- 19 Ян -
Когда мне звонит Савицкий, я уже чувствую - это не к добру. Но насколько именно, понимаю, только когда Дмитрий не просто спрашивает про дочь, он будто с ума сходит.
- Ян, где она? - требовательно спрашивает он. - Дома?
- Кажется, была, когда я уезжал. Что-то случилось?
Все внутренние системы мгновенно приходят в боевую готовность. Одна только мысль, что с Ивой что-то не так - и во мне срабатывает сигналка.
- Она… Кое-что. Слушай, найди ее? Она сбежала из дома. Мои потеряли ее, и я не знаю, где она.
В его голосе отчетливо считывается отчаяние. Лютое. Дикое. Я такого от генерала не слышал ни разу.
- Когда это было?
- Часа три назад. Скоро стемнеет.
- Поругались?
- Можно и так сказать.
Больше толкового от него добиться не получается. Следующие пару часов я на ногах - поднимаю всех, кого могу, чтобы найти Иву. Как назло, камеры в городе работают через раз, а то и вообще вырублены. Дело двигается со скрипом, а я сатанею от мысли, что Ива попадет в неприятности, или кто-то ее обидит.
Девочка, которая должна была стать моим билетом в ближний круг Савицкого, теперь значит куда больше, чем многие из тех, кто рядом.
Страх за кого-то - дерьмовая штука. Как и беспомощность, от которой сейчас просто тошнит.
Не могу ничего сделать - тупо бегать по городу не поможет. Нужно действовать иначе. Но на это нужно время, а я впервые не готов ждать.
Нет, сука, у меня ресурса выдержать паузу и поставить мозги на место.
Бешусь, нервничаю, и когда получаю, наконец, координаты вероятного местонахождения Ивы, я готов уже на стенку лезть.
Наверное, все, кто меня знают, сейчас бы знатно охренели - я же в курсе, что говорят у меня за спиной. И про стальную хватку, и про холодную голову, и что пробить и вывести меня на эмоции нереально.
Оказывается, очень, блядь, реально. Достаточно просто найти подходящую девушку.
Даже Алисе это не удавалось, а вот Ива с легкостью устроила.
Сейчас мне плевать, что она там накосячила с отцом, что рванула куда-то.
Лишь бы была жива и здорова.
В парк, где, судя по геоотметке, она находится, гоню на всех парах. Осторожность не просто снижена, она вообще отключена как опция.
Парк обхожу с целым отрядом парней - рассредоточиваемся, чтобы прочесать всю территорию. Мешает снег, который валит уже стеной. Ни черта не видно - фонари, как назло, работают через один.
С каждой проведенной здесь минутой я все больше нервничаю. Где она? Что с ней? Куда подалась? Почему не вернулась домой?
Может, с Максом тоже поцапалась?
Вина давит как бетонная плита. Вдохнуть даже сложно - грудь в тисках страха. Пиздец просто. Кто бы знал, что меня вот будет мотать.
Парни периодически отзваниваются, как только проверяют выбранную часть парка.
А ее нигде нет. Просто, блядь, нет.
В груди холодеет. На улице не то чтобы мороз, но что если ей стало плохо? Смогу ли я простить себе, что не уберег?
Если бы я, дурень, удержался, не полез к ней, остыла бы она. Перегорела. Может, даже наладилось бы спокойное общение.
Но теперь черт знает, что у Ивы голове. Женская логика - это вообще нечто запредельное. Алису я редко понимал, хотя она демонстрировала чудеса логичности и адекватности. И то иногда так стреляло, что я просто закрывал глаза и тупо держал дистанцию, надеясь, что она просто от бессилия творит такую дичь.
Однако с Ивой все иначе. Будто все рецепторы настроены на нее. И если бы не ебучие обстоятельства, я бы забрал ее себе, и точка. Но…
Всегда есть гребаное но. Когда правда вскроется, она и сама не захочет меня видеть.
У одной из скамеек торможу, оглядываюсь, и вдруг что-то заставляет обернуться.
Сам не понимаю почему - вроде бомж какой-то лежит, весь в снегу. Но меня буквально дергает проверить. А подойдя поближе, осознаю, что ошибся, и внутри словно взрывается все.
- Ива! - зову, подлетая и убирая с нее снег.
Она уже в несознанке, бормочет что-то невнятное. Мать вроде зовет.
Встряхиваю ее, чтобы привести в чувства.
