— А чего тут не верить, если брехня это всё собачья!
— Марат не верит.
Она глянула на меня с сочувствием и пониманием. Прижала меня к себе и стала гладить по волосам как маленькую девочку.
— Ой, дурной... Упрямый! Весь в деда. Ничего, заставим мы его поверить.
— Как?
— Для начала анализ сдай. Потом будем думать.
— Обязательно, завтра утром поеду.
— Езжай, милая. И сунем под нос этому упрямцу справку!
— Хотелось бы.
Она отстранилась немного и заглянула в мои глаза.
— И не вздумай прощать этого говнюка так сразу. Пусть прощения побегает попросит.
— Ладно, — улыбнулась я.
На душе стало заметно теплее. Какая же чудесная женщина! Она как солнышко весной. Подарок судьбы. Теперь мне и самой кажется, что мы обязательно это всё преодолеем, и то, что случилось – лишь досадное недоразумение.
***
Марат ночевать не приехал. А я ждала, поглядывала всё в окно на ворота перед территорией дома. Я надеялась, что мы всё же поговорим, но он предпочёл ночевать где-то в другом месте, что тоже вполне ожидаемо. Искусала себе все локти, размышляя о том, где он находится.
Уже было за полночь, в томе стояла тишина и полумрак, а я всё ходила из угла в угол, не в силах найти себе место.
Скорее всего, Марат в нашем доме, один. Но вдруг он настолько разозлился, что решил, что можно и ему теперь завести любовницу?
Боже, я бы не пережила. Я просто умру, если увижу его с какой-то другой женщиной. Ревность так и драла когтями изнутри, слёзы безостановочно лили из глаз, губы щипало от соли, пока я стояла у окна с угасающей внутри меня надеждой, что он приедет. И всё больше понимала Марата в тот момент, когда он увидел нас. Представляю, как было больно ему, он пережил настоящий ад и агонию внутри. Сгорел заживо.
Я не виню его, на самом деле. Увидев его в подобной ситуации, я бы подумала то же самое. Но, пожалуй, выслушала бы. Наверное, такие мы, женщины. Мы мягче мужчин, постоянно ищем в них лучшее и даём вторые шансы... А вот получу ли его я — не знаю. Если завтра анализ ничего не выявит — я уже ничего не докажу и не изменю в этой ситуации.
Тяжело вздохнула. Что тут гадать? Нужно дождаться утра и уже провести анализ. Другого выхода у меня просто нет.
А сейчас нужно заставить себя поспать. Завтра мне предстоит ухаживать за нездоровым сыном. Мне нужны силы и бодрое настроение. Ради него.
Улеглась в постель, понимая, что спать мне совсем не хочется, укрылась одеялом и настырно закрыла глаза. Непривычно ложиться одной в пустую и холодную постель. Не по себе.
Закрыла глаза и представила, что рядом Марат. Скоро я услышу его мирное сопение во время сна, а потом он сгребёт меня своей огромной рукой и притянет ближе... Мы будем спать в обнимку, и всё станет будто бы как раньше. Как каких-то два дня назад.
Надеялась успокоиться, но нежные воспоминания лишь разбередили раны. Слёзы снова полились из глаз, беспощадно заливая подушку. Ещё какое-то время мне понадобилось, чтобы успокоиться, а потом я всё же провалилась в сон.
***
— Ну, как вы тут? — заглянула в комнату сына Ольга Вячеславовна и улыбнулась Арсению, сидящему на кровати.
Я здесь была уже с шести утра. Проверила температуру сына, дала ему лекарство и немного покормила кашей.
— Нормально, — улыбнулась я в ответ. — Температура в норме, лекарства выпили.
— Вот и хорошо. С мамой рядом-то получше, Арсюш?
— Да, — кивнул мальчик, и я прижала его к себе ближе.
— Мама сейчас поедет по делам, а ты останешься с бабушкой Олей. Ладно?
— Ну, мам, — глаза сына наполнились слезами. — Ты же сказала, что не уйдёшь больше!
— Я сказала, что постараюсь не уходить — это раз, — поправила я его, ласково потрепав за щёчку. — И я скоро вернусь — это два. Обещаю.
— Мам... — хныкал ребёнок.
— Обещаю. Но мне нужно очень съездить.
— Пойду провожу маму и вернусь, — сказала Ольга ему, и мы обе вышли за дверь.
