Сейчас же тут стало как будто бы уютнее, что ли.
Прислушиваюсь - детский лепет, мягкий голос Лены. Со мной она совсем не такая.
Тихий смех. И у меня под ребрами тянет. Хочу, чтобы и мне вот так же улыбалась. Хочу ее другой - не готовой к обороне, а податливой, мягкой и открытой.
Но в то же время злюсь на нее. Злюсь до чертей в глазах. Ведь она могла рассказать! Могла сразу признаться, и тогда…
Осторожно разуваюсь, прохожу вглубь квартиры - дочь и Лена в гостиной. Облюбовали эту комнату, и, кажется, она превратилась в настоящую детскую. Обе сидят на полу, а рядом две куклы, какие-то чашки, тарелки. Дочь неуклюже составляет посуду, а Лена помогает ей, целует в макушку. Даже просто стоя рядом, я чувствую, как фонит любовью.
Их любовью. Между собой.
Задеваю косяк, Лена оборачивается. Мы сталкиваемся взглядами, и она мгновенно закрывается, становясь другой.
- Привет, - говорю, ловя отголоски ее улыбки. - Надо поговорить.
- 25 Лена -
Вечером после того, что случилось в ванной, я с трудом смогла уснуть. Когда Арман зажал меня и уличил во лжи, мне казалось, его злость сожжет меня.
А еще разочарование.
Оно было таким концентрированным, густым, что я в очередной раз почувствовала себя грязной и недостойной.
Я долго училась не вспоминать тот случай, отрезала от своей памяти по кусочку, запирая в глубинах тот липкий страх и ужас.
Я научилась жить без этих образов прошлого, приняв, что мне просто больше не нужен мужчина. Я не вспоминала, и даже когда отец заявил, что я выхожу замуж, не впала в истерику.
Но Арману удалось снова разбудить во мне чувственность, напомнить о том, как может быть. И как я едва не оказалась под насильником.
Подарив мне физическое влечение, он, сам того не зная, выпустил на волю мой страшный секрет. И когда он попытался меня трахнуть, случилась истерика.
Если бы Нечаев довел дело до конца, не знаю, смогла бы я потом собрать себя.
Я была очень благодарна, что он ушел, оставил меня наедине с моим шрамами и той грязью, от которой мне уже никогда не отмыться.
Утро начинается поздно. Надя спит так крепко, что когда мы обе просыпаемся, Армана уже нет дома.
Для меня это счастье. Я не могу с ним видеться. Не смогу посмотреть в глаза. Да и как выстраивать дальше общение, попросту не знаю.
А ведь придется. Мы живем в его квартире. Надя - его дочь. И нам нужно как-то наладить общение хотя бы ради того, чтобы не травмировать ее.
Но как?
Злость Нечаева обжигает, ранит, бередя старые раны. Я не имею ни малейшего понятия, как ее погасить. И не знаю, как быть дальше. В любой момент отец узнает о том, что я вышла замуж, и что будет дальше, трудно предположить.
Я рассчитывала уехать, тогда это все осталось бы где-то там. Теперь же мы с Надей в родном городе, где у отца достаточно связей, чтобы испортить мне жизнь.
Эти тяжелые мысли не отпускают меня, периодически возвращаются. И даже радость от нахождения рядом с дочерью не стирает их.
Я на нервах - Арман не оставил никаких распоряжений или указаний. Не то чтобы я собиралась выполнять их, но хотелось бы понимать, какие у него планы. Да и после вчерашнего, кажется, шанс на нормальные отношения испорчен окончательно.
Днем мы с дочкой устраиваем игру в куклы. Нечаев не поскупился - в тех пакетах, что доставили, были не только необходимая одежда и гигиенические принадлежности для малышки, но еще и игрушки. Надя в восторге выбирает одну понравившуюся ей куклу, таскает ее за волосы весь день - та слишком большая, но на предложение помочь реагирует категорично, давая понять, что игрушка только ее.
Из-за игры я пропускаю возвращение Армана. Замечаю его совершенно случайно - когда слышу непонятный шум.
Мгновенно напряглась, готовясь к очередному противостоянию. Ну, собственно, оно не заставляет долго ждать, когда слышу:
- Привет. Надо поговорить.
