Хотя что-то промелькнуло тогда в ее взгляде. Он этот факт зафиксировал. Зачем – пока не знал. Привычка фиксировать мало-мальские изменения в людях сработала.
Но все же Юрий, сжимая губы, поднял руку. Хотел позвонить, вовремя вспомнил, что может разбудить Ванька. Выдохнул, собрал мысли в кучу и постучал. Сначала негромко. Как-никак час поздний.
Тишина…
Стук повторил, уже более настойчиво.
Послышался поворот замка. Дверь приоткрылась, и показалась миниатюрная женская фигурка.
– Юр, что случилось?
Он надавил на полотно и вошел.
И сразу навис над Ксенией.
Случилось, мать вашу!
Бывшая жена и мама его сына нахмурилась и сделала несколько шагов назад. Он к ней, чтобы лучше рассмотреть.
Не замазала… Точнее, пыталась, но не особо успешно.
– Что это?
Он взял ее за скулу.
– Ничего.
Она пыталась увернуться, выскользнуть из его пальцев.
Но куда там!
Юрий ловко преградил ей дорогу.
– Я спросил, что это?
Ксения нахмурилась и шумно вздохнула.
– Синяк, – буркнула она, отводя глаза. – Ты же видишь.
– Охренеть! – приглушенно воскликнул он, помня, что в соседней комнате спит его двухлетний сын.
– Ты чего ругаешься?
Со второй попытки ей удалось увернуться и отойти подальше, хмурясь.
Он разулся и без приглашения прошел в комнату сына. Ксения что-то буркнула недовольно в спину, типа это ее квартира. Юрий отмахнулся. В конце концов, он соскучился по Ваньке.
Его карапуз сладко посапывал. Одетый в пижаму с синими слониками, укрытый одеялом. Все как полагалось.
На мгновение Юрий залюбовался сыном. Наклонился и втянул в себя его запах. Вот оно – счастье. Его сын, его продолжение. Никто не может пахнуть так сладко, так щемяще-нежно, как собственный ребенок.
Он по нему скучал. Да-а, ему не хватало общения с ним. Те редкие встречи, которые удалось выкраивать между бесконечными командировками и отношениями с Лизой, его не устраивали. Его точно обкрадывали.
Ванька менялся каждый день. То одно, то другое. Самое интересное время начинается!
А как сын радовался, когда его видел… И вроде к матери каждый раз жался, но и к нему шлепал. Да с таким видом, что у Юрия сердце за ребра закатывалось.
Его сын. Его кровь.
И кто-то обидел его маму…
И он выяснит.
А потом…
Склонившись и поцеловав сына, он вернулся в коридор. Ксению он нашел на кухне. Она стояла у окна и смотрела на спящий двор. Услышав шаги Хованского, обернулась.
На несколько секунд он провалился в прошлое, защемило в груди. Но он быстро взял себя в руки.
Решение о разрыве было обоюдным.
Он подошел ближе, желая еще раз рассмотреть синяк Ксении.
Внезапно поймал себя на крамольной мысли – бывшая пахнет его сыном. И теплом.
Ксения продолжала хмуриться. Интуитивно подалась назад, точно он нарушил ее личное пространство.
Юрий заскрежетал зубами. У них и раньше были с этим проблемы. Ксения не особо любила, когда он подходил слишком близко. Да чего уж! Интересный у них был брак. Договорной.
Она от него залетела. Он на ней женился. Типичная история. Ни о какой любви не шло и речи. Хованский честно планировал жить с этой девочкой долго и счастливо, искренне веря, что отлюбил по молодости и по дурости Лизку и ему больше не нужны бури в жизни. Тем более при такой работе и должности.
Ксения его устраивала. Из хорошей семьи, красивая, неглупая. Согласилась, что, пока ребенок маленький, работать не будет. А там… А там и дальше не будет. В вопросе семьи Юрий был тем еще домостроем.
Но вот секс…
Ай, ладно. Не про их семейную жизнь сейчас.
– Есть будешь? – буркнула Ксения, разворачиваясь в сторону шкафа.
Короткий шелковый халат неприлично сексуально очертил ее попочку.
Он этого халата не помнил.
Хм…
– А ты покормишь?
– Есть овощное рагу и котлеты куриные.
– Буду.
Черт!
