— Почему ты не приняла предложение работы? — спросил я.
Она помедлила, затем опустилась обратно.
— А это важно? — настороженно спросила она.
— Я не узнаю, пока ты мне не скажешь. Дело в компенсации? Или у Нэша есть какие-то возражения против того, что ты работаешь на меня?
— Компенсация справедливая. Работа кажется интересной, судя по тем проблескам, чтобы позволяешь увидеть. Нэш в восторге от того, что каждый вечер я буду приходить домой.
— Тогда в чём дело?
— Слоан.
Моя ладонь крепче стиснула ручку.
— Ты не похожа на женщину, которая позволяет другим людям управлять твоей жизнью, — ровно произнес я.
Лина фыркнула.
— Слоан не говорила мне не соглашаться на работу. Моё колебание вызвано фактом, что ты ведёшь себя как засранец по отношению к одной из моих немногих подруг по смутным причинам, которые вы оба отказываетесь объяснять.
Я ничего не сказал, и Лина продолжила.
— Может, вы затаили какую-то обиду на десятки лет из-за того, что случилось, когда вы были практически детьми, и это было бы мелочно и жалко. А может, у вас была тайная пылкая интрижка, которая пошла не по плану, и теперь ты терпеть её не можешь, и это было бы инфантильно. Может, она переехала твоего ручного тарантула, когда училась водить. Я честно не знаю, в чём дело. Суть в том, что я не хочу посвящать свою рабочую жизнь мужчине, который плохо обращается с моей подругой. А теперь прошу меня извинить, мне надо шантажировать политика.
***
Трип Армистед был светловолосым и голубоглазым южанином, который гордился своим шармом и родословной.
А ещё он был засранцем, который официально исчерпал свою полезность.
Он вошёл в мой офис, разведя руки ладонями вверх — мужчина, уверенный в своей значимости. Мне не терпелось это разрушить.
— Люсьен, дружище. Нам стоило сделать это в Атланте. Два дня назад я был на поле для гольфа даже без куртки, — сказал Трип, направляясь прямиком к графину бурбона, который я держал на боковом столике. Он налил себе бокал и показал им в мою сторону. — Хочешь?
— Нет, спасибо, Трип. Боюсь, наша встреча не продлится достаточно долго, чтобы ты успел допить.
— И в чём же дело? — любезно поинтересовался он, опускаясь на один из стульев перед моим столом.
— Ты не будешь избираться в Сенат. Более того, ты не будешь претендовать на переизбрание. Ты уйдёшь со своего поста и скроешься от внимания публики как таракан на кухонном полу.
— Прошу прощения? — его костяшки побелели от того, как он стиснул стакан.
Я поднялся с кресла и обошёл стол.
— Когда мы начали работать, ты заверил меня, что не будет никаких проблем, никаких грязных секретов. Ты это помнишь?
Трип рефлекторно сглотнул.
— Конечно. Я дал тебе моё слово. Не знаю, что ты слышал, но я был исключительно…
— Я остановлю тебя, Трип, потому что если ты соврёшь мне в лицо, дело примет уродливый оборот. А у меня нет на это времени, — я передал папку, которую Лина подготовила в рекордное время.
Стакан выскользнул из руки Трипа.
Я поймал его прежде, чем тот упал на пол, и поставил на свой стол с резким стуком.
— Вижу, я завладел твоим вниманием.
— Как… Зачем?
Бравада и уверенность всё быстрее и быстрее рассыпались на куски.
— Ты же знаешь, кто я, Трип? Ты понимаешь, как серьёзно я отношусь к защите моих клиентов, пока мы прокладываем их путь в истории. Неужели ты реально настолько глуп, чтобы думать, будто я поверю тебе на слово? Я защищаю свои инвестиции… даже от них самих.
— У меня жена, дочери.
— Надо было думать о них до того, как нанял двух проституток менее чем за двадцать четыре часа.
Теперь он заметно трясся.
— Я предупреждал, что будет, если ты предашь меня, — напомнил я ему.
— Я тебя не предавал. Всё не так, как выглядит, — запинался он.
— Девушка, которую ты нанял сегодня утром? Ей исполнилось восемнадцать на прошлой неделе. Твоей старшей дочери сколько? Шестнадцать? — спросил я.
— Я… Это зависимость от секса. Я обращусь за помощью, — решил Трип. — Мы сохраним всё в тайне, я пройду лечение, и всё будет хорошо.
Я покачал головой.
