Я не теряю надежды, что скоро все наладится. Сережу перевели на новую должность из архива в отдел закупок: он удачно подсуетился, когда одна из сотрудниц ушла в декрет. Зарплата выше на десять тысяч. И это действительно прогресс: на позиции документоведа и копировальщика он проторчал пару лет без желания что-то менять, а тут прямо загорелся, и я вновь увидела в нем того амбициозного парня, в которого влюбилась.
Новые обязанности требуют от Сережи внимания и времени, и он стал задерживаться на работе, а вчера внезапно не явился домой, но я не паникую. Раз в несколько месяцев на него находит, и он срывается без предупреждений с друзьями то в баню, то на рыбалку, то еще куда-то. Стресс сказывается, и “ему важно отдохнуть от всего дерьма и перезагрузиться”. Скандалами с ним ничего не решить. Я пыталась, а потом плюнула. Явится к понедельнику с цветами и виноватой улыбкой.
Чувствую, что все идет к разводу, но я игнорирую свое раздражение, злость и обиду. Если я решусь на этот шаг, то признаю: я потратила десять лет своей молодости впустую. Мне не двадцать, и даже не двадцать пять. Мне тридцать два года. Оглянуться не успела, как я из юной хохотушки обратилась в мрачную женщину, которая в тихой ярости режет хлеб для бутерброда. Одна радость — выпить сладкого чая с кусочком бородинского и ломтиком ветчины за слезливой мелодрамой.
Вздрагиваю от громкого и требовательного стука в дверь. С сожалением смотрю на чашку с кипятком, в котором плавает пакетик черного чая и иду в прихожую. Рановато Сергей вернулся. Я его ждала завтра, в ночь с воскресения на понедельник. Неужели изменил своим привычкам?
Распахиваю дверь и вместо расхристанного и пьяного Сергея, меня с порога сметает два амбала и по-хозяйски проходят в квартиру.
— Какого… — я настолько возмущена их наглостью, что забываю, что логично в данной ситуации испугаться.
— Доброго вечера, Яна, — за хмурыми мужиками, что шагают в сторону спальни, заходит третий: высокий, плечистый брюнет лет сорока с аккуратно стриженной бородой и в темном костюме в тонкую полоску.
Меня такой типаж всегда пугал. В резких чертах лица незнакомца, его высоких скулах и безразличных карих глазах прослеживается расчетливая жестокость, а черная и густая поросль на лице, уложенная волосок к волоску, подчеркивает его пугающую мужественность. Даже не так. Она подчеркивает его самость.
— Мое имя Родион, — прикрывает за собой дверь.
Один из бугаев ныряет в зал, и бородатый гость повелительно щелкает пальцами перед моим лицом, привлекая к себе внимание.
— Я глава компании, в которой работал твой муж, Яна.
— Его тут нет.
В прихожую возвращаются дружки Родиона, который бесстрастно продолжает:
— Сергей спустил деньги компании… Нет, — он невесело усмехается, — мои деньги в онлайн-казино.
— Сколько? — севшим голосом спрашиваю я.
Родион молча шагает мимо меня на кухню, внимательно оглядываясь по сторонам.
— В ногах правды нет, Яна. Поговорим за столом.
Друзья Родиона хмуро и блекло смотрят на меня и ждут, когда я последую за гостем. Встряхиваю ладонями, сглатываю вязкую слюну и иду на кухню, отгоняя липкую тревогу.
Глава 2. Беседа за столом
Родион абсолютно не стеснен в чужой обстановке, будто он бывал на моей кухне с десяток раз. Расселся за столом, откинувшись назад, и смотрит на меня с высокомерием и леностью победителя по жизни. За спиной стоят его вышибалы и пялятся отсутствующими глазами перед собой.
— Сколько? — повторяю я вопрос и присаживаюсь напротив Родиона.
— Сто пятьдесят тысяч, — спокойно отвечает он.
Судорожно прикидываю, оформят ли на меня потребительский кредит, учитывая, что на мне висит ипотека.
— Долларов, — добавляет Родион.
Из моей груди вырывается сиплый клекот отчаяния. Боже милостивый, что Сергей натворил? У меня отнимаются от ужаса ноги.
— Яночка, — сухо говорит Родион, — где твой муж мог скрыться?
— Я не знаю…
— Вы, что, не близки с мужем? — небрежно спрашивает он и насмешливо вскидывает бровь.
