Но кое у кого были другие планы.
Грезя о будущих воскресеньях с Генри, я была потрясена встречей с реальностью, когда повернула за угол Вашингтон-стрит и столкнулась с крепко сложенным мужчиной.
Кофе, который я несла, вылетел у меня из рук, упал на землю и забрызгал нашу обувь и ноги.
— Черт, простите, — выдохнула я, когда мы оба инстинктивно отскочили.
Затем я посмотрела ему в лицо, чтобы еще раз извиниться. От страха слова застряли у меня в горле.
Квентин Джеймс хмуро разглядывал свои ботинки и брюки.
Он поднял взгляд, раздражение в нём смешалось с чем-то похожим на самодовольство.
— Не совсем так я планировал нашу встречу.
— Что ты здесь делаешь?
Громкий шум уличного движения за моей спиной привлек его раздраженный взгляд.
— Давай пройдемся.
— Лучше не будем. — Я сделал шаг назад. — Уйди с дороги.
— Разве так приветствуют бывшего возлюбленного? — он ухмыльнулся.
Глядя в его темные глаза, я удивлялась, как могла когда-то думать, что у него глаза поэта. Боже милостивый, какой же я была идиоткой! Раньше я считала, что он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, с идеальными густыми волосами, зачесанными назад, и пухлым ртом, как у брутального парня с обложки. Однако, казалось, его беспорядочный образ жизни оставил свой след, потому что на лице появились глубокие морщины, которых раньше не было, а волосы почти полностью поседели.
Раньше у него круглый год был ровный загар, теперь он выглядел бледным, а его скулы казались впалыми, словно он сильно похудел.
— Я думала, когда ты перестал звонить и присылать цветы, до тебя наконец дошло, что нам не о чем разговаривать, не говоря уже о примирении.
— О, мы оставили это в прошлом, — он прищурился, глядя на меня, — с тех пор, как ты начала распаляться на кого-то выше в пищевой цепочке.
Меня пронзила ярость.
— Для меня это никогда не имело значения, сукин ты сын.
Он цыкнул.
— Я бы на твоем месте не злил меня, дорогая. Все твои мечты о браке с Лексингтоном в моих руках.
Так же быстро, как вспыхнула от гнева, я внезапно промерзла до костей.
— Чего ты хочешь?
Квентин нахмурился.
— У меня были небольшие финансовые проблемы. Кое-какие карточные долги.
Я ждала, чувствуя, как внутри все сжимается.
— Я наблюдал, как твои дела идут в гору и подумал, может у тебя найдутся деньги помочь мне, но ты уже не та девушка с глазами лани, которую я помню. Так что я нашел деньги в другом месте.
Отвращение к тому, что я спала с этим мужчиной, человеком, который преследовал меня много лет только для того, чтобы получить от меня деньги, скрутило желудок.
— Так какого черта ты здесь делаешь сейчас?
— У меня снова неприятности. А ты, судя по всему, практически помолвлена с одним из самых богатых людей на восточном побережье.
В ушах зазвенело. Удивление. Неверие. Какого хрена?
— Серьезно?
— Давай не будем устраивать сцен.
Боже, он был таким скользким, мерзким засранцем! Как такое могло случиться, что его грязные руки коснулись меня?
— Ненавижу тебя.
— Мне плевать. — Он нетерпеливо вздохнул. — Я просто сразу выложу тебе всё. Мне нужно пятьдесят тысяч долларов. Ты вернешься в свою убогую квартирку и скажешь человеку, который в данный момент там находится, что у тебя неприятности и тебе нужны деньги. Если не сделаешь этого, я расскажу, кто ты такая на самом деле и на что способна.
Он следил за мной. За нами. Нахлынула тошнота, и только злость сдерживала её.
— Я ничего не сделала.
В его глазах горела ненависть.
— Мы оба знаем, что это неправда. Ты разрушила жизни. Почему ты должна попасть в сказку, в то время как остальные уничтожены?
Слёзы ярости жгли глаза и нос.
— Ты отвратителен.
— Я смышлёный. Есть разница. — Он отступил в сторону, жестом приглашая меня пройти. — У тебя сорок восемь часов, прежде чем я постучусь в твою дверь.
Бросив на него последний убийственный взгляд, я поспешила мимо, желая увеличить расстояние между нами, насколько это возможно. Остаток пути до квартиры я провела, оглядываясь через плечо и крича про себя.
Я не знала, что делать.
Что, черт возьми, я наделала?
Оказавшись дома, я обнаружила, что Генри все еще спит. Оставив его, отнесла выпечку на кухню, а затем тихо закрыла дверь в спальню, чтобы переодеть заляпанные кофе джинсы. Руки все время дрожали.
