— Если я узнаю, что ты трахаешься с кем-то…
— Ста-а-ас…
Воздуха в лёгких не осталось. Он не душил меня, но и не давал сделать вдоха.
— Я была на работе. Хочешь… хочешь позвони, узнай. Стас…
— Ты каждый день на своей гребаной работе, только где деньги?! — рывком дёрнул на себя и потащил в кухню.
Я едва успевала за ним. Бедром налетела на стол. Чашки звякнули, пустая бутылка повалилась и, прокатившись, упала на пол.
Муж открыл дверцу холодильника и толкнул меня. Я налетела на полочки, попыталась удержаться, но не смогла — всё, что было внутри, полетело на пол.
Стас как будто озверел. Развернул к себе лицом, оскалился.
— Где деньги, которые тебя платят, Мирослава?! За работу платят деньги, — понизил голос до угрожающего шёпота. — Может быть, ты вообще не ходишь на свою работу? — в глазах блеснул недобрый огонёк.
— Ты пьян! — я всё-таки попыталась оттолкнуть его. — Что ты несёшь?! Если бы я не ходила на свою работу, нам бы не на что было жить! Ты уже почти полгода сидишь дома! — нервы сдали.
Меня колотило от беспомощности и безысходности. До сегодняшнего вечера я ещё держалась, но то, что случилось… На меня накатывала истерика. Я опять толкнула мужа, ударила в грудь.
— Ты прекрасно знаешь, что мне задержали зарплату! Зна… знаешь! — со всхлипами, сквозь слёзы.
— Когда я пахал на тебя, мне ничего не задерживали! — схватил за руку и швырнул на стол. — Что скулишь? Ты всегда только и делаешь, что скулишь… — он взялся за шнурок на штанах. Со злостью развязал узел.
Я с ужасом смотрела на него, не веря, что это происходит на самом деле.
— Перестань! — выкрикнула, плача. — Стас! Иди проспись! Ты же…
— Что я?! — перебил он меня. — Что?!
Господи…
Я метнулась прочь. Задела пустую бутылку и бросилась к двери в надежде выскочить на лестницу. Это было единственным, что мне оставалось. Переждать. Просто пересидеть у подруги и вернуться утром. Слишком много для одного дня, чтобы вынести ещё и это. Не помня себя, я дёрнула входную дверь и всё в том же отчаянии поняла, что сама заперла её. Ключи… Обернулась, тщетно пытаясь взглядом отыскать их на тумбочке.
— Это потеряла? — Стас показал мне связку и убрал в карман.
— Ты ведь завтра жалеть будешь, — просипела, прижимаясь к двери. Все пути к бегству были отрезаны.
Сглотнула тяжёлый ком.
— В спальню, — приказал муж.
Я мотнула головой. При мысли о том, чтобы лечь с ним в постель, меня замутило. Я как будто бы снова почувствовала запах кожи и дорогого мужского парфюма, как будто бы снова ощутила прикосновения к животу и груди.
Стас зло усмехнулся, но усмешка его мгновенно сменилась яростью.
— В спальню, я сказал! — толкнул меня вглубь квартиры.
Я попыталась воспротивиться, но он снова толкнул меня в спину, заставляя идти вперёд.
В момент, когда муж повалил меня на постель, сил сопротивляться не осталось.
Я отползла к спинке и смотрела, как он молча снимает с себя одежду. Как сдёргивает толстовку.
— Ты ни на что не способна, — процедил, подтягивая меня за лодыжку. Покачнулся, тряхнул головой и подтянул ещё ближе, выплёвывая слова. — Я ждал, пока ты закончишь свой чёртов институт. Ждал… — совсем близко к краю кровати. — Ждал, когда ты будешь готова… — провёл по моим ногам, надавливая. — Я всё время чего-то ждал. Ты не можешь даже родить мне ребёнка!
Взявшись за края юбки, он спустил её вместе с разорванными колготками и трусиками. Я всё ещё пыталась убрать его руки — жалкие, никчёмные попытки. Вцепилась в ладонь ногтями. Стас зашипел.
— Сука! — Лицо обожгло. Я вскрикнула и почувствовала ещё один удар. Перед глазами поплыло, замелькали чёрные точки. Прижав руку к пылающей щеке, я взвыла, а муж продолжал трогать меня. Навалился и коленом раздвинул ноги.
— Я не хочу! — чувствуя во рту привкус крови, опять схватилась за его руку. Подтянула голые ноги. — Пожалуйста, Стас!
