Дрались ребята отчаянно. Наносили друг другу удары с бешенной скоростью, казалось, что в воздухе одновременно мелькают десятки рук и ног. Сцепившись в ближнем бое, они повалились на землю, где каждый пытался придавить под собой противника. Джастин пригвоздил к полу руки Кевина и сел на него сверху, но в следующую секунду уже сам брыкался под тяжестью противника. В следующий миг ситуация снова менялась.
Джереми наблюдал некоторое время молча. Когда ребята начали уставать, а сила ударов увядала, он оттащил Джастина в сторону и крикнул, чтобы они прекратили. Кевин оперся руками о колени и смотрел на красную слюну, свисающую длинной нитью с губ. Джастин тяжело дышал, сжимая кулаки. Он мелко подпрыгивал на пятках, видимо собирался ринуться во второй раунд.
— Джастин, достаточно, — строго крикнул Джереми и обратился к Кевину, — Ты что, не видишь, что он тебя провоцирует. Зачем ведешься?
Кевин сплюнул несколько раз и пошёл к дому.
— Я не буду умываться, пошли сразу к Юну.
— Всё, хватит. — Джереми смотрел на залитое кровью, опухшее до неузнаваемости лицо Джастина, — К Юну не идём, и точка. Ты ещё собираешься на ярмарку?
— Конечно!
— Значит, идём домой приводить тебя в порядок. За полчаса нужно вернуть тебе лицо.
— Ладно, Юна отложим на потом.
Поначалу безобразное лицо Джастина отпугивало посетителей, они обходили их с Джереми столик с книгами. Но тем, кто осмеливался подойти, Джастин рассказывал сказочные истории о том, что ночью на городок напали монстры. Он сражался с ними, пока жители спали, спасал город. Монстры менялись от истории к истории, для детей поменьше — это были злобные гномы-великаны, для взрослых — советские мертвецы, умершие во время холодной волны и воскресшие с целью поработить Америку, для девушек — маньяки с голыми уродливыми телами под плащами. Вскоре возле столика собралась толпа, и они продали все книги.
К Юну так и не пошли. Джастин изменил поведение после этого дня. Стал спокойнее и терпимее к окружающим. Записался на бокс, где дубасил то грушу, то кулаки Алекса, с которым умудрился подружиться. Всю злую энергию, которая клокотала внутри, он направил в спорт и в… охоту на сердца сверстниц. Причём в новой забаве главное было не столько словить зверя, как свернуть ему шею. Увлечению поспособствовал разговор с матерью.
***
Соседская девочка Эми пяти лет от роду гуляла с родителями в лесу, вдоль которого Бобтаун расставил дома. Желтые одуванчики поманили. Эми убежала на яркую поляну, где кое-что увидела. Родители обидно отругали ее за то, что она скрылась с поля видения, чуть не потерялась. И только дома, перестав дуться, она рассказала им об увиденном.
Когда Джастин и Джереми пришли домой, Нэнси с грохотом на весь дом раскидывала кастрюли по полкам, на полу валялись осколки разбитой тарелки и несколько обломков чашек. Они переглянулись: предложить помощь или скрыться из глаз. Ступили на лестницу.
— Молодые люди, а ну ка пройдите на кухню.
Парни встали рядышком. Оба светловолосые, абсолютно разные лицами и фигурой, они похожи на братьев.
— Тут Эми, малышка, в лесу вас увидела. Говорит, что вы играли в странную игру. Ты — Джастин лежал на животе на земле, а ты — Джереми сверху на Джастине. Голой попой! Сверху! Чем можно заниматься с голой попой в лесу, молодые люди? Что за игры нынче пошли? А?
Нэнси швырнула на стол огромную миску и вывалила в нее полмешка муки. Мучной дым застелил воздух, словно в кухне взорвалась мина, скрыл за пеленой покрасневшие лица парней.
— Эми говорит, вы странно двигались, — Нэнси размахивала рукой, отгоняя беловатую завесь, — Ползли как черепашки.
— Ползли, — прыснул Джереми.
Джастин хмуро глядел на котенка, безмятежно свернувшегося в середине солнечного пятна.
— У нас тобой, парень, серьезный разговор намечается, — обратилась Нэнси к сыну, — А с тобой пусть твои родители разбираются. Маме я позвонила. В субботу жди головомойки.
