— Да какая разница, из-за чего, сейчас все ровно уже слишком поздно. Она уехала, — мрачно ответил Джаро, у него аж живот сводило узлом от тяжелых страданий.
— Размазня. Я и не подозревала, что ты из тех, кто так легко сдается. Трен, будучи истинным альфа-самцом, никогда этого не делал, а ведь зачастую по отношению к нему я была настоящей сукой.
— Мой пара совершенно права. Она была настоящей мегерой. — Трен смеялся, хотя Меган ткнула его локтем под ребра. Он обнял ее и уткнулся лицом ей в шею. — Это одно из ее самых очаровательных достоинств. Что до тебя, почему тебе не вернуть свою самку обратно?
— Потому что она отправилась домой, на Зониян. Вы же в курсе, что это планета с полчищами самок, которые без предупреждения убивают самцов, как только их увидят, — саркастически ответил Джаро. — Пытаться похитить ее оттуда было бы равносильно самоубийству.
— Трен с этим бы справился, — с явной гордостью заявила Меган.
— Разумеется, справился бы. В конце концов, я величайший наемник в известной вселенной, — отметил Трен.
— Бывший, — поправил Джаро. — И если ты смог бы с этим справиться, то и я смог бы.
Как только он это сказал, что-то внутри него успокоилось, и он рассмеялся. Трен присоединился к нему. Эти же самые слова, как никак, на протяжении прошедших галактических циклов доставляли им обоим больше проблем, чем что-либо другое. И сделали из него опытного самца, которым он сегодня себя чувствовал. «Если кто и способен целенаправленно похитить зониянскую воительницу из-под носов этих полчищ, так это я». Однако планирование проникновения на планету, где доминируют самки и на которую ступала нога лишь немногих, оказалось непростым делом. Пока Джаро готовил свой корабль к отплытию, он изучал каждую крупицу информации, которую мог заполучить его брат.
Когда он выходил из дома Трена, отвлеченный мыслями об Эйли и расстроенный тем, как долго длилась подготовка для того, чтобы отправиться за ней, он не заметил кулак, который нанес удар ему в челюсть.
Он пошатнулся и вслепую замахнулся в ответ.
Бракс, между тем, отскочил назад, вне его досягаемости.
— За что ты меня? — прорычал Джаро, потирая подбородок.
— За то, что навредил красивой зониянской воительнице, — отрезал обычно приветливый Бракс.
— О чем ты? Эйли ранена? Дебилы! Вы же должны были ее защищать! — крикнул Джаро, сжимая кулаки, дабы не поубивать болванов-переростков своей тети.
— С ней все в порядке, но не благодаря тебе. Все закончилось тем, что мы проводили ее всю поездку до самого дома, потому что после того, как ты ее вышвырнул, она поочередно то наносила тяжкие телесные повреждения самцам, которые осмелились заговорить с ней или даже посмотреть на нее, то заливалась слезами.
Эйли заливалась слезами? Он не мог себе этого представить.
— С чего бы ей плакать? Это ведь именно она захотела меня бросить, поскольку забеременела. Ребенок было всем, что она когда-либо от меня хотела.
Ксарн нацелился врезать ему, но Джаро увернулся.
— Ну ты и идиот. Она не хотела уезжать. Как же ты мог не заметить, что она хотела, чтобы ты попросил ее остаться?
— И разве тебя убило бы, если б ты сказал ей, что любишь ее? Любой дурак, у которого было хотя бы половина мозга, видел, насколько влюбленной по уши парой вы оба были, — вставил Бракс.
— Уж извините меня за то, что до меня эта гребаная истина не дошла, — прорычал Джаро, раздраженный тем, что то, что Эйли он все-таки был нужен, по-видимому, знали все, за исключением его самого. — Ну, если вам от этого станет легче, то я сейчас собираюсь тайком пробраться на планету Зониян и выкрасть ее обратно.
— Серезно? — глаза его кузенов загорелись. — А можно нам с тобой?
Почему бы и нет? В самом худшем случае он всегда может эти две боли в своей заднице бросить зониянкам, пока сам скроется со своей огненной принцессой-воительницей.
А в лучшем случае какая-нибудь зониянка похитит этих дурней и попытается спариться с ними. В обоих случаях он останется в выигрыше, так как получит обратно свою Эйли.
