Потом, я подумала о сыне Саймона. Ему пять лет, и он почти беззащитен перед тем, что с ним происходило. Саймон прав, ему нужно быть с себе подобными. Я видела воочию, как боль изоляции терзала двух других оборотней. Я не могла заставить себя рассказать Саймону, что случилось с Дэвидом, моим соседом на первом курсе. Мы потеряли связь, когда он бросил колледж, но я слышала, что Дэвид покончил жизнь самоубийством. Я пыталась выяснить наверняка, но у него не было семьи, которой я могла бы позвонить. Боже, а что если в этом и была вся проблема? Что, если такой парень, как Дэвид, никогда не сможет найти счастья, потому что он был совсем один? Если Саймон не сможет найти своего сына, постигнет ли его та же участь? Это может его убить. Я почувствовала это в Саймоне. Если ошибка Саймона приведет к смерти его сына, я могу потерять Саймона до того, как у меня появится шанс понять, кто он для меня.
Не успев понять, как я сделала выбор, когда очутилась у двери Гвендолин и потянулась к ручке. Мое сердце сильно заколотилось в груди, когда я вошла внутрь. Бумаги Гвендолин валялись на ее столе в организованном хаосе. Но ни одна из них не содержала того, что мне было нужно.
Боже, у меня было так мало времени, на поиски. Саймон знал дату рождения и пол своего сына. Он родился пять лет назад в клинике в Индиане. Как или даже если мальчик добрался до Мичигана, еще одна загадка. Но это была зацепка, которая помогла бы мне сузить поиски в зависимости от того, что Гвендолин имела в своей картотеке. У нее так же есть электронные файлы, но мне пришлось бы войти в систему со своим паролем, и это оставило бы след. Легче, но все же неудобно объяснять, что я делала, просматривая картотеку, если бы кто-нибудь увидел меня. Я могла бы просто сказать, что мне нужен старый случай, чтобы использовать его в качестве модели для одного из отчетов, которые она хотела, чтобы я подготовила.
Последние файлы хранились в углу ее стола в большом черном металлическом шкафчике. Она складывала их по годам. Боже, даже если бы она занималась чем-то связанным с сыном Саймона, это не обязательно был бы год его рождения. Но, вероятно, от сюда нужно начать.
Я не могла поверить, что делаю это. Безопасный, рациональный поступок — убежать подальше от этого. Гвендолин дала мне все. Предать ее доверие отвратительно. Я только познакомилась с Саймоном. Если бы кто-то сказал мне год назад, что я готова бросить под откос свою жизнь ради парня, которого только что встретила, я бы дала ему пощечину. Но в глубине души я знала, что Саймон не просто какой-то парень. А потом появился сын Саймона. Я поверила ему. Если мальчик там один, без оборотня, чтобы направлять его, это поставит его в опасность. Я сама видела, как это ранило Кертиса и Дэвида. Они оба были достаточно взрослыми, чтобы заботиться о себе. Сын Саймона — нет.
Я просмотрела файлы Гвендолин пятилетней давности. Сначала меня ничего не привлекло. Один за другим я вытаскивала файлы и читала свидетельства о рождении и дела. Она в основном помогала подросткам в том году. Я нашла только двух младенцев, и оба были девочками. Я просмотрела файлы четырехлетней давности и не нашла там ничего полезного. В том году она оформила двенадцать усыновлений. Никто из этих детей не был нужного возраста. Я искала снова и снова, и не могла найти соответствия по возрасту и расе сына Саймона.
Пот полился по затылку. Я прижалась головой к холодному металлическому шкафу.
— Черт!
Я захлопнула ящик и прислонилась к нему спиной. Я хотела сказать Саймону, что пыталась. Выражение его лица, когда я скажу ему, что зашла в тупик, может меня убить. Он нуждался во мне. Я начала понимать, какое отчаянное мужество ему потребовалось, чтобы доверить мне этот секрет.
Я повернулась к файлам пятилетней давности и снова посмотрела. У Гвендолин простая система регистрации. Она не расставляла файлы по алфавиту, а кодировала их по годам и хронологическим номерам. На лицевой стороне каждого ящика она написала диапазон. Пять лет назад у нее было двадцать четыре дела об усыновлении. Я пролистала каждое из них снова, надеясь, что что-то может проясниться. Третий раз, что-то заставило меня поторопиться. Когда я добралась до номера двадцать три, начался следующий год. Озадаченно, я начала снова и получила тот же результат. Одного файла не хватало. Мое сердце забилось, я начала с самого начала снова, проверяя соответствующие номера на каждом файле. Номер восемь пропал.
