осторожно положив руки на мои колени, не разрывая ни на секунду наши взгляды, пока поднимаюсь и опускаюсь, поднимаюсь и опускаюсь. Я притворяюсь, что он не волнует меня, изо всех сил стараюсь сохранять и контролировать дыхание. — Так держать.
Я чувствую ожог от его прикосновения, как будто в буквальном смысле поджёг меня. Он дальше не считает, как и я, но не Сидни. И в ту секунду, как она кричит «двадцать», я падаю спиной на песок, уставившись на ярко-голубое небо и жмурясь от солнца. Гейб до сих пор касается моих коленей, до сих пор сидит, скорчившись прямо передо мной, и ни с того ни сего я переживаю, что мои шорты выставляют напоказ мои бёдра. Что если он увидит сквозь них мои трусики? Я не хочу, чтобы он увидел мои скучные бледно-голубые хлопковые трусики.
Или хочу?
Ну, может и хочу.
— Ты — молодчина, — шепчет он тихим голосом, сжимая мои колени. Такое ощущение, что это прикосновение вызывает пульсацию в самом центре, я сжимаю бёдра, гадая, может ли он прочитать мои мысли. Понять реакцию моего тела на его близость. Он так меня и не отпустил, внезапно представляю, как он скользит этими руками по моим бёдрам к той самой точке между ног, где горю из-за него.
Мне бы не стоило думать об этом. Он не для меня. Мне нужен правильный парень. А не боящийся обязательств засранец-потаскун Гейб.
— Спасибо, — наконец произношу, совсем чуть-чуть приподнимая голову, и понимаю, что он по-прежнему смотрит на меня, но сейчас его взгляд сосредоточен на моих губах. От предвкушения их покалывает, я вспоминаю его поцелуй. Его умелый идеальный рот. Вот дерьмо, мне хочется, чтобы он ещё раз поцеловал меня. Если бы Сидни здесь не было, уверена, он бы снова так и поступил …
— Может вам двоим просто уже снять комнату? — Отвращение в голосе Сидни отрезвляет меня, я сажусь, а руки Гейба падают с моих коленей, и он поднимается в полный рост. — Сексуальное напряжение между вами двумя чертовски смешно.
О чём она?
— Я, э-э, понятия не имею, о чём ты, — заикаюсь, стараясь из всех сил не смотреть на Гейба. Это просто слишком унизительно, особенно если всё это односторонне, что, скорее всего, так и есть.
Она закатывает глаза и вскакивает на ноги, как всегда легко. Как же я завидую её грациозной фигуре, длинным ногам, тонкой талии и стройным бёдрам.
— Вы двое реально думаете, что можете строить из себя только друзей? Гейб, я вижу, как ты смотришь на неё, и меня от этого мутит. Я не хочу находиться посреди вашего порнографического танца или чего бы там ни было.
Порнографический танец? Сидни сошла с ума.
— Серьезно, Сид. Мы всего лишь друзья. Мы пришли к такому соглашению, — заверяю её.
— Это липовое соглашение, и вы оба это знаете. Вы оба используете эти тренировки, как предлог проводить время вместе. — Стоит Гейбу открыть рот, чтобы заговорить, она тут же выставляет руку. — Даже не пытайтесь отрицать, мы все знаем, так и есть. Я подыгрывала всему этому, потому что здорово побыть с тобой, Гейб. Я никогда не получу большего, тем более, что большую часть года ты на учёбе. И мне очень нравишься ты, Люси. Я считаю, ты милая. Но слишком милая для моего старшего брата. А ты, Джи, недостаточно хорош для неё. И ты знаешь это. Поэтому либо перестаньте топтаться около друг друга, либо уступите животным потребностям и просто сделайте это! Ё-моё.
Сидни уходит, прежде чем мы успеваем даже пикнуть. Я слишком потрясена, слишком шокирована сказанным ею нам. Её брату. Перевожу взгляд на Гейба, он выглядит таким же удивлённым.
— Тебе всё ещё нужно сделать два подхода, — заявляет он в её удаляющуюся спину.
— Займи моё место. Поприседай с Люси. Можешь прямо на ней или ещё как-нибудь, — кричит Сидни что есть силы, и я морщусь от стыда.
Очень надеюсь, никто больше не слышал её.
— Она сказала такое, чтобы просто разозлить меня, — говорит Гейб извиняющимся тоном, возвращая мне своё внимание. — Ей нравится выводить меня из себя.
— Она предложила нам поддаться животным потребностям, — шепчу я. Это звучит ещё хуже, когда я произношу это, потому что имею в виду нас обоих. Вместе. Я повторяю «поддаться нашим животным потребностям». Другими словами, сексуальным.
Гейб смотрит себе под ноги, небольшая улыбка искривляет его губы, когда он усмехается.
— Настоящий шок с её стороны.
— И это её «поприседай на мне». — Мои щёки горят, стоит мне произнести эти слова. — Как будто такое вообще возможно.
— Она задала нам жару. Особенно мне. Ты просто попалась под руку заодно. — Он делает паузу, я молюсь, чтобы он не смотрел на меня. — Ты такая хорошенькая, когда краснеешь.
Проклятье, он смотрит на меня. Я пристально смотрю на него, смущённая его словами, кокетливым тоном.
— Я думала, мы договорились быть друзьями, — напоминаю ему.
— Друзьями, испытывающими животные чувства по отношению друг к другу, — заявляет он весьма весело.
Что абсурдно и выводит меня из себя.
— Послушай, если мы не можем быть друзьями, тогда может нам вообще не следует общаться. — Хватаю небольшую пляжную сумку, которую бросила на землю, и пытаюсь уйти. Но он не дает, схватив меня за руку, прежде чем я пройду мимо, и останавливая меня.
— Я хочу быть твоим другом, — говорит Гейб, впившись пальцами в моё предплечье, и нежно поглаживая кожу большим пальцем. Мне хочется завопить, чтобы он перестал прикасаться ко мне.
Я хочу умолять его никогда не отпускать меня.
— Я-я тоже хочу быть твоим другом. — Поднимаю голову, встречаясь с ним взглядом. Он смотрит на меня, не как друг. Он смотрит на меня, как парень, который хочет меня, его взгляд по-прежнему на моих губах, пальцы расслабляются на моей руке, когда очень медленно притягивает меня ближе к себе. Как будто я не понимаю, что он собирается сделать.
Я понимаю. Прекрасно понимаю. Но не останавливаю его.
Не протестую.
Гейб
Притворство с тренировками подошло к концу. Сидни не глупая. Она видела насквозь мои мотивы и использовала их в свою пользу. Мне приятно, что она хочет проводить со мной время, и ещё больше ценю, что озвучила это. Конечно, она — заноза в заднице, но я люблю мелкую. Мне нравится болтать с ней, проводить время. Есть только мы с ней против двух людей, называющих себя нашими родителями. Я нужен Сид. Она — моя сообщница.
