Я киваю, но внутри у меня поднимается тревога. Сева сейчас, как буря, которая вот-вот вырвется наружу, и это меня пугает. За него страшно становится.
— Сева… — я начинаю, говорить больно из-за разбитых губ, но он уже собирается выйти из палаты, а я не знаю, что сказать, чтобы остановить его. — Лиза, всё будет хорошо, — повторяет он и направляется к двери, бросив на меня последний взгляд.
Он уходит, и я остаюсь одна в больничной тишине. Она так давит, что ушам больно.
Я закрываю глаза, но сердце продолжает стучать так, что кажется, будто грудная клетка содрогается.
Сева не тот человек, который просто это отпустит. Я видела, как напряжены были его плечи, как сжались кулаки. Если он ушёл… боюсь, что он не собирается просто успокоиться.
Он пойдёт к Руслану. Уверена в этом. Я знаю, что Руслан теперь его цель главная. И хотя часть меня хочет, чтобы этот кошмар с бывшим мужем закончился, я не могу позволить Севе рисковать. Если он что-то натворит, если что-то произойдет, это будет катастрофой для нас обоих. И не только для нас. Рома, малыш в животе… Это на всех отразится.
Я не могу сидеть сложа руки. Прокручиваю в голове, кого я могу позвать на помощь.
Лекс. Он близкий друг Севы. Он, возможно, единственный, кто может остановить его сейчас.
Осторожно приподнявшись на кровати, я сжимаю зубы от боли, но всё же тянусь к тумбочке за телефоном. Руки дрожат, когда я набираю номер Лекса. Гудки кажутся бесконечными, но Лекс всё же отвечает.
— Лиза? — его голос звучит напряжённо. Он явно не ожидал меня услышать.
— Лёша, мне нужна твоя помощь, — выдыхаю я, чувствуя, как тревога змеёй сворачивается за грудиной. — Сева ушёл. Я… я боюсь, что он пойдёт к Руслану. Ты знаешь, что с ним может быть, когда он в таком состоянии. Он…может потерять контроль.
На секунду Лекс замолкает, и я слышу, как он переваривает информацию.
— Я понял, — наконец отвечает он, и его голос становится серьёзным. — Я разберусь с этим. Ты в больнице?
— Да, — отвечаю я, и в этот момент на глазах наворачиваются слезы. — Лекс, я не могу ничего сделать, я здесь, а он там. Я просто…
— Лиза, не волнуйся. Я поговорю с ним. Ты сейчас не должна об этом думать. Я прослежу, чтобы он не наделал глупостей.
— Пожалуйста, не дай ему сделать что-то непоправимое, — шепчу, едва сдерживая слёзы.
И мне совсем не Руслана жалко, конечно, нет. Этот подонок заслуживает всего самого худшего. Но Сева в своей ярости может перейти черту, и потом назад пути не будет. Для такого, как он, это станет слишком тяжёлой ношей. Сева слишком хороший для такого груза на душе.
— Всё будет хорошо, — повторяет Лекс. — Ты только отдыхай и лечись. Я позабочусь о Севе.
Он вешает трубку, и я выдыхаю чуть свободнее. Лекс — единственный, кто может остановить Севу, если тот решит идти до конца.
Дверь палаты тихо открывается, и входит врач.
— Вам пора отдохнуть, Лиза, — говорит он, закрывая мою карту. — У вас был очень тяжёлый день. И вам, и ребёнку нужен покой.
— Я в порядке, — лгу я, потому что мне хочется чего угодно, только не покоя.
Но врач качает голову, его взгляд твёрд.
— Сломаны два ребра, сотрясение мозга, трещина в челюсти и выбитое запястье. Плюс травмы мягких тканей, — приподнимает бровь в ответ на мою браваду. — Вам нужно восстановиться. Любой стресс сейчас — это угроза для вашего здоровья и здоровья ребенка.
Я молчу. В глубине души я знаю, что он прав. Мне нужно восстановиться. Мне нужно дать телу позаботиться о малыше.
32
Сева
Злость кипит во мне, как кипяток, готовая выплеснуться в любой момент. Я чувствую, как ярость пульсирует в каждой клетке моего тела. Легкие горят, по позвоночнику волнами дрожь.
Всё это время, пока я сидел рядом с Лизой, пока смотрел на её избитое лицо, на её синяки, я пытался быть спокойным ради неё. Но теперь, когда я вышел из больницы, когда остался наедине с собой, удержать это уже невозможно.
Руслан. Этот подонок сделал это. Он поднял руку на Лизу.