Уже по его голосу становится ясно - ничего хорошего меня не ждет. Надя настороженно смотрит на отца. Придвигается ко мне поближе. Оно и понятно - для нее на таком расстоянии он просто размытое пятно.
- Я сейчас не могу, - сухо отвечаю, готовясь к тому, что Арман все же вынудит сделать по-его. - Давай потом, когда Надя уснет.
Он молча проходит в комнату, присаживается перед дочкой и протягивает руку.
- Привет, Надюш.
То, как звучит его голос сейчас, не может оставить меня, как мать, равнодушной.
Мягко, осторожно. А главное - искренне. По крайней мере, мне очень хочется верить, что она для него не просто рычаг, которым можно давить на меня. Может, я все же ошиблась, решив, что Арман не хочет детей? То, что он не создан для моногамных отношений, не делает его плохим отцом.
Наверное.
Надя хмурится и крепче ко мне прижимается. Наступает момент, когда я могу либо помочь Нечаеву, либо, наоборот, настроить дочь против него. Часть меня боится, что если между отцом и дочерью наладится общение, то он сможет избавиться от меня. Но часть робко мечтает о том, чтобы у моей девочки был хороший отец. Тот, что защитит, обнимет и утешит. Кто посмотрит на нее с восхищением и скажет, что она умница.
Я мечтаю, чтобы она была счастлива. Именно поэтому делаю этот непростой выбор.
- Надюш, смотри - это твой папа, - мягко говорю ей. - Помнишь, мы смотрели сказку? Там был папа кот и мама кошка.
Дочь чуть расслабляется, смотрит на меня недоверчиво, но на Армана косится уже с любопытством.
- Хочешь взять его за руку и поздороваться? - продолжаю осторожно знакомить ее с отцом. - Давай, вот так, ага?
Надюша позволяет положить ее ладошку на ладонь Армана. И этот контакт - широкая мужская и маленькие пальчики ребенка… На глаза невольно наворачиваются слезы. Но я держусь, не позволяя себе раскинуть.
- Па? - вопросительно смотрит на меня дочка.
- Да, - улыбаюсь, стараясь спрятать свой страх поглубже.
Когда случайно пересекаюсь взглядом с Нечаевым, вижу в нем уже не только злость за прошлое, но и благодарность.
- Папа, - тихо отвечает он. - Я скучал, - добавляет. Но Надя уже забирает ладошку и снова прижимается ко мне, теперь уже отвернувшись.
- Дай ей время, - прошу, не глядя на мужчину.
Он поднимается на ноги, отходит и, прежде чем выйти из комнаты, говорит:
- Когда она уснет, нам придется поговорить. Про твоего несостоявшегося жениха.
Арман уходит, и дочка снова берется за куклы. Я же не могу никак включиться обратно в игру. В ушах стоят слова Нечаева про жениха.
Откуда он узнал? Зачем? Что значит это его требование?
Для чего? Хочет загнать меня в угол? Будет шантажировать тем, что отдаст Горячеву?
Боже, я ведь даже не знаю - в силе ли сейчас наш брак. Остаток вечера я корю себя за желание помочь Арману наладить общение с дочкой. Боюсь, что он воспринял это как слабость, и теперь избавится от меня, как только поладит с Надей.
Извожу себя подозрениями и банально боюсь. Дочка сегодня после ужина и всех процедур засыпает куда быстрее. Чтобы не переживать за Надю, укладываю ее в кроватке.
Невольно отмечаю, что и мебель Нечаев выбрал не абы какую. Хотя, скорее всего, это делал не он сам - наверняка поручил помощнику, да и все. Мне бы хотелось спрятаться и не выходить из гостиной, но знаю - так не получится.
Арман в любом случае придет за мной и потребует разговор.
Из комнаты выхожу лишь спустя почти полчаса, после того как Надя засыпает. Банально трушу и собираю все остатки смелости, что у меня еще остались.
Хозяина квартиры нахожу на кухне. Сидит за столом, лицом к двери, и я тут же ловлю ощущение дежавю. Точно так же Арман ждал меня в той съемной квартире, где он нас нашел.
- Уснула? - спрашивает он. Голос вроде бы спокойный, но я не обманываюсь. Сам Нечаев уже переоделся в домашнее и теперь выглядит уже не так по-деловому. Однако я не обольщаюсь - это лишь внешняя оболочка.
