Легендарное «не доставайся же ты никому» - оно в жизни воплотится, кто-то из нас ее просто застрелит, мы этого не хотим и нам нужен договор.
Это его предложение было, и там куча пунктов, мы все трое его подписали. Сейчас же эти бумажки валяются под ногами, Арес топчется по ним и наше соглашение называет бредом.
- Нельзя вот так, что раз, подписал – и все отрезало, - говорит он в лицо Севастиану. – Не бывает так.
- Для чего тогда ты эту хрень составлял? – младший уже бесится, и взгляд у него такой же злой, как несколько лет назад, у ворот. – Что ты сделал, признайся? Искал ее? Видел?
- Улететь я с ней хотел, - обрубил Арес наши догадки. – И в аэропорту, в туалете…
Потрахались они, отымел он ее, взял – он этого сказать не успел – ему прилетело кулаком в лицо.
Севастиан все разговоры закончил, его гнев ведет, а мне теперь мои грехи просто детским лепетом кажутся в сравнении с тем, как накосячил Арес, он же месяца не продержался без нее, самый старший из нас, самый спокойный – и такой херни наворотил.
- Эй, - подорвался из кресла. Их надо разнять – переубивают друг друга, но я сам на стороне Севы и хочется втащить этому слабаку, почему мы терпели, а он не мог?
Для чего.
На белом ковре кровь, костюмы у братьев в лохмотья, по кабинету сизый дым сигарет плывет, и слезятся глаза. Разбили напольную вазу, крупные осколки рассыпаны у двери. После этого грохота в кабинет постучали. Створка приоткрылась и внутрь осторожно сунулась голова Тани.
- Боже, - ахнула жена Севастиана. – Кошмар. Все…нормально у вас? Что случилось? Может, скорую?
Ей никто не ответил.
- Сева, - протянула она. – Я аптечку принесу.
Она скрылась в коридоре. У нас висит молчание. Мы все об одном думаем, уверен – какого числа, в каком месяце родился Гриша.
Можно легко подсчитать сроки. Если отец этого ребенка Арес – я просто прикончу брата. Сына он не заслуживает, он обманом девушку у меня отобрал, в которую я был влюблен.
- Когда у Гриши день Рождения? – спросил и распахнул окно.
- Выясняю, - отозвался Арес, задавил сигарету в пепельнице. После паузы мрачно добавил. – А надо нам это знать?
Переглянулись с Севастианом.
Сейчас я убежден, что у меня есть сын. И каждый из нас, глядя на Гришу думает, что ребенок принадлежит ему.
Но день рождения пацана ничего не меняет. Остается еще Рита, я заберу ее вместе с сыном, и неважно, чей он. Один раз я ошибся, от нее отказался. Теперь я не такой дурак, я несколько лет живу с нелюбимой женщиной только потому, что она была ее подругой.
Этому помешательству должен прийти конец, мое должно вернуться ко мне. И я не отпущу больше, даже если кто-то из братьев на пути встанет.
- Вот! – в кабинет ворвалась Таня с аптечкой. Посмотрела на разбитые губы Ареса, на сигарету в пепельнице, всю в крови. Ойкнула. – Как же вы так? – она повернулась к мужу.
У Севастиана фингал наливается под глазом. Я почти не пострадал, от кого-то из них кулаком прилетело по ребрам, когда разнимал. Заживет.
- Может, Лидии позвонить? – Таня бухнула аптечку на стол. – Пусть она за тобой…
- Я поехал, - Арес поднялся. Достал ключи от машины и сбросил в кресло рваный пиджак. Исподлобья глянул на нас. И уточнил негромко. – Я так понял, примирению конец?
С моей стороны – точно да. Старший без слов, по лицу моему прочитал. Севастиан отвернулся.
Все ясно.
Сейчас началось то, что должно было решиться семь лет назад.
Глава 29
Глава 29
АРЕС
Все-таки, мудрые мужики - китайцы. Понял это, когда их великая книга несколько раз спасала мне жизнь. Помогала в бизнесе. Подсказала, какую женщину выбрать в жены.
Сказали бы мне семь лет назад о том, что я увлекусь разного рода гаданиями, что раз в неделю буду приходить к духовному наставнику - расхохотался бы этому человеку в лицо. Но вот уже шесть лет, по традиции, каждое утро я навещаю Лао.
