Он взял итальянца под руку и подвел его к юной паре, методично поглощавшей содержимое буфета. Но Гвидо повернулся спиной к голодной парочке и пожал руку огромному человеку, втиснувшемуся рядом с тощей дамой.
— Синьор Андреотти, инженер, — с улыбкой представил его Незрин. — А это — достопочтенный Алистер Баррет и миссис Аврора Баррет.
Он поклонился и ушел искать Ванессу, а Гвидо принялся выяснять у англичанина, почему тот достопочтенный.
— Слушаю, босс! — насмешливо приветствовала Вана хозяина дома.
Незрин с дружеской укоризной потрепал ее по щеке.
— Пойдемте со мной.
Вслед за ним Вана прошла в небольшую комнату.
— Ваши бумаги, — Незрин достал из кармана небольшой конверт и передал его женщине.
Вспомнив о ее двусмысленном приветствии, хозяин дома сделал озабоченное лицо.
— Надеюсь, конверт поместится в вашу сумочку? Вана почувствовала иронию, скрытую в его вопросе.
— При дворе Людовика Пятнадцатого куртизанка, удостоенная столь щедрого дара, должна была бы спрятать его между 'грудей. К сожалению, моя грудь не такая большая и, боюсь, бумаги могут выпасть. Может быть, я лучше вручу их своему коллеге?
— В конверте лежит и чек, — сказал Незрин.
— Подразумевается, что я должна разделить его с компаньоном?
— Надеюсь, у вас есть другие потребности, кроме содержания своих поклонников, — укоризненно улыбнулся он. И добавил с вымученной любезностью, совершенно не соответствующей его обычной манере: — На некоторые вещи у меня отличная память. Она серьезно посмотрела на него.
— Незрин, вы не похожи на человека, который живет прошлым. Скажите, что у вас на уме? Я совершенно не понимаю, какая роль в ваших планах отводится мне.
— Поверьте, у меня нет никаких планов. Я привык жить сегодняшним днем.
Вана не стала продолжать этот разговор, и они вернулись в огромную гостиную. У Гвидо был довольно-таки унылый вид — он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Когда Ванесса подошла к нему, он молча сунул конверт в карман и попытался отыскать глазами Незрина, чтобы поблагодарить его. Но хозяина уже не было в комнате.
— Забавный старикан, — пожал плечами итальянец. — Ты его не боишься? — повернулся он к Ванессе.
— Нет, конечно, — рассмеялась она.
— Что ж, положусь на твою интуицию, — заключил Гвидо. — Будем считать, что он не опасен.
Они присоединились к остальным гостям, которые ходили вокруг стола, пробовали разные блюда и пили бокал за бокалом. Время тянулось медленно и тоскливо.
— Какая невероятная скука, — заметил Гвидо. — Единственное, что нам остается, — это напиться.
— Правильно, — поддержала Вана.
Долговязый краснолицый парень с гладкими седеющими волосами, подстриженный под пажа эпохи Ренессанса, подошел к ним, протянул руку Гвидо и заговорил по-английски с довольно приятным немецким акцентом.
— Вернер Вейнер, — представился он. — Мы с вами коллеги.
— Неужели? — холодно спросил Гвидо.
— Ведь вы этнолог. Так же, как и я, неправда ли?
— А что вы здесь делаете? — спросил Гвидо уже помягче.
— Пью пиво, разумеется! — воскликнул немец. — Я имею в виду в Египте. Что вы исследуете?
— Я? Ничего. У меня отпуск. Стараюсь уезжать в отпуск как можно чаще. К тому же, разве можно открыть что-нибудь в этой стране? Базарные торговцы уже вычистили все, что можно было.
— А он ничего, да? — заметила Вана. Гвидо кивнул и в следующее мгновение почувствовал на своем плече чью-то руку. Он оглянулся и обнаружил улыбающегося Никоса.
— Снова вы? — процедил Гвидо.
— Дорогой мой, я просто счастлив, что у вас все так замечательно устроилось! — воскликнул грек, еще более экспансивный, чем обычно.
— Устроилось? Но ведь еще ничего даже не началось.
— Ай-ай-ай, — укоризненно покачал головой Никое и призвал себе на помощь Ванессу. — Милая девушка, объясните своему другу, что нужно доверять людям. У Гвидо закружилась голова.
— Может быть, пойдем отсюда? — предложил он Ванессе и обоим мужчинам. — Здесь и без нас хватает народу.
Вана взяла под руки Гвидо и Вернера, наклонилась к Никосу и поцеловала его в губы.
— Когда-нибудь, — торжественно провозгласила она, — ваши бюсты будут выставлены в музеях, а я буду почтительно сдувать с них пыль.
— Нас будут ваять потому, что мы такие красивые, или за наши выдающиеся заслуги? — поинтересовался немец.
— Ни за то, ни за другое, — ответила Вана. — Вас увековечат потому, что я вас любила.
На эстраде египетских музыкантов сменила турецкая группа.
— Уйдем позже, — объявила Ванесса. Она по очереди танцевала с тремя будущими статуями, безуспешно пытаясь возбудить их. А потом, обвинив мужчин в излишней умеренности, бросила их на произвол судьбы и подошла к высокой, невероятно худой нубийке с огромными жгучими глазами. Вана заговорила с женщиной на ее родном языке, и та взорвалась громким смехом.
— Что вас так забавляет? — спросил подошедший к ним Незрин.
— Мы сами, — ответила Вана. — Вам не кажется, что мы здесь совершенно неуместны?
— Может быть, вы и неуместны, но вам удалось произвести фурор, — улыбнулся Незрин. — Кое-кто из моих друзей готов начать кувыркаться, лишь бы завязать с вами разговор.
— Кому вы нас обещали? — Вана посмотрела на него насмешливо и дерзко.
— Я не избавляюсь от своих гостей подобным образом, — ответил Незрин тоном оскорбленного достоинства.
— Напрасно, — Ванесса повернулась к юной африканке. — Кеми, ты согласна, чтобы тебя отправили вместе со мной?
Смех девушки прозвучал, как любовная песня птицы. Незрин выразительно взглянул на Вану.
— Я предпочел бы, чтобы каждый оставался со своей парой.
Она спокойно встретила его взгляд, пожала плечами и повернулась к залу. Гвидо танцевал с женой посла — эффектной платиновой блондинкой. Вана указала на них египтянину и лукаво заметила:
— Дорогой сэр, неужели вы не могли предложить почтенному гостю что-нибудь более аппетитное?
— Я вижу, милая, что вы не всегда способны судить справедливо, — парировал тот с выражением сдержанной иронии.
* * *
Гости понемногу начинали расходиться и в дверях благодарили хозяина. Скоро осталась группа из пятнадцати человек, распространяющая вокруг себя аромат духов и дорогого табака.
— Нам пора? — с надеждой спросил Гвидо.
— Нет еще, — ответила Ванесса. — Как тебе Кеми? Знаешь, что означает ее имя? Черная Земля. Так в древности называли Египет, потому что он был черным и прекрасным. А ты слышал поговорку, что свобода всегда черная, и поэтому ее часто путают с сексуальной свободой, которая по какой-то таинственной причине тоже черная? Кто смог до такого додуматься? Но как бы то ни было, скажи мне сначала — тебе нравится моя черная сестра? Он осмотрел нубийку снизу доверху.
