— Здравствуй, Ясмин.
Со дня заседания это наша первая встреча. Мы не виделись около недели. Динар не звонил, хотя обычно хотел видеть мальчиков два-три раза, но почему-то его не было на горизонте всю неделю. И только вчера вечером он попросил о встрече сегодня. Первым порывом было отказать. Сказать, что у нас другие планы. Поездка в бассейн, например, но я сочла, что он может пожелать увязаться с нами, а у меня не будет ни единой причины ему отказать, кроме той, что я не хочу его видеть.
И хоть из-за Нади мне все-таки придется ехать с ними, это куда легче, чем оказаться вместе в бассейне.
— У меня несколько часов всего, — предупреждаю сразу. — К тому же Надя сегодня капризничает.
Словно в подтверждение дочка начинает хныкать, но Динар лишь кивает, хотя обычно он на все мои предупреждения реагирует недовольством и смотрит так, будто винит во всем. И в собственных планах, и в плохом настроении дочери. Но сегодня все иначе. Сегодня он спокоен, улыбчив и уравновешен. Смотрит на меня не так, как прежде, и это… обескураживает. Я и рада, и пытаюсь найти причины такому поведению. И как быстро оно снова сменится на привычное? То, которое нервирует меня до жути?
— Хорошо, постараемся уложиться, — голос Динара звучит на удивление спокойно.
Мальчики отлипают от отца и бегут к машине. Я иду следом и Динар рядом.
— Я дам тебе развод, — говорит неожиданно. — И все, что ты просишь. На следующем слушании нас разведут.
— С чего такая щедрость?
— С того, что я веду себя как подонок.
Неожиданное признание удивляет. Не то чтобы я считала Динара именно подонком, но приятных эпитетов в последнее время у меня для него мало.
— Мне благодарить?
— Что?
— Благодарить за развод и за тридцать процентов?
— Господи, нет. Конечно, нет.
Дорога до парка занимает около получаса. Я не знаю, почему мы приезжаем именно в этот парк, но когда подходим к веревочному городку, улыбаюсь. Мальчишки давно просили организовать им такой досуг, но у меня все не было времени, да и боюсь я этих веревочных парков. У меня от них начинает кружиться голова и подкашиваются ноги. Даже сейчас реагирую дрожью, стоит только поднять голову и посмотреть на множество переплетенных веревок и деревяшек.
— Ну что, готовы? — спрашивает Динар, и на следующий час они увлекаются экстримом.
Я же остаюсь с Надей внизу. Мы гуляем, я показываю ей уток в пруду неподалеку и возвращаюсь, как раз когда мальчишки уже возвращаются обратно.
— Мама! — кричит Давид, активно размахивая в воздухе рукой.
Мы с Надей отвечаем. Дочка смеется, глядя на братьев, хотя вряд ли с такого расстояния понимает, кто где.
Примерно через двадцать минут мальчишки спускаются вниз, снимают защитное снаряжение и несутся ко мне, наперебой делясь впечатлениями. Минут через пять к нам присоединяется Динар с тремя рожками мороженого в руках. Два шоколадных он протягивает мальчикам, а одно сливочное — Наде. Правда, смотрит дочка на него с опаской, словно думает, можно ли взять.
— Бери, Надюш. Можно, — разрешаю, догадываясь, что именно моего разрешения ждет дочка. — Она потом привыкнет, дай ей время.
— Я не тороплюсь. Все в порядке.
Динар трогает дочку за ручку, и она неожиданно сжимает его руку, чего никогда раньше не делала. Обычно отворачивалась и пряталась у меня на шее, но теперь смотрит на отца открыто. Делает вроде как первый шаг. Уже боится Динара не так, как прежде, но все еще не понимает, что этот большой и сильный мужчина делает рядом и почему пытается как-то пойти с ней на контакт.
Как только Динар убирает руку, внимание Нади поглощает мороженое. Растерев его буквально по всему лицу, она активно уплетает то, что осталось.
— Хорошо, что ты взял небольшую порцию, — пересилив себя, хвалю Динара.
Мы не можем быть мужем и женой, но ведь можем попытаться стать неплохими родителями для детей, разве нет? По крайней мере, если Динар будет вести себя так, как сейчас. Не пытаясь меня уколоть и влезть в личную жизнь, не желая все вернуть обратно и не унижая меня еще больше, чем уже унизил.
