Время пролетает незаметно, и когда вода остывает, начинаю собирать игрушки. Надя ожидаемо не согласна. Капризничает, фыркает.
- Пять минут, и все, - строго говорю. - Я пока переоденусь.
Отхожу и, стянув футболку, тянусь за сменной, как вдруг чувствую - что-то не так.
Оглядываюсь через плечо и вижу Армана.
А еще понимаю, что он отлично разглядел мою спину…
Замираю под шокированным взглядом Нечаева. Я так сильно растеряна, что не сразу соображаю, что надо развернуться и прикрыться.
- Выйди! - прошу, делая шаг назад.
Вижу, как медленно сменяются эмоции на его лице - от шока до клокочущей ярости.
- Арман, уходи.
- Откуда… это… - хрипит он. Замечаю, как сжимаются его кулаки. - Ты… Что ты…
Горько усмехаюсь. Ну, конечно, я. А чего я ждала? Что он допустит мысль, что это не моя вина?
Хотя, может, он в чем-то и прав. Если бы я смогла переступить через себя, то, возможно, и отец бы позволил больше времени проводить с дочерью, пошел бы еще на какие-то уступки. Но я не смогла. Струсила.
- Мне надо искупать дочь, - отстраненно говорю, готовясь к очередной порции упреков. - Хочешь поиздеваться, сделаешь это после.
Арман неотрывно смотрит на меня, я остро ощущаю это каждой клеточкой. Но сама в его сторону даже не смотрю. Просто не могу. Не готова я увидеть в его глазах осуждение и пренебрежение. Или еще хуже - брезгливость.
Пусть ненавидит меня, только уйдет.
Наконец, хлопает дверь, а я догоняю мысль, что зашел-то он совершенно бесшумно. Специально это сделал?
- Ма! - канючит Надя, возвращая себе мое внимание.
- Да, моя звездочка. Давай помоем голову. Смотри, какой у нас есть шампунь!
Как и всегда, дочка умеет переключить меня. Мне удается немного прийти в себя и сосредоточиться на насущных проблемах - а именно искупать мою принцессу и уговорить выбраться из ванны, полной красивой пены.
На все уходит почти сорок минут. Но я намеренно не тороплюсь. Наслаждаюсь минутами отсрочки, боясь встречаться с Арманом.
Хотелось бы не думать, но мысли блокировать не получается - то и дело проскальзывают.
Что он обо мне подумал? Возненавидел еще сильнее?
Нечаев ждет нас в гостиной - стоит возле окна, к нам спиной. Статный, красивый. Этого, увы, не отнять - мужик он шикарный. А за эти три года, кажется, стал еще шире в плечах, да и в целом - более крупным как будто. До этого момента я не акцентировала на этом внимания. Но сейчас вдруг особенно четко вижу эти перемены. Как, собственно, и в поведении.
Замираю с Надей на руках, а он медленно оборачивается к нам.
- Давай не сейчас, - тихо прошу его.
- Я хочу помочь с дочерью.
Не понимаю, что слышу за его словами. Голос Армана спокойный, пожалуй, даже слишком - я же видела бурю эмоций в его глазах. Но сейчас он словно непробиваемая глыба - спокоен и равнодушен.
- Мы справимся сами.
- Запрещаешь? - спрашивает он, даже не повышая голоса. Но я явственно ощущаю если не угрозу, то как минимум предупреждение.
- Нет, - сдаюсь, понимая, что это сражения я проиграла.
Усаживаю малышку на диван, достаю чистую пижаму и надеваю на нее. Чувствую, как цепко следит за каждым моим действием бывший. Мне кажется, я вся горю под взглядом, но особенно жжет спину.
- Если ты правда хочешь помочь, достань памперс. Открытая упаковка лежит в кроватке.
Я могу гордиться собой - мой голос не дрожит, и у меня выходит произнести довольно длинное предложение. Что интересно, Нечаев слушается - реально приносит мне памперс, внимательно смотрит за тем, что и как я делаю. Надюша то и дело косится на отца, но инициативы не проявляет. Просто молчит и смотрит.
У меня же внутри все стягивает в узел - не могу спокойно выносить его внимания. Чувствую, как задыхаюсь рядом с отцом моей дочери.
Пару раз мажу по нему взглядом - просто чтобы убедиться, что он все еще смотрит.