Джастин с матерью медленно прогуливались вдоль злополучного леса. Зеленая листва не двигалась, отдыхая от ветра. Шаловливые лучики перебегали от поляны к поляне, теребили невозмутимые ветки, осторожно касались угрюмого лица парня, и подмигивали маме. Миссис Коэн шла на треть шажка сзади, оглядывая сына с ног до головы. Чуть ускорит шаг, и рассматривает его лицо. Снова отстает.
— Не видела тебя больше года. Вырос, — тихо вздохнула она.
— Горе невелико, что не видела. — Джастин зашагал быстрее.
Мама отстала. Задумавшись, она низко опустила голову. Миссис Коэн оделась по-молодежному: футболка с оторванными рукавами, сверху жакет в цвет светлых джинсов, губы накрашены темно-бордовой, почти черной помадой, в ушах прозрачные кольца сережек. Морщины на молодом еще лице тщательно затерты пудрой. Уголки век грустно прячут бесстыдный блеск глаз.
— Не растлевай Джереми. Он тут ни при чем. — Она догнала сына. Тот молчал.
— В конце концов, у меня есть рычаги давления.
— Какие? — Джастин вспыхнул, — Припугнешь, что домой заберешь? Тебе хочется этого меньше, чем мне. Личную жизнь уже устроила?
— Я могу ограничить тебя в деньгах, — проигнорировала вопрос мама.
— Ах так, тогда больше не возьму у тебя ни цента.
Джастин развернулся и пошел в обратную сторону. Мисси Коэн молча шагала рядом.
— Ты пойми меня, — сменила она тон, — Я должна поберечь Нэнси, оградить от твоих выходок. Не хочу, чтобы из-за тебя у нее были проблемы.
— Я в тебе не сомневался, — Джастин остановился и добавил с едкой улыбкой, — Любовь материнская она такая, не знает границ в своих проявлениях. Ты как та волчица-мать, любого разорвешь за своего детеныша.
— Намекаешь, на то, что у меня отсутствует материнский инстинкт? Я тебя жалеть должна? Ты трахаешься с сыном моей лучшей подруги, а я тебе должна любовь свою доказывать? — Миссис Коэн повысила голос.
— Подсказываю. Ты должна за своего сына волноваться, а не за подругу и ее сына.
— Ты прав. Я ехала сюда и думала, ломала голову, что мне делать с тобой. Как может повлиять на сына мать, которую он ни во что не ставит. У Нэнси и то лучше получилось бы тебя пристыдить. Но я не имею на тебя никакого влияния, остается лишь применить родительскую волю. Так что я решила. Еще один звоночек от Нэнси и отправишься в военную академию.
— Ненавижу тебя. — Джастин выдохнул фразу прямо в лицо матери. Та схватила его за плечо, но сын не собирался убегать. Сильное чувство вылилось наружу, обрело форму слов и покинуло его, оставив пустоты в теле. Он ссутулился, поник, словно скинул с себя броню железного человека и стал самим собой — беззащитным подростком.
Мать обняла его, крепко прижимая к своей щеке его голову. Джастин не сопротивлялся.
— Сын, ты же умный у меня, — миссис Коэн отступила назад, — Джереми во всем тебе подражает. Заведи себе девушку и Нэнси успокоится.
— Хорошо, — ответил Джастин, — А ты больше не приезжай.
30. Конец первой серии
— Давно не видел улыбку на вашем красивом личике, — водитель снова протягивал Кате букет белых роз.
Она смотрела поверх букета на парня. Он подстригся и гелем уложил волосы в стоячую прическу.
— Как вас зовут?
— Филипп. А как вас зовут мне известно — Кейт.
— Пусть будет Кейт. Извините, не могу принять цветы.
— Почему? — парень так расстроился, что Катя передумала.
— Ладно, давайте! Хорошего дня!
По дороге домой она остановилась возле мусорных баков. Идеальные белые розы дышали свежестью, искусительным ароматом новой жизни. Кате жалко было выкидывать эти крепкие, здоровые и строгие цветы, укутанные в сеть декоративной зелени. Поболтав букет в руке, она вернула его в салон и поехала дальше. Остановилась возле здания государственной клиники. Целенаправленно заторопилась мимо приемной, вытянув перед собой букет. Зашла в первую попавшуюся палату. Семейство афроамериканцев, обступившее больного на койке, разом оглянулись на Катю.