— Марат звонил, — сказала бабушка, повернувшись ко мне.
Я подняла на неё глаза в ожидании продолжения.
— А где он ночевал, вы не знаете? — спросила я.
— Дома, кажется, — ответила она. — Где ещё?
— Да... Где же еще... — повторила в задумчивости я.
— Да не придумывай ты, Лина, — бабуля строго смотрела на меня. — Дома он был. Дома.
— Надеюсь... А что он сказал?
— Сказал, что тебе дадут выходные на время болезни Арсения, ты можешь заняться им и сдать анализы, о результатах сообщить ему, и что ты можешь тут побыть, пока не поправится сын.
— А потом?
— Потом уйти. Но я против этого. Оставайся, сколько нужно. Это не его дом, а мой!
— Спасибо, конечно, но ругаться с ним мне не хочется, — вздохнула я.
— Неужели ты уйдешь от детей? — подняла вверх брови бабуля.
— Нет, конечно, — покачала я головой. — Просто надеюсь, что уже сегодня мы всё уладим. Сейчас поеду в клинику. Вы за ним присмотрите, пожалуйста.
— Конечно, милая, — закивала она. — Езжай с богом.
***
Дорога в клинику много времени не заняла, и спустя час я уже ждала в коридоре результатов анализов. Здесь всё дорого, но зато быстро — результаты обещали отдать через час, и с ними я сразу же иду на расшифровку к терапевту.
Прошло уже пятьдесят минут, но документы мне пока не отдали. Это были самые трудные пятьдесят минут в моей жизни. Тянулись как резина, я ужасно нервничала, боясь того, что тест ничего не покажет. Это станет приговором для меня.
Когда же результаты мне вынесли и отдали, сердце стало биться ещё быстрее от страха и волнения, пока я несла их в кабинет доктора.
— Присаживайтесь, — кивнула мне женщина на стул у своего стола. — Давайте. Я посмотрю.
Я села напротив неё, переплетая между собой заледеневшие от дикой паники пальцы, и ждала, пока она просмотрит все графы с цифрами.
— Понятно, — подняла она голову и посмотрела на меня. — Никаких психотропных или наркотических веществ не обнаружено в вашем организме.
В уши будто воды налили. Всё зашумело. Я вцепилась пальцами в столешницу, чтобы не упасть.
Это конец. Жизнь кончена.
О боже... Как же так?
Не обнаружено?!
Опустила голову на руки и расплакалась. Плечи затряслись. Мне было плевать, что я нахожусь в кабинете врача, а мои слёзы и истерику видит совершенно посторонний человек. Мне было просто невыносимо плохо.
— Вам плохо? — засуетилась врач. — Не нужно так нервничать. Вам сейчас нельзя... Выпейте воды.
Я отпила немного из предложенного мне стакана и попыталась успокоиться.
— Но как же... мне точно что-то подмешали, я в этом уверена! — сказала я, утирая слёзы. Только на месте их тут же собирались новые.
— Но вы говорили, что камера этого не зафиксировала? — спросила врач.
— Нет... Я просто пила воду из принесенной этим мужчиной бутылки.
— Тогда ничего не доказать, к сожалению, — вздохнула женщина. — Понимаете, Лина, есть препараты, которые очень быстро распадаются и выводятся из организма за считанные часы. Видимо, в отношении вас был использован такой препарат.
— Это ужасно, — качала я опущенной головой. — Просто ужасно!
— А бутылка где? — спросила врач.
— Не знаю... — замешкалась я на секунду. — Её не было в доме. Наверное, он её забрал с собой.
— Да уж, — покачала доктор головой. — Ситуация... Можно было бы провести экспертизу содержимого бутылки, но раз он её забрал, то...
Она замолчала. Я слышала, как тикают на стене часы. А моё счастливое время закончилось... Слёзы новым бурным потоком хлынули из глаз.
— Теперь я не докажу ничего. Муж со мной разведётся!
— Но всё равно вам нужно успокоиться и держать себя в руках, — сжала они мои плечи руками. — Вам есть ради кого стараться. У вас есть шанс смягчить вашего супруга.
В недоумении подняла на неё глаза.
— Анализы показали кое-что другое... Повышенный уровень ХГЧ.
Мой рот невольно открылся.
— Вы беременны, Лина.
Глава 11.
— Беременна? — обалдело повторила я за ней. — Ошибки быть не может?
