— Этот Фредди и его дружок… Они что-то сделали вам? Они вас обидели?
Фиона стала еще решительнее вырывать свою руку:
— Не спрашивайте меня ни о чем. Пожалуйста!
Чем больше она настаивала, тем более становился ясен ответ для Кирана. В нем закипал гнев. Да, возможно, за свою жизнь Киран соблазнил немало женщин. Но никому из них он не внушал страха. Ни одну из них не ударил, ни одну не взял силой.
Киран опасался, что нечто подобное случилось с юной Фионой.
— Они вас обидели, — заявил он тоном, не терпящим возражений.
Ее глаза наполнились слезами. Сердце Кирана разрывалось на части.
— Они вас били? — спросил он. Фиона кивнула.
Киран еще сильнее нахмурился.
— Изнасиловали?
Фиона замерла. Минуту она молчала. У нее дрожали губы.
— Вы можете мне доверять, — заверил ее Киран. — Я никогда не причиню вам зла.
— Я никому теперь не могу доверять! — выкрикнула Фиона. — Если… Если мои родные узнают… Флинн постарается отомстить. А они его за это убьют, а может быть, не только его, а и нас всех.
Киран сжал руки Фионы в своих ладонях, стараясь ее успокоить.
— Фредди и его дружок вас изнасиловали?
Она закрыла глаза. Мгновение, показавшееся Кирану вечностью, Фиона молчала.
— Я никому не скажу, — пообещал Киран. — Это Фредди и его дружок, да?
Фиона залилась слезами. И наконец кивнула, закрыв лицо руками.
Кирана охватило бешенство. Шестнадцатилетняя Фиона — хрупкое, нежное создание. Ее лишили невинности. И теперь она обречена хранить свою ужасную тайну, чтобы ее брат не погиб, защищая честь сестры.
Это злодеяние не останется безнаказанным.
— Когда это случилось? — тихо спросил Киран.
— Шесть месяцев н-назад. — Голос Фионы дрогнул, но она продолжала: — В Л-лангмор приехал прежний граф и привез с собой солдат. Я в это время была в саду одна…
Киран все понял: мерзавцы Фредди и его дружок напали на девушку, которая не имела представления о том, какую опасность могут представлять собой люди, обуреваемые жаждой власти.
Киран знал, что после окончания боя солдатам доводилось совершать такие “геройские подвиги”. Опьяненные победой, они грабили население завоеванных земель и насиловали местных женщин. Хотя сам Киран считал это отвратительным и никогда не принимал участия в подобных гнусностях, но другим не мешал поступать, как им заблагорассудится.
Теперь он понял, что, закрывая на это глаза, поступал неправильно.
Подобные “развлечения” солдат приносили боль и страдания, которые он видел сейчас в глазах Фионы.
Сжимая ее руки, Киран заговорил с девушкой ласково, стараясь успокоить:
— Они больше не обидят вас.
Фиона закрыла глаза.
— Клянусь вам.
Девушка кивнула, сжала его руки и села. Киран понял, что она хочет побыть одна.
— Фиона! — внезапно раздался голос Мейв, которая заглянула в комнату.
Увидев заплаканное лицо сестры, Мейв бросилась к ней:
— О, милая сестричка, что у тебя болит?
Вместо ответа Фиона обняла. Мейв.
Киран поднялся. Мейв повернулась к нему и бросила на него взгляд, полный осуждения. Она молчаливо обвиняла его в том, что Киран что-то сделал, из-за чего Фиона плакала.
Что за несносная женщина! Неужели она не видит, что он всего лишь пытался помочь? Нет, не видит. Ведь она твердо убеждена, что он враг. Кирану хотелось сказать что-нибудь в свое оправдание, но он не мог раскрыть тайну Фионы.
Он направился к двери. С Мейв он разберется позже. Сейчас ему нужно сделать все, чтобы восстановить справедливость.
Той же ночью, но немного позже, Мейв мерила шагами спальню мужа, ожидая его появления. Кажется, она снова превратно истолковала его благородные намерения и снова незаслуженно обвинила его. Она подозревала его в низости, в том, что он довел ее сестру до слез. А Килдэр, напротив, оказался единственным, кто вызвал на откровенность Фиону, и только ему она смогла открыться.
На протяжении нескольких месяцев Мейв искала причину кошмаров, которые преследовали Фиону по ночам. Почему ее сестру так пугало внимание мужчин? Почему она столько времени проводила в церкви, истово молясь?
Теперь Мейв знала ответ. Фиона ей все рассказала.
Два негодяя англичанина изнасиловали сестру. Сердце Мейв разрывалось на части.
Теперь она поняла, каково было Фионе справляться со своим горем в одиночку.
Несмотря на уговоры Фионы, Мейв все же решила рассказать обо всем Флинну и отправилась его разыскивать. Да, она тоже боялась, что Флинн захочет отомстить за поруганную честь сестры, однако надеялась, что сможет уговорить его не терять благоразумия.
Однако брата Мейв не нашла. Один из солдат войска замка, сохранивший верность мятежникам, сказал, что несколько часов назад Флинн куда-то уехал.
Это нисколько не удивило Мейв, потому что из полученных ею сообщений она узнала, что мятежники намереваются освободить из тюрьмы в Дублине своих сторонников и дать последний бой. В целесообразности этого сражения она сомневалась и напрямик высказала Флинну свои опасения.
И вот сейчас, когда их брат так нужен им здесь, в Лангморе, его нет.
Мейв услышала шум и подняла голову.
Она увидела Килдэра. Его одежда была в беспорядке, волосы растрепаны, губа разбита в кровь. На щеке красовался синяк. Однако вид у него был удовлетворенный, а на лице та же довольная усмешка, которую Мейв видела у него после того, как он задал трепку Флинну в день своего появления в Лангморе.
Мейв нахмурилась. Раз Флинна нет в замке, с кем в таком случае выяснял отношения Килдэр?
— Здравствуйте, милая Мейв. Ждете меня, как примерная женушка?
Мейв скрестила руки на груди и постаралась не думать сейчас об их последнем поцелуе.
— Я… мне следует поблагодарить вас за то, что вы уговорили Фиону рассказать нам о постигшем ее несчастье.
Килдэр кивнул, сразу же став серьезным.
— Как она себя чувствует?
— Немного успокоилась, хотя до сих пор продолжает себя обвинять. Не могу понять почему.
— Она ни в чем не виновата, — сказал Килдэр, вытирая кровь с разбитой губы.
— Что с вами приключилось? Опять с кем-то подрались? — спросила Мейв. Этот человек только и знает, что демонстрировать свою удаль, то и дело пуская в ход кулаки.
Киран пожал плечами:
— Просто наводил дисциплину в войске. Ничего особенного.
Другими словами, снова дрался. Как это ни назови — наведением дисциплины или потасовкой, суть остается прежней. Вероятно, он вел себя как зверь, пока солдатам не пришлось дать ему сдачи, чтобы от него защититься.
