Все каникулы Элиза не покидала Гриффиндорскую башню. Статьи «Ежедневного пророка» лишь усиляли страх. Очевидно, брат решил привести все свои дела в порядок, а потом взяться за нее. За Джеймса и за оружие.
Элиза не сказала даже Сортену, что знает, где оно. Если брат владел анимагией, то вполне мог и легилименцией. Да, Димитрий научил ее защищать сознание. Но против брата с его способностями к магии не выстоит никто.
После каникул Элиза разговаривала с Джеймсом. Она молила всех богов, чтобы никто из их семьи не лез к брату. Это была их личная семейная война. И никто посторонний не должен пострадать.
Но когда Лили сказала, что Саймон в школьном дворе и его видели на карте, сердце пропустило удар. Он следит. За всеми ими. А в особенности за ней. Чертов анимаг. Даже барьер школы не спасет от него. И если он сбежал из Азкабана, то проникнуть в ее спальню ему не составит никакого труда.
Но с каждым днем дела становились все хуже. Дэвис рассказал Джеймсу про кровь. Этого не было в рецептах. Но каждый опытный зельевар знал, что любое зелье можно усилить с помощью крови. А особенно то третье зелье, которое было способно чуть ли не возродить мертвого. И Саймон взял не просто кровь. Кровь чистокровной. Кровь девственности. Кровь, отданная добровольно. Это было самое сильное усиление.
И Элиза решила бороться против брата его же методами. Зельем. В Запретной секции библиотеки она нашла любопытную информацию о том, что оборотное зелье для анимага на его анимагический облик никогда не вернет ему человеческий вид. Элиза знала, что брат заслуживает смерти. Но она не была убийцей. Она была готова оставить ему жизнь, но лишь в животном облике.
Месяца готовить с нуля оборотное зелье у нее не было. И ей повезло, что у профессора Слизнорта как раз уже были наработки. Элиза попросила его закончить с этим самостоятельно, на что старик, конечно же, с радостью согласился.
Тем более, знания Хьюго в области анимагии и его расследование очень помогало Элизе. Ведь им нужна была именно его шерсть.
Однако полного покоя ей не давал Дэвис. Она не верила Джиму, что тот вышел из группировки. Он изначально был напарником Саймона. Он изначально с ним придумывал все эти зелья. Это не Сортен, а он следил за ней. Это он докладывал брату, что она общается с Джимом. В конце концов это он сдал ее Нотту. Это из-за него ей пришлось готовить зелья. И он спокойно мог прочитать ее замысел с оборотным зельем.
— Зачем ты опять лезешь во все это? — Сортен ударил кулаком по столу, когда Элиза рассказала ему про оборотное зелье. — Тебе нужно сидеть тихо и не высовываться. Я же сказал, что я сам все сделаю.
— Вот как? — Элиза тоже перешла на крик. — Я это делаю ради нас. Чтобы избавиться от него. Чтобы мы могли быть вместе.
— Чтобы я потом как ты ходил на кладбище к своей семье? — не выдержал Сортен.
Элиза застыла на месте. Ком в горле предательски начал щипать. Она ему не нужна. Он не хочет бороться за их отношения. Он снова не готов идти на риск ради них. Ничего не изменилось за эти месяцы. По-прежнему есть отдельно он и отдельно она. Она была нужна ему только чтобы выживать. Как сказала его мать, чувствовать себя живым. Впервые за долгие годы. Именно поэтому он был с ней все это время. Но он не видит и никогда не видел жизни с ней. Все его жесты по отношению к ней были лишь спасением своей шкуры.
Если бы она прокляла Легран, то предстала перед судом и под Сывороткой правды выдала бы, кто научил ее непростительному заклинанию. Если бы она сбежала в начале семестра, как и хотела, то снова влетело бы ему, что он ее упустил. Он не волновался за ее безопасность. Он всегда волновался только за свою. Он лишь говорил, что не хочет выполнять их приказы и делает все, чтобы их обходить. Но нет. Он мучил Альбуса, совершенно не ища никаких лазеек. Просто потому что ему приказывали. Это он заставил ее согласиться варить зелья. Это он заставлял ее толкать Розу на все эти преступления.