Он после командировки ест у бывшей жены. Картина маслом.
На просторной кухне царил идеальный порядок. Детская посуда вымыта и аккуратно сложена в отдельной сушилке. Рядом ничего. Ни мокрых тряпок, ни грязных бокалов.
На столе только салфетница и солонка. Юрий сглотнул и отодвинул стул.
– Я хочу знать, откуда у тебя синяк. Бред про то, что не вписалась в косяк, оставь для посторонних.
Ксения никак не отреагировала. Поставила на стол прибор и сдержанно улыбнулась.
Молча.
Так же молча отошла от него и достала из микроволновки тарелку с дымящимся рагу.
Во рту Хованского внезапно образовалось слишком много слюны. И не факт, что слюноотделение напрямую связано с потрясающим запахом домашней кухни.
Пять месяцев… Всего пять месяцев назад они расстались, а кажется, вечность.
– Хлеб ржаной или батон?
– Ксения… – Он давил интонацией.
Внезапно его бывшая жена улыбнулась. Шкодливо. Так, как улыбаются дети, когда намереваются сделать шалость.
И от этой улыбки Ксении у Юрия нутро свело. Потому что она ни разу в жизни не улыбалась подобным образом.
– Ой, Хованский, не рычи, больше не страшно.
ГЛАВА 2
Больше не страшно.
Это как вообще понять?
Фраза возникла в голове еще до того, как Юрий открыл глаза. Он по инерции протянул руку, ощупав матрас.
Кровать рядом пустовала.
Весело, однако.
Он перевернулся и посмотрел на электронные часы на прикроватном столике. Он относил себя к тем консерваторам, которые предпочитали дома иметь обычные часы.
5:35.
Лиза еще не вернулась из клуба.
Что ж…
Он снова откинулся на подушку. Можно, конечно, еще поспать, но он себя знал. Проснувшись, не уснет.
Полежав минут пять, Юрий поднялся и направился в ванную. Почистил зубы, умылся и дальше пошел в тренажерку. Выбить дурь из башки не помешает. А то что-то слишком много ее после вчерашней ночи.
Первое. Но не по значимости. Пока он находится в командировке, та женщина, которую он назвал своей, праздно проводит ночи напролет в клубах. Он не диктатор, не шовинист. Его женщина не должна безвылазно сидеть дома. Но всему есть мера.
Лиза эту меру перешла.
Переодевшись в спортивные шорты и надев перчатки, он с удовольствием ударил несколько раз по груше. Спорт с утра – отличная вещь. Мозги на место вставляет, кровь разгоняет. Самое то.
Загулы Лизы терпимы. Наверное… Разговор разрешит многие нюансы.
Второе. И вот тут значимость прорисовывалась куда ярче, острее. Кто-то обидел Ксению. И она не пришла к нему за помощью.
Наоборот, черт побери! Выглядела довольной. Да-да, довольной. У Хованского мозги потекли.
Он привык везде видеть логику, прослеживать ее. А тут она ломалась.
Когда они разводились, между Ксений и им состоялся уговор. Он четко дал понять, что она под его защитой. Что в любое время дня и ночи он придет и поможет. Если не лично, то кого-то пришлет.
Его обещание было продиктовано угрызениями совести. Чего уж. Ксения была хорошей молодой женщиной. Про то, что стала отличной мамой, и говорить не стоило.
Женой… Ну тут сложно.
Они старались, у них не особо получилось. Не факт, что они бы не развелись через год-другой. Лиза форсировала события, и они оба это понимали. Ему даже показалось, что Ксения вздохнула с облегчением, когда он заговорил про развод.
Почему об этом он вспоминал сейчас, черт побери?
Он провел несколько серий ударов. Быстро, ритмично. Потом еще одну.
Прозанимавшись не менее получаса, решил, что хватит.
В квартире по-прежнему кроме него никого не было. Стараясь не поддаваться негативным эмоциям, Юрий встал под контрастный душ. Кофе, завтрак и в офис.
Грязную посуду загрузил в посудомойку. Ему не обломается.
Но красная галочка нарисовалась в голове против воли.
Хованский не то чтобы был чистюлей. Мог запросто разбросать рубашку с брюками. Носки кинуть мимо корзины для белья. Такое с ним случалось обычно после тяжелых заседаний. Ему нужна была минута тишины…