— Ты родишь, — он не слышал меня. — Я трахну тебя так, что ты… — стиснул мою руку.
От боли комната опять завертелась. Не знаю, сколько он выпил, но это был не Стас. Кто угодно, только не он. Даже в худшие времена до такого не доходило ни разу. Даже когда он, подающий большие надежды спортсмен получил травму и после пришёл домой, едва держась на ногах.
Свитер с меня он не снял — задрал. Следом за ним — бюстгальтер. Выматерился и встал коленом на край матраса. Только на секунду я получила свободу — её было достаточно, чтобы я успела перебраться через постель.
— Куда пошла, дрянь?! — Схватил за волосы и снова кинул на смятую постель. Навалился сверху и проник в меня — глубоко и резко.
— Нет…
Я выгнулась, вцепилась в простынь, пальцами и закусила разбитую губу. Сжала зубы. Он двигался быстро и резко. Я слышала его шумное дыхание и мысленно просила у небес сил пережить этот вечер и эту ночь. Слёзы текли по вискам, а Стас всё продолжал.
— Смотри на меня, — прорычал, вонзаясь всё быстрее. — Смотри на меня, когда я тебя трахаю, мать твою! — Я сжалась сильнее, когда он склонился. — Тварь… какая же ты тварь. Смотри на меня! — ещё одна пощёчина. — Смотри! Открой свои чёртовы глаза!
Я приподняла тяжёлые веки. Он задышал ещё тяжелее, в глазах его на секунду промелькнуло понятное только одному ему удовлетворение. Из нутра вырвался стон — долгий, низкий. Дёрнувшись, он свесил голову. Я чувствовала, как он кончает, как выплескивается его сперма.
— Хорошая жена, — выдавил он. Обхватил мою грудь, смял и погладил по разбитой щеке. Склонился и попробовал поцеловать, но я не дала. Отвернулась. Наверное, не стоило, но чувствовать его поцелуй после того, что он сделал…
— Да и пошла ты, — сжал подбородок. Резко встал, поднял с пола юбку и швырнул мне в лицо.
Я приподнялась на руках. Тело ныло. Внутри всё болело, между ног саднило. Тыльной стороной ладони я вытерла кровь с губы. Рвано выдохнула и заскулила. Распахнув шкаф,
вслед за юбкой Стас швырнул мне свитер.
— Убирайся! — гаркнул.
Прижимая руку к уголку рта, я подняла на него взгляд. Но не успела ничего сказать, он выхватил у меня одежду и опять впился в локоть. Сдёрнул с кровати и вытащил в прихожую. — Вон пошла! Убирайся из моего дома!
Распахнул дверь. Я стояла на пороге голая, прижимая к груди вещи и снова не верила. Не верила, что это всё на самом деле. Завтра будет новый день. Завтра… Только в сознании резануло пониманием, что послезавтра тоже будет день. Другой. И ещё… Но в них не будет ничего нового.
— Вали, откуда пришла, — махнул в темноту подъезда. — Иди ещё поработай. Глядишь, наработаешь что-нибудь.
В подъезд полетела моя обувь, сумка. Я отшатнулась от него, когда он хотел дотронуться. Пятясь, переступила порог и, стоило мне сделать это, дверь закрылась.
Я услышала голос Стаса, ругань и звон стекла. Следом ещё. И тишина. Гробовая тишина, и моё дыхание в ней.
Глава 3
Мирослава
— Это он? — Тома взяла меня за руку и легонько погладила по покрасневшему запястью.
Я кивнула и мягко высвободила кисть.
Вздохнув, подруга встала. Открыла шкафчик и, достав бутылку настойки, решительно поставила передо мной на стол. За бутылкой последовали два стакана.
— Я не буду, — выдавила сквозь слёзы.
С того момента, как я оказалась в уютном тепле своей институтской подруги, эти самые проклятые слёзы текли не переставая. Как я ни пыталась унять их, ничего не помогало.
Ничего не ответив, Тома вышла из кухни, а, вернувшись, накинула мне на плечи плед. Я сразу же укуталась в него. Подруга молча разлила настойку и протянула стакан мне. Я принюхалась.
— Хотела бы тебя отравить, уже давно отравила бы. Пей. У тебя руки холоднее, чем рыба в нашем супермаркете.
Её попытка вызвать у меня хотя бы намёк на улыбку возымела противоположное действие. Вместо того, чтобы перестать реветь, я прижала ладонь ко рту и приглушённо всхлипнула. Плечи задрожали, крупные капли покатились по лицу.