Я вытащила седьмой и девятый файлы, надеясь, что, возможно, восьмой застрял между ними. Это могло произойти. Может быть, кто-то положил его обратно и случайно переставил не туда. Я села и положила файлы на пол, намереваясь открыть их снова и пролистать каждую страницу, чтобы быть уверенной. Я добралась до последней страницы седьмого файла, медленно закрыла его. Когда я добралась, чтобы взять следующую папку, леденящий холод пронзил мои пальцы, пронизывая кости до самого локтя.
Я уселась поудобнее и потерла руку.
— Какого хрена?
Я потянулась к папке на полу, снова, тоже ноющее ощущение. На этот раз оно распространилось на мой живот. Не успела я опомниться, как меня пригвоздило к полу, когда я схватилась за живот, словно получая удар.
Из задней части офиса доносились голоса. Страх прошел через меня, когда я схватила файлы с пола, пытаясь игнорировать подавляющую тошноту, которая охватила меня. У меня достаточно времени, чтобы запихнуть файлы обратно в шкаф, прежде чем я услышала дверь.
— Кэсс? — голос Лори дошел до меня.
Я закрыла картотеку и, шатаясь, вышла из кабинета Гвендолин. Я прикрыла рот, чтобы сдержать тошноту. С каждым шагом, который отдалял меня от офиса Гвендолин, мне становилось лучше. К тому времени, как я добралась до своего стола, и Лори зашла за угол, я снова почувствовала себя почти нормально, за исключением леденящей боли, бегущей по моей руке, которой я ничего не касалась, кроме воздуха, где должен быть файл.
Глава 12
Саймон
Она не была не в себе. Когда Кэсс вернулась с работы, ее глаза были покрасневшими, а от лица утекли все краски, что пронзило меня кинжалами страха. Ее ладони потели, когда я сжал их в своих и утянул ее на диван.
— Начни с самого начала, — я повторил это три раза.
Слова Кэсс были рваными, и я смог понять лишь каждое третье. Что-то напугало ее до полусмерти. Мой медведь рвался на поверхность, и я, наконец, должен прекратить прикасаться к ней и создать некоторую дистанцию между нами. Девушка потянулась ко мне, но, когда увидела мой взгляд, отступила. Она поняла, какие бы демоны не преследовали ее мысли, у меня есть свой внутренний зверь, с которым я должен сперва разобраться.
Наконец, она произнесла слова, которые имели хоть каплю смысла. Кэсс не нашла ничего полезного в офисе Гвендолин. Мое сердце заныло, и я подошел к ней. Ей не нужно говорить мне, насколько велик риск, на который она пошла ради меня из-за веры. Вера, которую я еще не заслужил. Меня разрывало, что я втянул ее в это, когда все, чего я действительно хотел, это забрать ее на Уайлд Ридж, где я мог бы сделать ее своей и держать в безопасности.
— Там было что-то не так, — сказала она.
Я достаточно пришел в себя, и чувствовал, что могу сидеть рядом с ней. Я сжал ее руки у себя на коленях. Ее левая рука согрелась в моей, но ее правая все еще чувствовалась холодной, как смерть. Я поднес ее пальцы к губам. Ее глаза вспыхнули от вожделения, но ее кожа оставалась холодной.
— Там отсутствует файл, — сказала она. — Прозвучит безумно. Боже, думаю, нет ничего безумнее, чем все остальное, что случилось. Но, Саймон. Не знаю, как еще это объяснить.
— Попытайся. Просто скажи мне.
— Я думала, что файл пропал. Но поняла, что он застрял между другими или что-то еще, поэтому я вытащила те, что лежат до и после, где он должен быть. Там было что-то такое.
— Что ты имеешь в виду?
— Только это. Что-то!
Глаза Кэсс расширились и снова наполнились страхом. Я потер ее предплечье, отчаянно пытаясь вернуть ей тепло. Ее пальцы все еще были синими, как будто она засунула руку в снег и оставила ее там. Слезы полились по ее щекам. Я положил руки ей на плечи и посмотрел в глаза.