Глава 15
Пантариста сбила ее с ног третий раз подряд, но не то чтобы Эйли не смогла бы собраться, чтобы проявить себя. Боль казалась единственной, что могла пробиться сквозь броню ее оцепенения.
— Да что с тобой происходит? — проворчала ее учитель. — С тех пор, как ты вернулась, успешно зачав ребенка, ты все время хандришь.
— Все это пустяки, — горько вздохнув, ответила Эйли. «Пустяки, если не считать того, что каждой крупицей своего существа я скучаю по Джаро, и теперь мне хочется, чтобы я никогда его не бросала».
Что еще хуже, так это то, что она не могла вернуться обратно, не тогда, когда это означало проглотить свою гордость и умолять его забрать ее себе. Вот же жалкое позорище.
Кроме того, перебирая в своей голове их разговор в миллионный раз, она пришла к выводу, что она сама чем-то оскорбила Джаро, а она ведь знала не понаслышке, что воины не прощают тех, кто позволяют по отношении к ним таких прегрешений. Они их просто убивают. Даже если он ее и не убил бы, и позволил бы ей сказать свое слово, дав ей признать, что она совершила ошибку, бросив его, больше всего на свете она боялась, что он ее отвергнет.
— По-моему, твои гормоны подорвали твое психическое здоровье. Все уже заметили, что ты не в себе.
— Тебе не понять, — проворчала Эйли, швырнув посох на землю и уходя прочь. Но ее учитель не оставила ее в покое и пошла рядом с ней.
— Понять, что? Что ты скучаешь по самцу, с которым спарилась в свой первый раз.
В полном потрясении Эйли повернулась к своему учителю.
— Как ты догадалась?
Пантариста фыркнула.
— Думаешь, ты первая самка, которая воспылала чувствами к своей жертве? Дай-ка я тебе кое-что скажу, но я буду все отрицать, если кому-то перескажешь. Отец у всех моих детей один и тот же.
Потребовалось мгновение, чтобы смысл сказанного дошел до ее сознания.
— Хочешь сказать, что ты все одиннадцать раз спаривалась с одним и тем же самцом? Но как? Я думала, что ты охотилась на самцов в дикой природе, выбирая из них самых сильных и коварных.
Клюв ее учителя растянулся в усмешке.
— Я так и делаю. Мой самец настолько коварный, что заставил меня привязаться к себе. Когда я охочусь для зачатия, он обязательно подразнивает меня, устраивая мне веселую погоню. После захвата в плен, зачастую бывает, что не я являюсь обольстителем. — При этом признании ее щеки покрылись зеленоватым оттенком. — Я даже встречалась со своими сыновьями. Они не такие свирепые, как мои дочери, но когда-нибудь они сами станут хорошими отцами для каких-нибудь зониянок, которым улыбнется удача.
Пребывая в ошеломлении, Эйли должна была спросить:
— Раз он тебе небезразличен, тогда почему ж ты возвращаешься?
— Таков образ жизни зонияннок, — печально ответила Пантариста. — Проявить храбрость в битве проще простого. Проявить храбрость, чтобы пойти против обычаев? Нет.
— А если б не этот образ жизни зониянок?
— Ну… так же, как и ты, я бы с радостью каждый рассвет просыпалась бы в объятиях своего любимого.
Вздохнув, Эйли снова посмотрела в окно.
— Сейчас уже слишком поздно. Он, скорее всего, возненавидел меня за то, что я его бросила. К тому же, он никогда не хотел меня. Похитив его, я ему даже шанса не дала. А меня он похитил только, чтобы отомстить.
Пантариста фыркнула.
— Месть подразумевает кровопролитие и страдания. Я не заметила на тебе никаких следов этого. Так что, я бы сказала, что он похитил тебя, потому что хотел.
— Может быть, но потом я все испортила.
— Вот же упрямая девчонка. Ты прямо как мои собственные дочери. Будь спокойна. Со временем все наладится. Возможно, во время следующей миссии спаривания ты снова его отыщешь.
Эйли сильно сомневалась, что у нее когда-нибудь хватит духа снова отправиться в эту миссию, если не будет знать наверняка, что найдет Джаро. Но если она этого не сделает… будущее казалось мрачным — и одиноким.
