Я пересылаю текст своей команде техников. Затем отправляю его Николаю и Дмитрию. Я смотрю на картину Кандинского, висящую на стене, но не вижу ее — в голове прокручиваются все чертовы сценарии.
На первом месте — реакция Николая. Очевидно, что они хотят заполучить Алину.
Дмитрий пишет в групповом чате. Зачем им осиротевшая трехлетняя девочка?
Я отвечаю. Может, у нее есть родственник, о котором мы не знаем?
Дмитрий быстро отвечает. Нет. Мы проверили.
Я настаиваю дальше. А как насчет материнской стороны?
Ответ Дмитрия мгновенен и тревожен. По материнской линии информации нет. Сергей был кем угодно, но не святым.
Но у Алины есть мать, о которой мы ничего не знаем.
Я отвечаю, что попрошу техников копнуть глубже. Нам нужно убедиться, что Эмма не уйдет. Ради ее безопасности.
Я откладываю телефон, на мои плечи ложится тяжесть командования. Моя команда справится с этим. Генри, моя правая рука и водитель, отследит источник.
Информация должна быть у меня в руках к полудню. До этого времени у меня есть обязательства — урок плавания с Эммой. Это желанное отвлечение, момент нормальной жизни среди хаоса. Это также обещание, а я свои обещания выполняю.
Я шагаю обратно в свою комнату. Еще слишком рано. Мои плавательные шорты лежат там же, где я их оставил, — на кровати для сегодняшнего сеанса в бассейне. На другой стороне кровати на одеяле разбросаны купальные костюмы, которые Генри привез для Эммы, от маленьких до больших.
Мой взгляд сканирует размеры, и меня охватывает озорная идея. Я тянусь к маленькому, ткань в моих руках мягкая и вызывающе розовая. Она наверняка будет тесновата, но в этом-то и смысл. Просто небольшая безобидная забава, чтобы скрасить утро.
Остальные размеры я оставляю разбросанными на кровати. Взяв в руки выбранный костюм, я позволил себе довольную ухмылку и направился в ее комнату. Это должно стать интересным началом дня.
Я стучусь в дверь Эммы, которая удобно расположена рядом с моей. Еще рано, слишком рано для того, чтобы она проснулась по обычным стандартам.
— Входи, — раздается ее сонный ответ, мягкий и слегка приглушенный.
Толкнув дверь, я вхожу в ее комнату. Ее комната изменилась с тех пор, как я был здесь в последний раз. Теперь в ней чувствуется ее прикосновение, безошибочно узнаваемое.
— Ты сделала ремонт, да? — Замечаю я, оглядывая едва заметные изменения.
Она бросает на меня взгляд, отчасти озорной, отчасти вызывающий.
— Я думала, мне разрешили. Чтобы ты больше не принимал мою комнату за свою.
— Вполне справедливо, — соглашаюсь я, оценив ее настрой. — Выглядит хорошо.
— Спасибо. Который час? — Пробормотала она, потирая глаза.
— Пора на урок плавания. — Я наслаждаюсь дезориентированным замешательством на ее лице.
Она издевательски протестующе стонет, подпирая себя.
— Мне снился самый лучший сон.
Я протягиваю ей маленький купальник, свесив его с пальца.
— Это должно тебя разбудить.
Ее глаза расширяются, когда она оценивает размер купальника.
— Ты, наверное, шутишь.
Я пожимаю плечами, притворяясь невинным.
— Генри выбрал его.
Она выхватывает костюм у меня из рук и осматривает его скептическим взглядом.
— И он случайно взял самый маленький?
— Он выглядел примерно так, как надо, — говорю я, и ухмылка возвращается на место.
Она закатывает глаза, но уголок ее рта подергивается, выдавая ее веселье.
— А теперь отвернись.
Я послушно отворачиваюсь вполоборота, давая ей иллюзию уединения в просторах ее комнаты. Звуки растягивающейся ткани и слабое шуршание подсказывают мне, что она борется с купальником.
— Нужна помощь? — Ухмыляюсь я.
Она отвечает быстро, немного задыхаясь.
— Н-нет. Нет, я в порядке.
— Ну конечно!
Наступает пауза, которая растягивается на мгновение, наполненное ее тихими ругательствами и непрерывным шелестом ткани. Затем, наконец:
— Я готова.
Я оборачиваюсь, и все готовые фразы растворяются в воздухе. Купальник, на размер меньше, обтягивает ее так, что у меня пересыхает во рту. Я прикусываю губу, пока она приближается, вбирая в себя каждый изгиб и линию ее тела.
