— Ты…
— Ты застряла, дорогая, — тихо сказал он. Он улыбнулся, глядя в ее глаза, оценивая реакцию. Не страх, но определенно тревога. Он украл у нее возможность контролировать секс, и они оба знали, что он намеревается подарить ей хороший трах.
— Джейк, — прошептала она в мольбе об освобождении, но под этим, отчетливо и ясно, было/проглядывало желание быть взятой. Что может быть более увлекательным для Дома, чем потребность сабмиссива быть одновременно ценимой и опустошённой? Чем её потребность чувствовать себя в безопасности и испытывать страх?
— Тише, все будет хорошо, детка, — он медленно провел большим пальцем по ее мягким губам.
Её дыхание замедлилось.
Затем его голос стал звучать жестко и резко:
— Жаль, красавица, но я могу сделать с тобой все, что захочу. И я это сделаю.
Когда её глаза расширились, он обхватил пальцами её бёдра, сжал… и дёрнул её вниз на свой член.
Ее голова запрокинулась, а рот открылся в беззвучном крике. Черт, она была скользкой и горячей, и её киска сжималась вокруг него, приветствуя до самой глубины. Он удерживал её на месте, позволяя привыкнуть к его размеру.
Её спина выгнулась, подталкивая груди прямо к нему в красивом приглашении. Шарфы сделали её грудь дрожащей от напряжения, он жадно обхватил мягкие полушария и потёр соски большими пальцами.
Она тихонько всхлипывала от боли и возбуждения, пока он продолжал поглаживать ее нежнейшую бархатистую кожу. Такая чертовски отзывчивая.
Когда её влагалище слегка расслабилось, он обхватил её бёдра и несколько раз приподнял и опустил ее на свой член, наблюдая, как возбуждение начинает доминировать над беспокойством. Красиво. Затем он толкнул её вверх, оставив лишь голову члена внутри нее. Пора добавить еще один элемент, ведь удовольствие сабмиссива заключается в служении, в том, чтобы сделать своего Дома счастливым.
— Можешь показать мне, детка, какой неподвижной ты можешь оставаться? Ради меня?
Моргая, она сосредоточила свое внимание на нём. У неё были невероятно красивые карие глаза с золотыми крапинками. Такие уязвимые. Как и её тело, полностью открытое ему. Она судорожно сглотнула.
— Да, Сэр. — Через секунду, мышцы ее ног напряглись, и она замерла в этой позе.
— Какая хорошая девочка. Посмотри на меня, детка.
Когда он провел ладонями по ее торчащим соскам, было очевидно все, что она ощущает.
У нее были чувствительные груди — то, что он любил больше всего. Он провёл пальцами по этим великолепным холмикам и слегка сжал их. Её соски сжались до очаровательных горошинок, которые он принялся дразнить.
Её зрачки расширились, поглощая карюю радужку. Каждый вдох доносил до него её уникальный пряный аромат.
Изучая ее, он осторожно увеличил давление до предела боли, узнав, что потребуется, чтобы отправить её в то место, где мир поблекнет, и удержать её там, наслаивая ощущения друг на друга.
Гораздо раньше, чем он был готов, её киска сжалась вокруг него, как горячий кулак, и внутренняя часть её бёдер бесконтрольно задрожала напротив него.
— Проклятье, ты восхитительна, дорогая. — Как долго он желал увидеть её такой? И оказаться внутри нее? Одной рукой он коснулся её лица, поглаживая большим пальцем влажную щёку. — Черт возьми, ты прекрасна.
Хотя её взгляд был расфокусирован, на губах мелькнула улыбка.
— А теперь я жёстко возьму тебя, сладенькая, — предупредил он. А затем сжал ее грудь самым интимным образом, услышав мягкий свист ее дыхания. Одним быстрым движением он приподнял бедра, толкаясь до самого основания.
Ее тело сотрясалось от ударов его плоти, а волосы, словно перышки, касались его груди.
— О, Боже, — ее чистый звенящий голос опустился до хрипотцы заядлого курильщика.
Он придал себе суровый тон.
— На этот раз, лютик, я хочу, чтобы ты спросила, прежде чем кончишь.
Едва заметным кивком она приняла его приказ, и её губы сжались в очаровательную решительную линию.