Я представляю, как он смеётся, как уверен в своей безнаказанности, и это заставляет меня двигаться вперёд с ещё большей решимостью. Если полиция не сможет его остановить, если закон бессилен, то я сам доведу дело до конца.
Мои руки сжимаются в кулаки, и я вспоминаю армейские навыки. Мышечная память работает. Я знаю, как его найти, как выследить.
Я направляюсь в клуб, где обычно развлекается Руслан, разбрасывая деньги налево и направо. Конечно, я отслеживал, когда он прилетал в городе.
Но как проебал в этот раз?
Хрен его знает.
Мудак пролез.
Клуб гудит, музыка вибрирует в воздухе, вокруг шум, смех, крики. Я захожу внутрь, оглядывая зал, и почти сразу замечаю его. Он сидит за столом, окруженный шлюхами и своими шестёрками. Ржёт, потягивая виски, выглядит расслабленным, как будто ничего не произошло. Как будто он не избил свою бывшую жену до полусмерти.
Я всматриваюсь в его лицо, и в этот момент замечаю его руки — костяшки сбиты, кровь на них засохшая.
Это он. Сомнений нет. Да их и не было. Мой мир сужается до одной мысли: сделать ему больно. Так больно, чтобы он запомнил это на всю оставшуюся жизнь.
Я двигаюсь прямо в толпу. Люди меня не замечают, потому что я для них — просто ещё один прохожий.
Адреналин кипит в крови. Тело словно заведённая машина. Мышцы вибрируют.
В какой-то момент Руслан поворачивается, встречает мой взгляд, и его лицо искажается в усмешке. Ему даже в голову не приходит, что это его конец.
Я подхожу прямо к нему и, не раздумывая, хватаю его за ворот рубашки и выдёргиваю из-за стола. Все вокруг замирают. Тёлки вскрикивают, шестёрки застывают в недоумении. Хреновые у тебя друзья, пидор.
Но мне плевать. Я отвожу руку назад и с силой врезаюсь кулаком в его рожу. Он падает на пол, но я не останавливаюсь. Удар за ударом. Мои костяшки горят от боли, но это ничто по сравнению с тем, что я чувствую внутри. Злость и ненависть. Я хочу уничтожить его. Размазать по полу. Втереть в бетон.
— Сука, это за Лизу! — рычу я, снова ударяя его по лицу. Его кровь пачкает мою одежду и кожу, но это только подстёгивает меня.
Но в этот момент кто-то хватает меня за плечи и оттаскивает назад. Я пытаюсь вырваться, но вижу, что это Лекс. Его лицо серьёзное, взгляд твёрдый. С ним Обласов с парой своих парней за спиной.
— Сева, хватит! — кричит он, стараясь держать меня.
— Он заслужил это!
— Я знаю, что ты зол. Но вряд ли будет лучше, если ты его сейчас забьёшь до смерти на глазах у целого клуба.
Шевцов кивает парням Обласова, те подхватывают мудака под руки и тащат через толпу.
— Идём, — бросает Лекс мне, и мне ничего не остаётся, как послушать друга.
Он прав. А сам я сейчас с трудом могу принимать решения.
— Чё, суки, толпой на одного? — скалиться разбитыми губами ублюдок, когда мы выходим из клуба через чёрный ход на улицу.
— А ты когда бабу избивал, пока её твои прихвостни держали, не задумывался о понятиях, да? — выплёвывает Обласов. — Когда избил беременную и бросил умирать в канаве, не предположил, что прилетит тебе ответка, чмо ты недоделанное?
Моя голова всё ещё гудит от адреналина. В груди огонь, руки до дрожи хотят продолжить. Но Лекс оттесняет меня в сторону и вручает бутылку с бухлом.
— Выпей. Тебе нужно остыть. Массаж ублюдку мы сделаем, а с остальным разберётся Ян.
Я делаю пару глотков, чувствую, как алкоголь разливается теплом по груди, немного притупляя ярость. Лекс и Демьян встают рядом и мы наблюдаем, как парни Демьяна пиздят козла.
— Она беременна, — выдыхаю я, наконец, не глядя на него. — Лиза. Она снова беременна от меня.
Лекс не сразу отвечает, просто смотрит на меня с пониманием.
— В курсе уже. — Говорит он.
Точно. Обласов же только что сказал.
Странно сейчас алкоголь действует — мозги скорее проясняются. Туман ярости чуть рассеивается, и внутри начинает пульсировать другое — Лиза. Моя Лиза. Она всадила мне нож в сердце и провернула рукоять, но жизнь, блядь, слишком короткая и хрупкая, чтобы лелеять обиды вечно.