— Черт, — выдыхаю я, не в силах сдержаться.
Материал костюма практически сияет на ее коже. Она поворачивается, чтобы показать мне спину, и я не могу удержаться, чтобы не проследить шов, проходящий по центру. Она снова поворачивается ко мне лицом
— Не слишком ли тесновато? — Спрашиваю я, с забавой в голосе.
Ее улыбка превращается в обиду.
— Может, Генри выбрал не тот размер.
Я хихикаю, проводя рукой по ее руке.
— А может, он выбрал идеальный размер.
— Это правда?
Я придвигаюсь к ней еще ближе, пока наши тела почти не соприкасаются.
— О да, — отвечаю я, мой голос низкий и хриплый.
Не говоря больше ни слова, я беру Эмму за руку и веду ее к бассейну. Прохладный утренний воздух обжигает ее кожу, и я вижу, как она дрожит, стоя на краю бассейна. Я ныряю без колебаний, вода теплая.
Когда я всплываю на поверхность, вода стекает с моих волос и плеч, я оглядываюсь на нее.
— Пойдем. Ты согреешься. Она подогревается. — Говорю я.
Она кивает, на ее лице смешиваются опасение и решимость.
— Хорошо. — Ее голос затихает, когда она крепко держится за лестницу, дюйм за дюймом опускаясь в тепло бассейна.
Вода медленно обволакивает ее, и я чувствую, как тепло начинает просачиваться в нее, ослабляя дрожь, сотрясавшую ее несколько мгновений назад. Она выпускает дыхание, которое, кажется, сдерживала, и оно смешивается с паром, поднимающимся от поверхности воды.
Я подплываю к ней, любуясь тем, как вода прижимается к ее изгибам и ласкает кожу. Ее купальник стал еще более откровенным в воде, и я не могу удержаться, чтобы не провести взглядом по ее телу. Она замечает мой взгляд, и по ее шее пробегает румянец.
— Что? — Спрашивает она, в голосе ее звучит раздражение и в то же время веселье.
Я подхожу к ней ближе, пока наши лица не оказываются в сантиметрах друг от друга.
— Ты выглядишь невероятно, — шепчу я ей на ухо.
Она снова вздрагивает, но на этот раз не от холода. Наши тела прижаты друг к другу так близко, что я чувствую тепло, исходящее от ее кожи. Я провожу руками по ее бокам, любуясь тем, как вода превратила ее кожу в гладкое одеяло. Она наклоняет голову, открывая мне доступ к своей шее. Соблазн слишком велик, чтобы сопротивляться, и я целую ее от изгиба челюсти до того места, где пульс быстро бьется у основания ее горла. Ее голова откидывается еще дальше, а с губ срывается стон.
Я устал двигаться рядом с ней так осторожно, стараясь не зайти слишком далеко и не спугнуть ее. Подавляя чувство вины, которое на мгновение охватило меня, я притягиваю себя ближе к ее телу, словно между нами протянулась невидимая нить. Мое бедро скользит по ее ноге, а руки опускаются к талии, пальцы обхватывают эластичную ткань.
— Давай не будем спешить. Мне будет приятно учить тебя. — Шепчу я ей на ухо.
— Что я должна сделать сначала? — Выдыхает она. Ее лицо раскраснелось. Боже, она такая невинная, что это сводит меня с ума.
Я чувствую ее руки на своих плечах, удерживающие меня. Она прижимается ко мне грудью, а ее губы прижимаются к моей щеке. Затем она целует меня в челюсть, следуя по линии челюсти, пока ее губы не находят мои.
Мы целуемся недолго, прежде чем я отстраняюсь. Она озорно улыбается, и я целую уголок ее рта в ответ.
— Сначала, — медленно говорю я, — ты должна оттолкнуться.
Ее глаза расширяются, и она быстро кивает. Нервное возбуждение играет на ее лице, когда она сосредотачивается на том, чтобы продвигать себя вперед небольшими ударами.
— Вот так, — подбадриваю я, пока она нащупывает поверхность воды.
— Двигай руками вот так.
Она в точности повторяет мои движения: плавучесть воды и то, что она почти не требует силы ног, облегчают ей задачу. Она сильно бьет ногами, а ее руки находят естественный ритм. Она ничуть не вздрагивает, когда теряет хватку на моих плечах и дрейфует в нескольких футах от меня.