Верхняя часть ее тела была все еще в надежной ловушке слинга, в то время как он сжимал её бёдра и вколачивался в её мягкость быстро, а затем медленно. Абсолютный рай. Жжение в его яйцах нарастало. Казалось, сам воздух сгустился. Шлепки влажной плоти смешивались с музыкой из колонок.
Мышцы её киски сжались, а хныканье стало более громким.
— Пожалуйста, пожалуйста, — она попыталась приподняться и пошевелиться. — Мне нужно кончить.
— Когда я разрешу, — он снова накрыл ладонями ее груди, не позволяя ей двигаться и заставляя её принять то, что давал ей. То, чего они оба хотели.
Мышца за мышцей ее тело охватывало все большее напряжение, а влагалище сжималось вокруг него тугим кольцом. Она задыхалась, дрожа от желания двигаться быстрее, и поэтому он остановился, едва удерживая свой член внутри нее, чтобы помучить их обоих.
— Посмотри на меня, сладенькая.
Ее широко раскрытые глаза горели на раскрасневшемся лице.
— Пожалуйста, — ее голос был почти неслышен.
Он щипал её соски в том же ритме, с которым толкался в нее. Её стон заставил его улыбнуться. Но хватит дразниться. Она уже достигла самого крайнего состояния — прямо на грани — и не нуждалась в большей стимуляции.
— Кончай сейчас, детка, — он сжал бархатистые ареолы, продолжая погружаться в нее жёстко и быстро.
Она ахнула, и её киска сжала его в умопомрачительных тисках наслаждения. И затем она кончила, извиваясь, корчась в конвульсиях и плача, и подтолкнув его к собственной кульминации.
Как в бурлящем вулкане, давление нарастало внутри него и сжимало его яйца изнутри, обжигая его ствол в мучительном извержении жара и удовольствия.
Медленно, очень медленно его сердцебиение вернулось в норму. В блаженном удовлетворении он смаковал крошечные беспорядочные спазмы ее утихающего оргазма. Ее соски стали мягче, а румянец ярче.
Напрягая мышцы живота, он приподнялся достаточно высоко, чтобы поцеловать ее и прикусить пухлую нижнюю губу.
Он почувствовал, как ее губы изгибаются в улыбке.
— Ты превосходная пленница, — сказал он, просто чтобы услышать её хриплый смех.
— Конечно, я именно такая.
Он покачал головой. Так оно и было, и если она думала, что это секс на одну ночь, то ее ждал сюрприз. Слегка улыбнувшись, он поцеловал её снова, не торопясь и наслаждаясь ощущением её… повсюду.
Ты ещё не закончила со мной, сладенькая.
Очистив себя, он освободил её. Пока она приводила себя в порядок, он вернул комнату к прежнему виду, затем притянул Рейни обратно на кровать. Явно истощенная, она просто смотрела на него, не раскрывая своей дерзкий ротик.
Джейк открыл дверь спальни и перенес Рейджа на кровать. Когда пес свернулся в изножье, Джейк скользнул под одеяло.
Рейни удивлённо посмотрела на него.
— Ты остаёшься?
Её губы были щедрыми в ответ, когда он поцеловал её.
— Да.
Она лежала на спине, и он просунул руку ей под голову, а другой ладонью обхватил ее грудь. О, да, он собирался наслаждаться этой великолепной женщиной весь остаток ночи.
— Именно так поступают настоящие пираты.
Она тихонько фыркнула.
— Разумеется, они имеют обыкновение так делать, — она лениво погладила его по плечу и провела пальцем по татуировке на дельтовидной мышце, которая изображала перевёрнутый треугольник с кадуцией и крылатым посохом (прим.: кадуция — жезл глашатаев у греков и римлян; название жезла Гермеса, обладавшего способностью примирять).
— Это медицинский символ, верно?
— Хм. Армейская Ветеринарная Служба.
Её лоб сморщился в недоумении.
— У военных есть ветеринары?
— Да, со времен Первой мировой войны.
— Ну, конечно, в тот период времени они использовали лошадей и мулов. А сейчас…?
— Сейчас солдаты используют собак. — Для поиска бомб, среди прочего, и его воспоминания не были хорошими. В Афганистане он потерял друзей, как среди людей, так и среди четвероногих. От боли в груди и животе стало трудно дышать.
Рейни обхватила пальцами его руку, и это прикосновение успокаивало его.
