Мишка поднялся, накинув на плечи единственный у них, общий, домашний халат:
- Что там на завтрак?
- Манка.
- Фу!
- Вставал бы сам и хоть бифштексы жарил! А мне перед работой некогда.
Мишка постоял в прихожей, пока Олег зашнуровывал ботинки. Молча, без слов, коротким и отточенным движением мягко ткнулся кулаком в симметрично вскинутый Олегов кулак и закрыл за другом дверь. На кухне выудил с полки банку бабы-Зоиного варенья, щедро плеснул его в кастрюльку с кашей и приткнулся к подоконнику.
За тесный квадрат двора всю зиму вели бой сугробы и автомобили. Олег, кликнув брелоком сигнализации, долго грел их новую кредитную «Приору». Потом аккуратно стал сдавать назад. Права он получил всего месяц назад, и за рулем пока чувствовал себя «не очень». Два раза выходил смотреть: не зацепляет ли соседнюю машину? Наконец, развернулся, остановился у выезда из двора и вышел из машины со щеткой - чистить запорошенные за ночь зеркала и фары. Мишка набрал его номер. Олег, не прекращая сгребать с капота снег, покосился на окно и выудил из кармана телефон:
- Алло?
- Лёль, вечером купи орешков, а? У нас закончились. Когда учишь – так хочется чего-нибудь жевать….
- Орешков? Как гламууурно! – заехидничал Олег.
- И это говорит человек, который двадцать минут из двора выпарковывался, как блондинка с маленькой собачкой! – бойко возмутился Мишка.
- Никаких не двадцать! – оскорбился Олег. – Ты бы сам не сразу выехал. Там – сугробы!
- Там места – до фига! – хмыкнул Мишка. – Я бы на КАМАЗе выехал с первого раза! Ладно, аккуратней на дороге: скользко!
Он доел полкастрюльки варенья, несильно разбавленного манной кашей, выпил чашку чая и, сидя на кухонном подоконнике, смотрел с телефона результаты ночных европейских футбольных матчей, когда пискнула смс-ка. «Я доехал. Орешков куплю. Вечером получишь то, чего всё утро выпрашивал». Мишка улыбнулся, потянулся - сладко, так, что хрустнуло в костях, свалил в раковину ковшик, чашки и Олегову тарелку и пошел заниматься матаном.
Прим. автора.
* Kinder, Küche, Kirche (нем.) - по-русски: «дети, кухня, церковь» — немецкое устойчивое выражение, авторство которого приписывается германскому кайзеру Вильгельму II, описывающее основные представления о социальной роли женщины в германской консервативной системе ценностей.
* «Ксенон» - ксеноновые фары автомобиля.
* «Томми Хилфигер» - бренд мужской одежды.
* Петер Чех – вратарь английского футбольного клуба «Челси». Фернандо Торрес – нападающий этого же клуба. Уилл Кин – нападающий английского футбольного клуба «Манчестер Юнайтед». Красную карточку судья показывает игроку, удаляя его с поля за грубую игру или другие нарушения правил.
*AutoCAD – профессиональная система автоматизированного проектирования и черчения.
* Шлёвка – колечко, в которое заправляют край ремня, чтоб не болтался.
* Зенкерование – операция в металлообработке. 1200 – размер детали в миллиметрах. «Тринашка» - сленговое название станка.
* Hitachi – японская компания, выпускающая самую разнообразную технику. Здесь в разговоре имелись в виду станки ее производства .
Мишка всё же ревновал. Куда от самого себя денешься?
Олег был франтом. Нет, таких дорогих костюмов, как в Москве, он уже не покупал, новые были - попроще. Но и в них он смотрелся – ну, хоть на обложку журнала! Строгие офисные сорочки. Безупречные галстуки. Дорогие ремни. Летом – стильные светлые брюки и льняные рубашки с кокетливыми погончиками. Правда, и Мишку он как куклёнка наряжал. Щегольским джинсовкам чуть тесновато было на широких Мишкиных плечах. Яркие поло с приталенным кроем обнимали стройный торс и открывали глазу накачанные бицепсы…. Дамы за соседними столиками оборачивались, когда они вдвоем спокойным летним вечером заходили посидеть в свою любимую кафешку около Кремля.
- Лёль, опять ты без паранджи в публичном месте… Она же себе шею вывихнет! – Мишка краем глаза наблюдал, как бальзаковского возраста туристка в пятый раз оборачивается, пытаясь ухватить момент, когда Олег закурит.
- Кто – «она»? – Олег, сделав глоток ледяной медовухи, оглянулся.
- Молодой человек, у вас огонька не найдется? – сейчас же томно протянула дама.
Олег встретился с ней взглядом, взял со стола зажигалку:
- Пожалуйста!
- Вы не знаете, здесь всегда так медленно обслуживают?
- Зависит от заказа, - корректно улыбнулся Олег. – Если вы свежего судака заказали, то его сначала выловят в Ильмене, привезут, почистят,… - Олег почти не вздрогнул от ощутимого тычка по ноге, которым наградил его под столом Мишка. – А если - пиццу, то она у них сразу есть, в холодильнике, - и только договорив фразу, повернулся к приятелю: - Ты что-то сказал?