— Близки.
— Если так, то ты должна знать, где он скрывается.
Я молчу. И мне становится стыдно за наши отношения с Сергеем. Он исчез с радаров, а я ничего не заподозрила.
— Яна, я человек занятой и не надо со мной играть в молчанку. Где Сергей?
— Я же сказала, — мой голос дрожит, — не знаю.
— Может, у друзей? — Родион медленно моргает.
Я тебе ничего про друзей Сергея не скажу, обормот бородатый. Они мне не нравятся, я их презираю и люди они неприятные, но я не скормлю их тебе.
— Она у меня через минуту заговорит, — отзывается один из вышибал Родиона с большой родинкой под левым глазом.
Родион оборачивает и поднимает взгляд:
— Она же дама, Петя.
— И?
— Ты, мать твою, серьезно? — голос низкий и рассерженный. — Алекс скажи ему, что у нас тут не заведено пытать женщин.
Тот, который Алекс и с кривым от старого перелома носом, осуждающе смотрит на коллегу и качает головой.
— Погорячился, — Петя поджимает губы и вновь пялится перед собой.
— Прошу прощения, — Родион равнодушно улыбается мне, — я Петю только нанял, и он еще не освоился, но вернемся к Сергею.
— Я не знаю, где он.
— Хорошо, я принимаю этот ответ, — тянется к чашке с чаем и выуживает пакетик за язычок на ниточке. — Яночка, я разъярен. Твой муж слил деньги, которые были выделены на покупку крупной партии техники в новый филиал компании.
— Как же ему удалось? — резонно интересуюсь я. — Куда бухгалтерия смотрела?
— А у него, как оказалось, очень тесная связь с бухгалтерией, — Родион откладывает пакетик на блюдце и многозначительно смотрит на меня.
— В каком смысле?
— В таком, Яна, — голос Родиона меняется с вежливого тона на звенящую сталь, — что твой муженек отымел старшего бухгалтера, запудрил ей мозги и она ему перевела деньги, которые он проиграл за один, сука, вечер. С рабочего компьютера. Еще вопросы?
Я ведь подозревала, что Сережа завел интрижку на стороне, но почему мне так больно и обидно? Сердце подскакивает к горлу и там замирает ледышкой. Я обескуражена и дезориентирована.
— То, что Сергей трахнул бухгалтершу, не самая твоя большая проблема, Яна.
Воздух пропитался запахом терпкого мужского парфюма. В иных обстоятельствах я бы мысленно одобрила выбор Родиона, но сейчас меня мутит от ноток цитруса и древесной коры, которые будут теперь ассоциироваться с чувством беспомощности и опасности.
— У меня нет ста пятидесяти тысяч долларов, — говорю твердо, но голос все равно предательски дрожит.
— А я их у тебя требую? — Родион поднимает чашку с чаем. — Нет, Яна. Мне должен твой муж.
— Тогда покиньте квартиру, — я встаю и окидываю взглядом незваных гостей. — Если Сергей соизволит явиться, то я обязательно передам, что вы его искали.
Родион мягко смеется, но смех этот вибрирует не беззаботностью, а злостью.
— Сядь, — через мгновение он меняется в лице.
Лишь когда я села, то возмутилась. С какого перепугу и подчиняюсь приказам незнакомого мужика?
— Тебя муж любит? — спрашивает Родион без тени насмешки.
Что мне ответить? Ну, в свете последних событий, я понимаю, что в нашей семье кризис. И серьезный такой кризис, с которым не каждый семейный психолог справится. А если быть честной и откровенной, то я оказалась в жопе и сама того не заметила.
— Вот и посмотрим, — тон у Родина ровный и безэмоциональный.
— Что это значит? — меня охватывает беспокойство.
Я не услышала ни одной угрозы, ни оскорбления, ни грубости в свой адрес, однако передо мной сидит не галантный джентльмен, который заглянул на чашечку чая и интересную беседу. Я чую исходящую от Родиона угрозу. Воздух аж вибрирует от его тихой и затаенной ярости. И я недоумеваю, как Сергею в голову могло прийти украсть деньги и ради этого соблазнит бухгалтера. Он в своем уме, нет?
— Ты поедешь со мной, — Родион подносит чашку с чаем ко рту и делает небольшой глоток. — Рекомендую быть хорошей девочкой.