До Элизы медленно доходил смысл всех их отношений. Она опять любила человека, который видел в ней что-то удобное. Как и Джеймс. Ему было удобно, что она рядом, что с ней можно спать, когда ему вздумается. Сортен же действовал глубже. И намного глубже подсадил на себя. Что Элиза даже не задумывалась, что делает. Ей только хотелось помочь ему. Она всегда думала, что это ее желание. Но нет. Это все были его желания. Ее желание было одно. Всегда. Сбежать.
— Прости, я не это имел в виду, — он подошел к ней и взял за руку, но Элиза выдернула ее.
— Это мой брат? — прошептала Элиза, пытаясь сфокусироваться на его лице, смаргивая слезы. — Это он сказал тебе соблазнить меня? Чтобы управлять мной. Втереться в доверие.
— Нет, ты что, — в его лице был испуг, будто Элиза попала в самое яблочко. — Я, правда, очень люблю тебя.
Элиза ему не верила. Не верила больше ни секунды.
— Или же ты захотел ему так отомстить? — продолжала предполагать Элиза. — Переспать с сестрой, разбить ей сердце за то, что он втянул тебя и твою семью в эту игру? Может ты не врал Саймону, когда на днях встречался с ним в Воющей хижине? Может ты врал мне все это время? И действительно втерся ко мне в доверие?
— Что ты несешь? — Сортен быстрым шагом приблизился к ней, прижав к стене. — Как ты смеешь упрекать меня…
Но Элиза не дала ему договорить, отвесив звонкую пощечину.
Сортен отшатнулся, выпустив ее.
— Между нами все кончено, — сказала Элиза, выйдя из его кабинета.
Чтобы не думать об очередном предательстве от близкого человека, Элиза ударилась в учебу и оборотное зелье. Она хотела довести до конца свой план. И теперь ей никто был не помеха. Она была свободна. И как только закончит свое дело, как только избавится от брата, она сбежит на край света. И проведет оставшуюся жизнь в одиночестве.
Но теперь, когда казалось, что никто не может ей вставить палки в колеса, все равно нашелся такой человек. Это был Фред. Он решил пойти к брату. Болью в сердце отзывались слова Уизли, когда тот говорил свои догадки про Сортена. Элизе снова приходилось врать. Врать, что Нотт сдал, а брат не поверил ему. Потому что это все изначально была идея брата. Она представляла даже его слова, как он позволяет Сортену делать с ней все, что ему нужно, лишь бы она все делала для него.
Ей хотелось отомстить и Сортену, и Саймону. Поэтому она пошла Фреду навстречу. Ей тоже было интересно, чем они занимаются в Воющей хижине. Но в день его осуществления сова принесла Элизе записку.
Не делай этого.
Д.С.
Элиза скомкала ее. Сортен следил за ней. После их ссоры он следил за ней. Он знает про ее план с Фредом. Следил за ней как Нотт. Он такой же как Нотт. Противный и на другой стороне.
— Сегодня вечером, — уверенно сказала Элиза, проходя мимо Фреда и направляясь на выход из Большого зала.
Но как всегда все пошло не по плану. Элиза никогда еще не пробовала применять Империус на таком большом расстоянии, и, следовательно, слишком быстро потеряла контроль над ситуацией.
Но когда в Воющей хижине появилась зеленая вспышка, сердце вновь остановилось. Ей было плевать на Флинта и на Нотта. Она испугалась за Сортена. Вдруг Саймон узнал, что Сортен был осведомлен, что это не Фред, а Флинт. Вдруг он убил его.
Мальчики оттащили ее от дерева, заставив пойти с ними с гостиную. Она не пошла спать. Она смотрела на огонь, молясь, чтобы Димитрий был жив. Опять. Опять она волнуется за людей, которым на нее плевать. Почему она готова прощать любое предательство?
Утром она увидела Сортена за преподавательским столом. Он что-то обсуждал с МакГонагалл. Элиза посмотрела за стол Слизеринцев. Там сидел Нотт. Флинта рядом с ним не было. Брат убил Флинта. Из-за нее. Снова смерть из-за нее. Она встретилась взглядом с Сортеном. Но тут же отвела его. И бросилась в свою спальню.
Ей было плевать на уроки. Она открыла свою тумбочку. Там была стопка угрожающих писем от брата, которые последнее время она даже не открывала. Там был спрятан маленький котел с оборотным зельем, ждущий последнего ингредиента. И, наконец, взгляд Элизы упал на кулон.