- Сейчас – скажу! – угрожающе зашипел Мишка.
- Отелло! Что, потанцевать с ней меня не отпустишь?
Мишка метнул сердитый взгляд и демонстративно уставился в окно. Олег пересел на его сторону стола, передвинув за собой бокал и тарелку с печеными пирожками:
- Ну, чего дуешься? Я пошутил.
- Пошел ты!..
- Не буянь! А то прямо здесь поцелую! – пальцами касаясь Мишкиного локтя, Олег наклонился к его уху: - Мне такие не нравятся! Даже если б она моложе была на двадцать лет – не в моем вкусе.
- А какие нравятся? Худые?
- Мне нравятся, когда краснеют. В самый-самый первый вечер в Москве, когда ты только приехал, я смотрел, как ты маковым цветом заливаешься, и думал: «Интересно, зачем мужику, такой румянец? Кого соблазнять?» А оказалось: меня!
Мишка потеплел лицом и улыбнулся:
- Целоваться хочу.
- Терпи! Еще двадцать минут твою рульку будем ждать. Говорил же: заказывай рыбу.
- Ладно, потерпим! – Мишка чокнулся с Олегом высоким бокалом и выбрал из тарелки самый румяный пирог.
* * *
На седьмое марта таможня, как обычно, затеяла корпоратив.
А у Мишки в цеху праздничной суеты почти не ощущалось. Женщин было всего шестеро. Подарили каждой по букету и коробке «трюфелей». Профорг толкнул речь о роли бабы в жизни человека. Вина Мишка пить не стал: ради ста грамм каберне ехать на работу без машины поленился, а оставаться на пьянку и не собирался, потому что, во-первых, не очень хотелось, а во-вторых, Олег не разрешил бы.
В их самый первый год, вернувшись из Сатарок, Олег условие поставил: вкус водки - забыть. «Попить пивка за пятницу» - отпускал, но предупредил: если Мишка хоть раз придет домой «себя не помня», будет скандал. Мишка молча кивнул, покорился. Он – сам не дурак! - еще в Сатарках додумал и понял: будет у него Олег – будет нормальная жизнь, не будет Олега – только пьяный угар вперемешку с тошнотным похмельем. Сам он - не вытянет, не устоит….
Вот почему в «предпраздничный» вечер Мишка слонялся по дому один. Раскрыл было учебники, пролистал пару страниц. Потом вспомнил, что они еще с воскресенья не убрали на место ледобур*. Потащил неуклюжую железку на балкон. Неловко открыв шкафчик, разбил пустую банку с узкой верхней полки. Это был непорядок! Он замерил рулеткой ширину полки, чтобы банки вставали в два ряда. …Когда, уже в начале одиннадцатого, вернулся Олег, учебники так и лежали сиротливо и заброшенно, а Мишка даже не услышал звяканье ключа в замке: перед открытым балконом, тщательно разметив оставшиеся от ремонта антресолей доски, он допиливал последний брусок для новой полочки.
- Бывают же «золотые руки» у людей! – смачно протянул Олег, привалившись плечом к косяку балконной двери. – Мне иногда провалиться от стыда охота: какой ты у меня – МУЖИК, и какой я у тебя - безрукий!
- Не подлизывайся! Пьяный пришел? – незлобливо огрызнулся Мишка.
- Не очень. А кто тебя учил пилить-строгать? Евгений Иваныч?
- Сам научился! – Мишка выпрямился и сдул с пилы стружку. – Хотя… да, для бабки сараюшку делали, я еще дошколенком был. Молоток подавал отцу, стамеску…. Отец показывал, как гвозди забивать, как проушины выпиливать. И так, помалу-помалу…. А тебя, что, отец не учил?
Олег нахмурился. Про своего отца он никогда ничего не рассказывал.
- Нет. Давай, закругляйся! Спать пора соседям.
Пока Мишка сворачивал свою «мастерскую» и выметал опилки, Олег позвякал на кухне посудой, сходил в душ, пощелкал пультом телика, где в честь праздника по всем каналам гнали Стаса Михайлова и «старые фильмы о главном», и завалился в постель. Мишка сел рядом:
- Как погуляли?
- Нормально.
- Что интересного было?
- Ничего. Спать хочу! – Олег отвернулся к стене и потянул на себя одеяло.
Мишка насупился. Подхмелевший Олег обычно любил потрепаться. С корпоративов приносил смешные истории и анекдоты, хвалил салаты, ругался на начальницу, которая сидела каждый раз почти до конца «гулянки» трезвая, и только когда она уходила, народ отправлялся «в отрыв». Мишка сослуживцев Олега знал. Олег его таскал с собой, когда они собирались в кафе, а не в офисе: на юбилей начальницы, на новоселье красавицы Верочки, на прошлый Новый Год. Смешливые девчонки-таможенницы Мишку обожали. Тянули танцевать, кокетничали с ним и задирали, демонстративно при нем строя глазки Олегу. Мишка с Олегом один раз из-за этого даже подрались под восхищенный визг девчонок и строгие окрики начальства…