И не понимаю, что вижу в его глазах. Он словно закрылся от меня непроницаемой стеной. Но от этого только страшнее. Когда ты видишь приближение бури издалека, ты к ней готов. Но когда ты живешь за матовой стеной, любое потрясение станет неожиданностью.
А я устала от них. Я просто хочу спокойно жить с дочерью, растить ее, заботиться и любить.
- Почему ты не кладешь ее в кровать? - спрашивает Арман, когда я укладываю малышку на диван.
- Потому что она хочет спать со мной, - отвечаю резче, чем стоило бы. Даже поворачиваюсь к нему, чтобы отстоять свое решение, если потребуется.
- Жду тебя в спальне, - бросает он и выходит из комнаты.
В спальне…. Отчаяние и страх тесно переплетаются. Смотрю на дочь, которая лежит и грызет куклу. Машинально забираю ту, укладываю малышку поудобнее и гашу свет.
Конечно, мне приходит в голову трусливая идея спрятаться за дочкой и заснуть с ней. Но я же видела взгляд Армана. Учитывая его нрав, вряд ли он отступит. Все равно заставит отвечать. Завтра будет только злее - из-за того, что я его проигнорирую сегодня.
Надя, как назло, засыпает очень быстро. Рядом с ней мне хорошо и спокойно. Но как бы ни хотелось оттянуть неизбежное, я должна выйти за дверь и поговорить с Нечаевым.
Каждый шаг до его комнаты дается нелегко. То, что я увидела во взгляде Армана в ванной, очень хорошо напомнило мне, кто я и в чем испачкана.
Все это время удавалось делать вид, что все в порядке, что ничего не было, и просто жить дальше. Кошмары, которые поначалу мучили меня, удалось купировать снотворным, а потом я так сильно себя убедила, что все это просто дурной сон, что сама поверила.
Но появление Армана снесло все барьеры и защитные цепи. Я снова оказываюсь один на один со своим неприглядным прошлым. Сложно осуждать Нечаева за его реакцию - мне и самой от себя тошно за ту трусость и слабость, что я проявила.
Ради дочери я должна была стараться лучше.
Перед спальней замираю, пытаясь унять гул в ушах. Уговариваю себя, что нужно просто перетерпеть очередные обвинения и постараться уйти с минимальными потерями. Пусть издевается, пусть осуждает. Потом я пойду в душ и попробую отмыться, хотя знаю, что это не поможет.
Первые трое суток после случившегося, мне кажется, я не вылезала из душа вообще.
И все равно чувствовала себя грязной и недостойной.
- Долго будешь мяться? - спрашивает Нечаев, резко открывая передо мной дверь.
Боже, он еще и здесь меня поймал.
- Ты хотел поговорить? У меня немного времени - Надя спит очень чутко.
Вместо ответа он шире распахивает дверь, давая понять, что зайти все же придется.
Выдохнув, делаю шаг, затем еще одни.
- Смелее, Лена, - раздается позади меня. Слышу тихий щелчок замка на двери. Чувствую, как мне на плечи ложатся ладони. И даже через ткань футболки я ощущаю их жар.
- Давай, вываливай все, что хотел сказать, и я вернусь к дочери.
Арман сжимает мои плечи крепче, а затем, резко отпустив, задирает футболку.
Испуганно вскрикиваю и отшатываюсь, разворачиваясь к нему лицом. Выставляю перед собой руки:
- Не смей!
В глазах мужчины сейчас непроглядная тьма. Я не могу разобрать - злость там, ненависть или брезгливость. Да и не хочу, если честно.
- Кто? - резко спрашивает он, делая шаг ко мне.
Отступаю, мотая головой. Еще мгновение назад я считала, что он меня ненавидит. Но сейчас я слышу в его голосе сталь. Вот только звенит она болью. Откликается во мне, вытаскивая на поверхность все то, что я запрещала себе видеть и вспоминать.
- Лена, кто?!
Мотаю головой, жмурюсь от слез, которые в этот раз сдержать не получается. Я будто заново чувствую каждый удар плети. Кожу жжет в тех же местах, а в ушах стоит раскатистый злой крик отца.
Проваливаясь в прошлое, я упускаю момент, как оказываюсь в руках Армана.
- Кто? - сдавленно хрипит он, заглядывая мне в глаза. Буквально требует от меня вывернуть душу наизнанку. Но разве можно это сделать, когда внутри все сгорело?