— Мам, а давай на озеро? Кормить уток, — неожиданно предлагает Матвей.
— Вообще-то… нам уже пора.
— Ну, мам, — строит милые глазки Давид. — Надя ведет себя хорошо, а мы бы еще погуляли. Не хотим домой. Пожалуйста.
Совместными уговорами они добиваются желаемого. Отобрав у Нади вафельный рожок и вытерев ей щеки, опускаю дочку на землю и беру ее за ручку.
— Я кое-что с собой взял. Сейчас…
Динар уходит и возвращается через пару минут, видимо, достав что-то из машины.
— Вот, — протягивает мне упаковку. — Это что-то вроде поводка, но для ребенка. Я знаю, что Надя еще не ходит самостоятельно, но, может быть, так…
— Предлагаешь выгуливать ее, как собаку?
— Нет, и в мыслях не было. Если ты так это воспринимаешь… в детском магазине мне сказали, что это неплохой вариант, чтобы тебе было легче. Это что-то вроде ходунков, но прогулочных.
— Я не собираюсь выгуливать дочку, как собаку! — отсекаю резко.
Понятия не имею, почему так реагирую, ведь сама недавно узнала про такое новшество и присматривалась к нему. Наде уже годик, а она еще не ходит. Боится. Врачи никаких патологий не обнаружили и посоветовали ждать. От классических ходунков ортопед посоветовал отказаться, а вот такие посоветовал, только вот… раздражает, что их купил именно Динар. И так вовремя, ведь ходить с Надей, сгорбившись, действительно не очень удобно. Но я упорно делаю именно это, а затем подхватываю свою уже немаленькую девочку на руки и несу, потому что так легче, хоть и весит она уже немало.
— Я не хотел тебя обидеть, Ясмин, — говорит Динар у озера, пока мальчишки убегают кормить уток хлебом, который он же и принес. Как предусмотрительно, однако! — Просто я подумал, что Надя пока не идет ко мне, а тебе тяжело носить ее на руках.
В моем ответе пропадает необходимость, когда телефон Динара оживает входящим звонком. Мазнув по экрану взглядом, вижу имя Карины, отчего-то раздражаясь так сильно, что хочется подняться со скамейки и уйти. Что я и делаю, чтобы не мешать ему разговаривать, но я все же слышу, как он резко бросает:
— Я, кажется, предельно ясно выразился, когда попросил положить заявление на стол.
Остальное я уже не слышу, потому что отхожу — поближе к мальчикам и подальше от мужчины, который жутко раздражает своей учтивостью и нежеланием обидеть, тогда как еще совсем недавно не гнушался ядовитыми словами.
— Ясмин…
Надолго уйти не получается. Динар останавливается за моей спиной, слишком близко, насколько могу судить, не оборачиваясь.
— Она уволена, — отчитывается.
— Мне без разницы, — бросаю равнодушно.
Мальчики заканчивают кормить уток, и я настаиваю на возвращении домой. Едем мы в абсолютной тишине. Надя засыпает, утомленная прогулкой, да и мальчики, судя по всему, выдохлись. Нам же с Динаром просто не о чем разговаривать. Все слова давно сказаны. Как показывает практика, нам лучше молчать. Так вероятность окончательно разочароваться друг в друге гораздо ниже, хотя… мне кажется, что большего разочарования уже не достичь.
Я выхожу из автомобиля первой. Аккуратно придерживая Надю, холодно прощаюсь. Дистанция — вот что нам нужно. Обычное общение ради детей, и ничего больше. Я жду мальчиков и, как только они подбегают ко мне, иду к дому.
— Матвей! — зовет сына Динар, но я уже не оборачиваюсь.
Видимо, что-то забыл сказать.
Мы входим в дом, разуваемся, когда возвращается Матвей, держа в руках ту самую упаковку с прогулочными ходунками.
— Папа тебе передал, мам. Сказал, что можешь выбросить, но настоял попробовать.
Глава 30
Ясмин
— Он втоптал тебя в грязь, а ты принимаешь от него подарки, — язвительно замечает отец, когда видит, как я использую те самые прогулочные ходунки.
Вообще, поначалу я их выбросила. Как только зашла в спальню, отшвырнула подальше и думать забыла, разозлившись, что Динар вообще себе позволяет что-то мне передать. Но потом эти ходунки оказались на моей кровати. Видимо, поднял кто-то из прислуги и, не поняв, что делать, оставил на видном месте.
