- Да, друг, удружил, - совсем поникает Пашка. – Возьму одну фотку блондинки, буду стимулировать дружка.
Мы ржём, не обращая внимания на поворачивающиеся к нам головы с соседних столов. Время обеда, из деловых центров повылезал офисный бомонд, чопорно ковыряющийся в бизнес-ланчах. Их смущают фразы, долетающие от нас, а теперь нервирует громкий смех. Нам, конечно, пофиг, а у нашей официантки, почему-то, на щеках разливается румянец.
- Нам пора менять кафе, - поднимаю кверху руку, прося счёт. – Здесь считают, что мы трахаем баб за деньги.
- Так мы и трахаем баб за деньги, - скалится Эд, произнося как можно громче, чем вызывает косые взгляды исподтишка и давящийся кашель с пары столов.
- Здорово, - развожу в стороны руками. – Теперь ощущаю себя проституткой.
- Между прочим, сексуальная терапия очень развита в психологии зарубежных коллег. У некоторых в штате проверенные жрицы любви, работающие с клиентами по рекомендации, - добавляет свои пять копеек Павел, закончивший в этом году магистрат и готовящийся к аспирантуре.
- Ладно, - отмахиваюсь. – Какие планы?
- Я в офис. Ознакомлюсь с делом Кискиной, - лениво поднимается со стула Паха и с укором смотрит на меня.
- А я за цветами. Поеду встречать объект номер два, - закатывает рукава рубашки Эдик и расстёгивает две верхние пуговицы. – У нас сегодня культурная программа. Идём в оперу.
- Ну, а мне предстоит тяжёлый вечер. Покажу Владовой, какой я мудак.
Больше всего не люблю такие дни. Видеть в глазах объектов разочарование, брезгливость, сожаление - так себе ощущение. Но разочарование, самая действенная таблетка при расставании. Надо всё время контролировать поведение и чувства мышки, чтобы поймать ту тонкую грань между лёгкой влюблённостью и больной привязанностью. Поймать и вовремя сыграть на противоречии и гормональных скачках.
Глава 3
Татьяну Владову заказала её сестра, беспокоящаяся за засидевшуюся деву дома. Тридцатилетняя тихоня шарахалась от мужчин, как от огня, носила неприметную серость, похоронив себя в бухгалтерии пенсионного фонда, где мужские особи появлялись редко, и то в обнимку с вениками и совками. Тихо, спокойно, безопасно.
- Вы ей только пинок поддайте, ну и избавьте от возрастных тряпок, - озвучивала требования старшая Владова, привыкшая командовать огромным штатом в крупной компании. - А я через два месяца её на море вывезу, познакомлю с удовольствиями и зажигательными мужчинами.
Проблема у Тани оказалась легко решаемой – она всю жизнь жила в тени сильной сестры, подавляющей своей аурой с самого детства. Разница в два года давала право старшей руководить младшей и втягивать ту в шалости, за которые в равной степени по жопе получали обе. Со временем Таня стала избегать Веркиных светлых идей, забиваясь в угол комнаты и развлекая себя книгами.
Много читать, конечно, хорошо, но только если книги полностью не вымещают здоровое общение с окружением, а у Татьяны выместило, причём сделав жизнь серой и безрадостной. Пока Вера порхала яркой бабочкой и строила карьеру, Таня куталась в неприметные наряды, втягивала зализанную в пучок голову в плечи и мелкими перебежками неслась на нелюбимую работу, страдая от болезненной зависимости от книг.
В одну из таких перебежек я её и поймал, заменив линзы на толстую, роговую оправу, напялив клетчатую рубашку и прилизав волосы на ровный, косой пробор. Вот такой додик предстал перед Таней Владовой, обтекающей после очень удачного проезда по луже машины, за рулём которой сидел Эдуард.
От помощи безобидного молодого человека мокрая и грязная Татьяна отказаться не смогла, приняв огромный, клетчатый платок и предложение проводить до дома.
Жизнь удивительная штука. Оказалось, что молодой человек работает рядом и заканчивает в тоже время. Каждый вечер я стал провожать её домой, беседовать и втираться в доверие. Кажется, столько Таня не говорила за всё своё существование, у неё, словно прорвался словесный поток.