— Вижу, до тебя ещё не доходит. С тобой всё покончено. Ты никак не можешь броситься на милость суда общественного мнения, потому что тебя сожрут заживо. Особенно учитывая то, как ты пропустил голосование за привилегии для ветеранов, потому что платил за то, чтобы тебе отсосали.
Его лоб покрылся мелкими капельками пота.
— Ты вышвырнул всё на ветер из-за того, что не мог удержать член в штанах. Твою карьеру, твоё будущее. Твою семью. Твоя жена уйдёт от тебя. Твои дочери достаточно взрослые, чтобы услышать каждую грязную деталь папочкиной сексуальной жизни на стороне. Они больше никогда не смогут смотреть на тебя, как раньше, — я кивком показал на открытую папку на его коленях. — Я уже подготовил пресс-релиз о том, как моей фирме пришлось порвать с тобой любые связи после того, как мы узнали о твоих сексуальных подвигах.
Он закрыл глаза, и мне пришлось отвернуться, когда его нижняя губа начала дрожать.
— Пожалуйста. Не делай этого. Я сделаю всё что угодно, — умолял он.
Он был ещё одним жалким и слабым пополнением длинного списка мужчин, которые рискнули всем ради кайфа.
— Я дам тебе выбор. Ты немедленно уволишься из Конгресса. Ты пойдёшь домой и скажешь жене и дочерям, что у тебя случилось прозрение, и что ваше время, проведённое вместе, бесценно. Ты больше не хочешь работать на работе, которая заставляет тебя проводить так много времени в разлуке с ними. Ты пойдёшь к бл*дскому психотерапевту. Или нет. Ты спасёшь свой брак или не спасёшь. Единственное, чего ты не будешь делать — это снова изменять жене. Потому что если ты сделаешь это, я доставлю копии каждого фото и видео твоей жене, твоим родителям, твоей церкви и всем представителям СМИ, начиная отсюда и заканчивая бл*дской Атлантой.
Трип уронил голову на ладони и издал надломленный стон.
Я почти хотел, чтобы он посопротивлялся, но потом подавил это чувство.
— Убирайся. Иди домой и никогда не давай мне причин поделиться найденной информацией.
— Я могу быть лучше. Я могу вести себя лучше, — сказал он, поднимая со стула как марионетка на веревочках.
— Мне по*уй, — сказал я, подходя к двери.
Он слаб. Нельзя строить на фундаменте из слабости.
Я открыл дверь и придержал её. Трип вышел с опущенными глазами.
— Я как раз провожала к вам мисс Чандру, — сказала Петула.
Трип поднял взгляд, и поражение полностью отразилось на нём, сгорбив его плечи.
— Как тесен мир, Трип, — произнесла Шейла Чандра с медовыми интонациями Джорджии. Она переводила взгляд между мной и моим бывшим клиентом.
— Шейла будет избираться на место, которое ты так милостиво освободил, Трип, — сказал я. — Я рад, что мы можем рассчитывать на твою поддержку.
Трип напоследок бросил на меня взгляд покрасневших глаз и ничего не сказал, уходя из моего офиса.
Шейла повернулась ко мне, высоко вскинув брови.
— Думаю, мне нужно объяснение и бокал чего-нибудь покрепче.
***
Стук в дверь выдернул меня из нескончаемого множества писем на электронной почте. Я поднял взгляд и увидел по ту сторону стекла Лину. Время уже перевалило за шесть вечера. Город за окнами озарял ночное небо. Большая часть сотрудников уже отправилась домой, но мне предстояло ещё несколько часов навёрстывать за то время, что я провёл в Нокемауте.
Я жестом пригласил её внутрь.
— Готово? — спросил я, отправляя ответ и открывая следующее письмо.
— Да.
— Хорошо. Выметайся. Я занят.
Она проигнорировала приказ и плюхнулась на стул напротив меня.
— Как всё прошло с Чандрой?
Я снял очки для чтения и смирился с нежеланным разговором.
— Нормально, — эта женщина обвинила меня в манипуляциях уровня Макиавелли, что я посчитал за комплимент. Затем настояла, что ей нужно время на обдумывание моего предложения, согласно которому она займёт место Трипа, а потом двинется в вышестоящий офис. Тот факт, что она не ухватилась за моё предложение немедленно, заверил меня в том, что я принял верное решение. Она наберёт много голосов более молодых избирателей, будет делать больше для своего электората и не станет шароёбиться при первой же возможности, как делал её предшественник.
