Значит, мы будем наедине. Я и мой блядун-муж, который никак не хочет со мной разводиться. Впрочем, откуда я знаю, что не хочет он именно разводиться, а не делиться со мной кровно заработанными деньгами? Может, ему кто-то из любовниц не позволяет так опрометчиво расточительствовать? Бывшая жена, алименты, дети. Откуда взяться деньгам на дорогие украшения и брендовые шмотки?
Забравшись на переднее сиденье, кладу сумочку на колени и складываю поверх руки. Через минуту салон пропитывается запахом духов Динара. Тех самых, что я ему дарила. С нотками древесины и сандала. С легким налетом свежести и морского бриза. Я долго их выбирала, слишком долго. Несколько недель ходила в магазин, присматривалась, доставала консультантов. И все для чего? Чтобы этот запах теперь вдыхала другая.
Как же отчаянно хочется забрать их у него. Отобрать, разрушая все до основания. Я, словно маленькая девочка, которая подарила мальчику из песочницы лопатку, а она оказалась у другой. Хочу, чтобы этот запах принадлежал только мне.
— Я не хочу разводиться, Ясмин, — говорит Динар. — Но ты это, наверное, и так поняла. Я не хочу. Я прошу тебя дать мне шанс. Месяц.
— Зачем? — непонимающе переспрашиваю.
Просьба Динара кажется мне абсурдной. Не хочет разводиться? Дать шанс? На что? Показать, что покончил с любовницами? На сколько, на месяц, пока я дала ему шанс? А дальше он снова пойдет по бабам, только будет это скрывать более тщательно? Не брать на работу секретаршу, например. Или вообще улетать в другую страну, чтобы найти кого-нибудь там. Ведь так никто ничего не узнает.
— Я натворил глупостей. Ошибся, оступился. Я хочу исправиться, Ясмин.
Динар наклоняется ближе, совсем как тогда, когда мы поссорились из-за какой-то мелочи и мирились в автомобиле. Динар тогда просил прощения за то, что раскритиковал мои покупки, поцеловал в щеку, прижал к себе. Я помню это так ясно, словно это было только вчера. Или пару минут назад.
И почему-то наравне с чувством ненависти возникает непреодолимое желание все повторить. Здесь и сейчас. Поддаться соблазну и рукам мужа, который, вкрай обнаглев, прикасается к моей щеке, а затем и вовсе впивается губами в мои. Остро, неправильно и так горячо. И что дальше? Оттолкнуть или позволить ему?..
Глава 27
Мужья, сворачивающие налево, редко пользуются тормозами.
© Ясмин Варшавская
Ясмин
— Нет.
Разрываю поцелуй, отталкиваю мужа, пытаясь унять дыхание.
— У нас развод, ты не забыл?
— Это у тебя развод.
— Динар!
— Что у тебя с этим додиком?
Дышит тяжело и напирает на меня вопросами. Считает, что вправе их задавать и требовать ответов.
— Как часто вы встречаетесь? Между вами что-то было?
— Это тебя больше не касается.
— Ты моя жена.
— Если бы ты не тянул резину, я бы уже ею не была.
— Так сильно хочешь со мной развестись?
— Хочу.
— Не любишь, стало быть, больше?
Не знаю, что он сейчас испытывает, потому что сижу, упрямо развернув голову к окну. Не хочу смотреть на Динара, не хочу его видеть, вообще хочу покинуть его автомобиль, но он заблокировал мне эту возможность.
— Значит, если я буду с другой, тебе будет все равно?
Господи…
Несколько мгновений я сижу, сжимая в руках мобильный телефон с входящим новым сообщением от Артема. Он спрашивает, в порядке ли я. Прокручиваю в голове сказанные Динаром слова, поворачиваюсь к нему. Может, он шутит? Но по грозному виду и нахмуренным бровям понимаю, что нет, не шутит, на полном серьезе меня об этом спрашивает. И я начинаю смеяться. Громко, почти что истерично, чем наверняка повергаю его в шок, но мне плевать.
— Если ты будешь с другой, Динар? — проговариваю сквозь слезы. — Ты забыл, что с другой я тебя уже видела? И нет, мне не безразлично. Настолько, что я подала на развод, потребовала даже не половину имущества и жду, когда ты меня отпустишь.
— Я не хочу тебя отпускать.
— А я не буду с тобой больше. Представить не могу, что мы снова будем вместе.
— Не можешь, значит?