Ему семьдесят, и он в отличной форме, возраст выдает лишь седина. По-русски он разговаривает не хуже меня. И без его советов я с определенного времени и шагу сделать не рискую.
- Дьявол, - выругался, поднимаясь на крыльцо. Языком потрогал корочку на верхней губе. После вчерашней стычки с братьями мне с таким лицом даже на работу не выйти.
У меня внеплановый отпуск.
И как же, черт возьми, все это не в масть.
Но по-другому не вышло бы. Несколько лет назад из-за обычной девчонки мы едва не забыли о том, что мы братья. И вот эта девчонка выросла, в женщину превратилась и ворвалась в мою жизнь снова.
Постучал в белую дубовую дверь и поднял на макушку солнечные очки. Отвернулся и огляделся по сторонам.
Май, духота, и особнячок наставника утопает в зелени. Центр города, и вид соответствующий - дома здесь старые, но аккуратные, хранят дух истории. Когда-то здесь, на углу, табличка висела, что в доме жил поэт или типа того, но когда обновляли фасад какой-то придурок ее закрасил.
Где ходит Лао?
В нетерпении надавил на звонок. Едва успел палец отнять, как дверь распахнулась. И на пороге вырос учитель - весь в белом. Лао сощурился на солнце, оценил мою разбитую губу. И молча отступил, впустил меня в продуваемый кондиционером холл.
Лао здесь принадлежат всего две комнаты. Обе небольшие и почти без мебели, вместо диванов - красные подстилки на полу. Низкий столик между ними. И окна, снаружи наглухо закрытые ставнями.
- С чем пожаловал? - спросил он, натерев руки маслом.
К цветочному запаху уже привык, жасмин и хризантема, кажется. Это меня успокаивает, ведь я знаю - здесь, в комнате Лао, я получу ответы на любые вопросы.
- Погадать, - ответил коротко и посмотрел на книгу Перемен, что лежит на столе перед Лао. Наставник привычно достал черный бархатный мешочек и высыпал мне в ладонь три серебряные монеты.
Я, как делал это уже много раз, зажал их в кулак и закрыл глаза.
Он сидит напротив, и я чувствую - Лао пялится на мою разбитую губу. Нервирует, ведь я всегда выгляжу безукоризненно, иначе и нельзя - этого мой статус требует.
Но сейчас мне плевать. И на статус, и на деньги, на семью и братьев, на должность губернатора, к которой я так упорно шел. Глаза закрыты, и в памяти четко рисуется образ маленького мальчика. Его зовут Гриша, и он вылитый я в детстве.
Неужели никто не замечает, не видит?
Это мой ребенок. Я уверен без всяких анализов. Нужны ли эти анализы? Все кончится плохо, понимаю это даже без гадания.
Есть еще Рита. Тот далекий предновогодний вечер в аэропорту, туалет и секс, позорно быстрый - результат моего воздержания. До сих пор помню популярную книжку и заявление, что секс длится в среднем одиннадцать минут. У нас с ней осталось еще десять минут.
Все у нас будет.
Не может не быть.
"Друг для друга созданы" - не набившая оскомину банальность. Это реальность моя, теперь и насовсем. Смысл жизни моей в ней и сыне.
Но с братьями хотелось бы решить вопрос мирно.
Получится?
На вопросе сосредоточился. Монеты от тепла моей кожи нагрелись. Шесть раз подбросил их в воздух, и шесть раз они, сверкая и кружась в танце, рассыпались по темной поверхности стола.
Несколько прямых линий и несколько прерывистых начертил на клочке бумаги и придвинул листок Лао. Тот пожевал губу и раскрыл книгу. Он может и не читать пророчество, ведь наизусть знает, значение каждой гексаграммы помнит.
Но это тоже ритуал, он держит паузу, время тянет. Я, напряженный, сижу напротив и жду.
- О чем ты спрашивал? - вдруг подал голос он и поднял глаза от страниц книги.
- А что? - вопросу его удивился. Первый раз за шесть лет он любопытство проявил.
- Плохое толкование, Арес, - Лао бережно закрыл книгу. Ладонью погладил мягкую кожаную обложку. - Проблемы?
- Есть немного, - усмехнулся. - Так что там? Плохие толкования были и раньше.
- Сейчас другой случай, - Лао поднялся и неторопливо двинулся вдоль комнатушки, босыми ногами словно прощупывая слой пыли, что собралась на полу. - У тебя в прошлом есть обязательство. Которое ты нарушил.
