Моим жизненным девизом всегда было: «Если не могу это контролировать, то я этому не доверяю». В бизнесе такой подход очень помогал. После разрыва с Шарлоттой я практически никому не доверяла — Элизабет оказалась редким исключением — и за всем в магазине следила сама. Но склонность к постоянному контролю не давала мне двигаться вперед, меняться и расти. Я прекратила рисковать. Боже, я ведь даже волосы обрезала сама, потому что никому не решалась их доверить. Я просто садилась перед зеркалом и сама подстригала кончики. Люк говорил, что это не Шарлотта разлучила нас, а то, что я остановилась в своей жизни и никуда не шла.
Когда Кэсси вышла из коуч-центра, она не сразу меня узнала. Я распустила волосы и была не в платье. Нет, я выбрала брюки чуть ниже колена и с застежкой на боку, в стиле шестидесятых, пеструю блузку без рукава и босоножки на веревочной подошве. Мне хотелось выглядеть свободной, но не слишком, собранной, но не застегнутой, как говорится, на все пуговицы. А Кэсси явно чувствовала себя прекрасно в джинсах и белой футболке.
«Ох, Дофина, хватит думать о ерунде!»
— Я опоздала?
— Нет, точно вовремя. Готова?
— Как никогда.
Я вошла в ворота следом за ней. За высокой живой изгородью все выглядело именно так, как я и воображала: безупречно подстриженная зеленая трава, кусты ярко-розовой гортензии, огромные белые розы вдоль крытой галереи… Вблизи этот особняк просто зачаровывал: сразу хотелось войти в него. Кэсси подхватила меня под руку, мягко увлекая к красной двери квадратного строения слева.
Мы не успели постучать, дверь сразу открыла Матильда:
— Дофина, женщина с прекрасным именем! Добро пожаловать в наш коуч-центр. Комитет с нетерпением ждет встречи с тобой.
Все происходило так быстро, что я не успела ничего рассмотреть вокруг, хотя мне показалось, что я узнала два больших абстрактных полотна на стенах, уж очень выразительными были цвета и движения кисти…
— Ох, не может быть! Это… это холсты Мендосы? — спросила я к восторгу Матильды.
— Отчего же не может, именно так! Это два последних из нашей коллекции. Мы душеприказчики Каролины Мендосы. Ты знакома с ее работами?
— В основном с дизайнерскими. Я слушала курс по современному искусству Луизианы, — ответила я, уставившись на большое полотно, на котором сияли два яростно-красных квадрата, на краях переходившие в желтые и оранжевые тона. Я тут же вспомнила кое-какие факты о художнице: молодая революционерка из Южной Америки, страстная феминистка…
— Она была близким другом общества С.Е.К.Р.Е.Т. и одним из его основателей, — добавила Матильда. — Мы раз в несколько лет продаем что-то из ее работ и на это существуем. В этом году мы будем предлагать вот этот холст — «Красная ярость». И нам будет грустно расстаться с ней.
— Не сомневаюсь. Работа прекрасна.
Мы прошли мимо сидевшей за стойкой в приемной девушки, похожей на панка: черные волосы и ярко-красная помада.
— Дэника, это Дофина.
— Привет! — сказала девушка. — Я большая поклонница вашего магазина.
— О… Спасибо.
Я с трудом припомнила ее, потому что все эти юные неформалы были уж слишком похожи друг на друга. И они редко покупали качественные старые вещи, предпочитая взять что-нибудь похуже и потом самостоятельно переделать для себя.
— Не беспокойтесь, ваши секреты в безопасности в С.Е.К.Р.Е.Т.! — произнесла Дэника.
Матильда откашлялась:
— Дэника, пожалуйста, отведи Дофину в мой кабинет, пусть заполнит наш вопросник. — Матильда посмотрела на часы.
— Это что, тест? — спросила я с сильно бьющимся сердцем.
— Нет-нет, — сказала Кэсси. — Это просто список того, что ты делала или хотела бы проделать. В смысле секса. Это помогает Комитету спланировать фантазии. Дел примерно на полчаса.
Дэника нагнулась и достала из ящика под стойкой буклет в мягкой бордовой обложке, размером с паспорт. И протянула его мне. Буклет на ощупь был как замшевый. И на обложке были изображены три женщины, абсолютно нагие, прикрытые лишь длинными волосами. Под ними тянулась надпись на латыни: «Nibil judicii. Nibil limitis. Nibil verecundiae».
— Это значит: «Не осуждать. Не знать пределов. Не стыдиться», — пояснила Кэсси.
Я открыла книжицу. На первой странице было написано:
То, что вы держите в руках, строго конфиденциально. Ваши ответы предназначены только для вас самой и Комитета. Никто другой их не увидит. Чтобы С.Е.К.Р.Е.Т. мог оказать вам помощь, мы должны узнать о вас как можно больше. Отвечайте подробно, честно и ничего не бойтесь. Пожалуйста, приступайте.
— Значит… я должна все это заполнить?
— Да. Мы просто хотим понять твою сексуальную историю, твои предпочтения, что тебе нравится, а что не нравится, — сказала Матильда, и я пошла следом за Дэникой в уютный кабинет, оглянувшись на ходу на Кэсси, которая подняла два больших пальца.
— Чаю? Воды? — спросила Дэника, показывая мне на черное кожаное кресло с подголовником и скамеечкой для ног работы Чарльза Имса и на оттоманку рядом с книжным стеллажом.
— Спасибо, я в порядке, — пробормотала я, оглядывая прекрасную комнату: белые стены, полки орехового дерева, современность с налетом Средневековья…
Я подумала, что здесь обитают люди моего склада. А потом Дэника оставила меня наедине с моими страхами.
Но ведь нужно просто быть по-настоящему честной с Комитетом. Следует рассказать, чего мне хочется, а чего не хочется делать. Я должна подробно перечислить свои правила: никаких полетов, никакого включенного света, никаких пляжей, никакой воды… И если они не сочтут нужным принять все это во внимание, то и ладно. Я могу просто уйти. Я ведь здесь не для того, чтобы полностью менять свою жизнь, я хочу лишь улучшить ее, немного исправить. До некоторой степени. Ну, ее сексуальную сторону.
Однако они прежде всего хотели получить основную информацию. Я сосредоточилась на маленьком буклете, просматривая вопросы. Они касались того, сколько любовников у меня было, бывали ли знакомства на одну ночь, занималась ли я сексом втроем, анальным, оральным… Напротив каждого вопроса стояли квадратики, номера и кружочки. Первые несколько вопросов оказались легкими. Я даже не задержалась на вопросе, сколько у меня было мужчин после пятнадцати лет, и перешла сразу к двадцатилетнему возрасту. Ладно, сначала годы с Люком, а потом… Мне всегда казалось, что я склонна к авантюрам, но секс всего с двумя мужчинами за год — не слишком много.