— Не могу. Всегда буду представлять тебя с другими женщинами. Вспоминать то фото с Кариной, вашу страсть. И Анна еще обязательно всплывет.
— Между мной и Анной ничего нет.
— Что ж, очень жаль. Она внимательная, заботливая и всегда тебя любила. Идеальная кандидатка на роль новой жены.
— Я не хочу новую, я хочу старую. То есть… ты не старая, конечно, просто… Мне не нужна новая жена.
— А мне не нужен ты, Динар. Неужели ты не понимаешь?
— Не понимаю что?
— Я не смогу простить тебе измену. Пыталась. Все время, что меня не было, я ходила к психологу, я разговаривала с ней, а в свободное время посещала форумы. Я знаю, что многие женщины живут с мужьями после измены, некоторые — просто закрывают глаза. Но это уже не отношения. Это уже не любовь, понимаешь? Не отношения и не брак. Ты поцеловал меня, а мне… мне противно, понимаешь?
Сначала мне очень хотелось этого поцелуя. До покалывания в кончиках пальцев я жаждала прикоснуться к Динару, потрогать его колючую щетину, провести носом по щеке и вдохнуть такой родной запах. Ощутить его вкус на своих губах. Воскресить в памяти давно забытый поцелуй, но ничего, кроме отвращения, не почувствовала. Никакого спазма внизу живота, как это обычно бывало, никаких покалывающих мурашек по телу. Ничего. Ничего, кроме отвращения.
— Противно? — гремит недовольно. — То есть я из кожи вон лезу, чтобы все вернуть, а тебе противно?
— А ты не лезь, я не просила.
— Я хочу свою семью назад, Ясмин. Тебя и детей. В дом, где мы жили. Я хочу все вернуть, и я делаю все, чтобы это вернуть.
— Мужья, сворачивающие налево, редко пользуются тормозами, Динар.
Вижу, как лицо мужа удивленно вытягивается, он округляет глаза, поджимает губы, возможно, чтобы не наговорить мне лишнего. Я же… я понимаю, что так и есть. После того, как я уехала, Динар не ушел с головой в работу, не зациклился на достижении своих целей, он словно застопорился в обиде на меня, и поэтому обо мне так часто писали в сети. Поэтому он окружал себя женщинами. Ему это нравится и продолжает нравиться. Выставить меня виновной, а теперь вернуть.
— Что мы скажем, если я к тебе вернусь, Динар?
— В каком смысле?
— Я читала все те статьи, видела, что обо мне писали. Что мы скажем, если вдруг отменим судебный процесс и сойдемся? Ведь о нас снова будут писать, верно?
— Будут, — соглашается, но варианты развития событий представлять не спешит, думает, и я все понимаю без слов.
О нем ничего плохого писать нельзя, потому что на кону его предвыборная гонка. Он метит не просто в хорошие бизнесмены, но еще и в мэры города, обещает изменить все к лучшему. Скандалы ему ни к чему.
— Разве это столь важно? Мы скажем, что любим друг друга и решили не зацикливаться на прошлом.
— То есть ты меня простил, так получается?
— Ясмин. Не так, конечно.
— А как? Ты расскажешь всем, почему я уехала на самом деле? Расскажешь, что спал со своей секретаршей? Или просто расскажешь об измене? Согласишься взять вину на себя и обелить мое имя?
Я знаю, что нет, но намеренно его об этом спрашиваю. Наверное, мне нужно поставить последнюю точку в наших отношениях, хотя листок и так усыпан сплошными черными кляксами. Я пыталась мысленно оправдывать Динара и, наверное, до последнего не верила, что мы сможем развестись, но теперь, когда мой муж молчит, не зная, видимо, как сформулировать просьбу прикрыть свой зад, я понимаю, что смогу. Развестись, устроиться на работу, поднять детей и вообще начать жизнь заново, а Динар… Надеюсь, он поймет, что не все разбитое можно склеить. А склеенное единожды навеки останется уродливым.
— Ты же знаешь, что я хочу стать мэром.
— Знаю, — говорю впервые с улыбкой, хоть и внутри болит.
Наверное, по-особенному сильно, ведь именно сейчас я в полной мере осознаю, что не нужна Динару. Он считает иначе, возможно, пытается что-то доказать. Себе, окружающим, мне, но я ему больше не нужна. Ему нужно кресло депутата, деньги, слава, возможно, дети, ведь с ними он все же ведет себя как настоящий отец, но я… я ему не нужна.