- Ива, девочка моя. Ну, что же ты, давай, открой глазки.
Она едва реагирует.
- Лапочка, - зову ее привычным обращением ее тетки, надеясь так быстрее достучаться.
Но Ива как закричит “нет”! Не успеваю среагировать, она заваливается в снег. Подхватываю свою ценную девочку. С трудом достаю мобильный и звоню одному из парней.
До выхода из парка чесать до хера. Понятно, почему мы ее не сразу нашли - в самую глубь убежала.
Ива слабо сопротивляется, чувствуется, что она измотана, разбита. Не знаю, что там начудил Савицкий, но если это он довел дочь до такого, ему придется заплатить. И возможно, не так уж мне будет жаль его подставлять, если он повел себя с ней как мразь.
До машины добираемся с трудом - по дороге пару раз ошибаюсь с поворотами, матерюсь, злясь, что промедление может отразиться на здоровье Ивы. Она затихает окончательно, только жмется ко мне словно брошенный всеми котенок.
- Вань, давай домой, и пошустрее, - говорю водителю, когда, наконец, усаживаю Иву в машину.
- Там могут быть пробки, - сдержанно замечает он. - Если объезжать по короткому, будут штрафы. Там дорога…
- Похуй, ясно? Нам надо домой, и быстро.
Ива не может даже сидеть. В итоге укладываю ее к себе на колени. Ее шапка куда-то делась. Если вообще была. Все волосы влажные от растаявшего снега. А лицо бледное, едва ли не белое. Жуткий контраст. Я-то помню ее совсем другой.
Мягко глажу по плечу, спине. Представляю, как хреново она сейчас себя чувствует - если замерзла прилично, должно быть, вся кожа у нее иголками, а скоро будет гореть.
Домой добираемся за рекордные сроки.
- Спасибо, молодец, - говорю Ивану, тот скупо кивает. Все проблемы разгребем завтра. Сейчас другие приоритеты.
Осторожно забираю Иву из машины, несу на руках до дома. Кажется, она стала еще меньше, словно, как снег, подтаяла.
В квартире звонкая тишина. Макс опять где-то шарится. Но с ним, я уверен, порядок - ребята присмотрят. А вот Ива под ударом.
Усаживаю несчастную на пуф в прихожей, раздеваюсь сам, затем ее. Никакой реакции. Будто она вообще не понимает, что происходит.
- Ива, тебе надо в ванную, чтобы согреться. Дойдешь сама, или помочь?
Она поднимает на меня взгляд, похоже, даже фокусируется, но потом как-то обреченно кивает.
Вместе идем в ванную. Придерживаю ее и контролирую, открывая горячую воду, и готовлю все, чтобы она смогла согреться. Помогаю раздеться, даже жду, что она начнет сопротивляться или спорить.
Но ничего.
Просто, блядь, глубокое равнодушие и безразличие. Словно ей плевать на все. Торможу с расспросами, хотя вопросов к Савицкому все больше. Это что надо такое сделать, чтобы дочь от него сбежала в таком состоянии?!
Помогаю Иве забраться в ванну. Она совершенно не смущается своей наготы, хотя еще недавно краснела от этого, как невинная ромашка. Впрочем, так оно ведь и есть.
Садится, даже не морщится, хотя я знаю, каково ей сейчас - в детстве я не так обмораживался.
- Зачем ты меня спас? - вдруг спрашивает она. Я от неожиданности даже вздрагиваю. Не думал, что она начнет говорить. Да еще вопросы такие задавать.
- А не должен был? Мы тут вообще-то с ума сходили, волновались, где ты, и что с тобой, - стараюсь говорить ровно и спокойно. Нельзя ее напугать, хотя у меня самого, похоже, начинается лютый откат, и отругать засранку очень хочется.
- Зачем? Я же ущербная, Ян.
- Чего?
Ива поднимает на меня взгляд - пустой, отрешенный.
- Я знаю, что неполноценная, что у меня проблемы со здоровьем. Тебе ведь рассказали?
Я молчу. Помню ту чертову беседу с Савицким.
- Рассказали, - кивает она. - Ну, так, может, хоть ты скажешь - что у меня сломано? Что со мной не так?
Пиздец, какой у меня, конечно, выбор в этот момент. К Савицкому у меня теперь еще на один счет больше. Не я должен рассказывать Иве о таких вещах. Точно не я.