Я снова прошла в гостиную и села в кресло напротив Генри, прижав колени к груди.
Сейчас, глядя на него, не было никаких сомнений в том, что я буду делать. На самом деле, в этом никогда и не было сомнений.
Я не собиралась позволять себя шантажировать, кроме того, не планировала вымогать деньги у любимого человека.
Вместо этого, я наконец, столкнусь лицом к лицу с тем, с чем, как я всё это время знала, мне придется столкнуться.
Правдой о том, кем я была когда-то.
Не той девушкой, которой можно было бы гордиться, но я больше не она. Мне оставалось только надеяться, что Генри поймет. Что простит за боль, причиненную невинному человеку.
Не знаю сколько времени я так просидела, наблюдая, как он спит, с узлом в животе ожидая, когда он проснется, чтобы столкнуть нас в суровую реальность.
Наконец я услышала, как его дыхание изменилось, он издал легкий стон и медленно повернулся на диване. Сонный взгляд остановился на мне, сидящей в углу, и он потер лоб.
— Который час?
Я взглянул на часы на радио.
— Час тридцать.
Он снова застонал и сел, запустив руки в волосы.
— Я не собирался засыпать, — сказал он, зевая.
Когда я не ответила, Генри изучающе посмотрел на меня и мгновенно насторожился.
— Что случилось?
Мои губы задрожали. Меня всю трясло.
— Кое-что, — прохрипела я и прочистила горло, — кое-что произошло пока ты спал.
Генри отбросил покрывало и опустил ноги на пол.
— Что?
Я не ответила.
— Надия, ты белая как мел. Что случилось?
— Я ходила в «Муку» и купила тебе банановый хлеб. Он на кухне. А ещё взяла несколько булочек с корицей для себя, — бессмысленно сообщила я. — И кофе. Но он пролился, потому что… я кое с кем столкнулась. С кем-то, кого когда-то знала.
Генри в замешательстве нахмурил брови.
— С кем?
— Его зовут Квентин Джеймс. Профессор Квентин Джеймс. — Я отпустила колени и подалась вперед, судорожно выдохнув. — Генри... думаю у меня неприятности. Этот человек… — я посмотрела себе под ноги. — Он… я должна начать с самого начала.
— Надия, посмотри на меня.
— Не могу. — Слезы потекли из-под век. — Мне стыдно, я не могу смотреть на тебя и видеть выражение твоего лица, когда скажу тебе то, что должна сказать. Я... училась в колледже во Флориде. Одним из моих любимых профессоров был Квентин Джеймс, и на последнем курсе мы сблизились. — Я помнила тот день, когда мы встретились в его офисе, чтобы обсудить связи, которые у него имелись в сфере телерадиовещания во Флориде. Он был немного странным, вел себя рассеянно, и сначала я списала это на то, что он не так давно расстался с женой, он упоминал об этом пару месяцев назад. Когда я спросила, что случилось, он ответил, что понимает, это неправильно, но у него есть ко мне чувства. Я была так взволнована, так наивна. У нас завязался роман. Он сказал, что они с женой расстались и он влюблен в меня. И я, как идиотка ему поверила.
— Надия, посмотри на меня.
Я покачала головой.
— Это продолжалось несколько месяцев, а затем однажды ночью мы дурачились в его кабинете, когда кто-то вошел. Его жена. — Я закрыла глаза, вспоминая, как она была сокрушена болью, застав нас вместе. Её страдание. Её обида. И что еще хуже… — Его беременная жена.
— Надия…
— Я должна была извиниться, должна была чувствовать угрызения совести, но все, что я ощущала, это предательство и отчаяние. Позже он объяснил, что они расстались, но она узнала, что беременна, поэтому они пытались снова наладить отношения. Он казался таким разбитым. Сказал, что любит меня, но мы должны прекратить общение, так как у него есть обязательства перед ней. — Я заставила себя встретиться взглядом с Генри, но ничего не увидела в выражении его лица, все, что я видела это образы из прошлого. — Мне был двадцать один год, и я думала, что влюблена. Тому, что я сделала потом, нет оправдания. Я уже говорила тебе, Генри, что мой отец не был хорошим парнем. — Я вытерла слезы. — Он постоянно изменял маме, а я была для него практически невидимкой. Мама была так поглощена попытками сохранить брак, что едва замечала меня. Я была пухлым, неуклюжим ребенком, мальчики в старших классах также не обращали на меня внимания, а вскоре, когда они начали это делать, я обнаружила, что все они хотят только одного.