Через две недели я пил в её квартире чай с вафлями, а ещё через неделю неумело кувыркался в кровати, приобщая к тайнам человеческих страстей. На совместных прогулках стеснительно оборачивался вслед симпатичным, хорошо одетым, женщинам, толкая к следующему шагу – заняться своим внешним видом.
Тут, как раз, в игру вступила вездесущая сестра. Вера протащила Татьяну по салонам красоты, преобразив девушку стильной причёской, добавлением рыжины в волосы и яркого макияжа, обнесла несколько бутиков, упаковав гардероб под завязку.
Татьяна Владова шла на свидание со мной с гордо расправленными плечами, ступая ещё неуверенной походкой, но уже привлекающая мужские взгляды. Прихорашиваясь для меня, она не ожидала столько внимания от противоположного пола.
Немного занудства с моей стороны, несколько приглашений поужинать от других, большая порция комплиментов, и Таня начала сравнивать прилизанного, стеснительного очкарика с более яркими самцами. Сегодня осталось вбить последний гвоздь в наши отношения и отпустить её с чистой совестью.
- Танюш, я зарплату получил. Давай сходим в бар, - преданно смотрю на неё, капая слюной желания. – Давно никуда не ходил. Мужики с работы хвалят «Бухру». Говорят, пиво там хорошее и атмосфера интимная.
- Хорошо, улыбается Татьяна. – Давай сходим.
Входя в бар, делаю удивлённое лицо, увидев стриптизёршу, крутящуюся на пилоне и раздвигающую в откровенной позе ноги, демонстрирующей тонкую полоску трусов, используемую, скорее всего, для красоты. Таня краснеет, но послушно идёт за мной к ближайшему к сцене столику. Татьяна получит новые впечатления от ночной жизни, возможно, приятные, а мне надо отыграть последнюю сцену, добавив в копилку не очень приятные впечатления.
Немецкие колбаски с квашенной капустой, три кружки тёмного пива – романтика. Каждая новая стриптизёрша скидывает больше одежды, улыбаясь от вида моих слюней, прилизанные волосы топорщатся дыбом, очки криво сползают с правого уха.
Да, Танюша, я пьян. Знаешь, что алкоголь делает с интеллигентными додиками? Он превращает их в слюнявых ублюдков, хватающих за задницы официанток, проходящих мимо столика, пихают в трусики полуголых баб мелкие купюры, пусть скажу спасибо, что не медяки, и трясут чесночной колбаской, насаженной на вилку, перед твоим лицом, споря о размере груди и крашенных сосках.
- Стас, пойдём отсюда, - умоляет Таня, побагровев от стыда или злости. – Тебе уже хватит.
- Ну ты что, Танюх, - заплетаюсь языком, хватая сальными лапами её за руку. – Я целых два месяца держался. Ни капли в рот, ни миллиметр в жо… Ик…
Пьяными глазами сально ощупываю её вырез, трезво сканируя эмоции, проносящиеся на лице. Да, алкоголик. Бывший. А бывших алкоголиков не бывает. Отбрось, Таня, жалость, тёплые воспоминания посредственного секса и беги отсюда. Беги быстро, не останавливаясь и не оборачиваясь. Не надо тебе связывать жизнь с пропащим, слабым мужиком, даже если он выглядит как научный сотрудник, пишущий ночами диссертацию.
Владова злится, нервно стучит по столу ухоженными ноготками, прожигает мою пьяную рожу раздражением, брезгливо кривится и вскакивает со стула.
- С меня хватит! – топает ножкой, гневно склоняясь ко мне. – Я думала ты другой, добрый, надёжный, а ты… ты… Между нами всё кончено! Я ухожу! Не звони мне больше!
Отрычавшись, Татьяна Владова пинает стул и вылетает из бара, даже не обернувшись. Вот так раскалываются мечты очкастых додиков в клетчатых рубашках, любящих помогать серым мышкам.
Покапав слюнями ещё пять минут, поправляю очки, взъерошиваю слипшиеся от геля волосы, некоторое время смотрю за полноватой стриптизёршей, поражающей гибкостью и плавностью движений, оплачиваю счёт и ровной походкой покидаю логово разврата и порока.
- Заказ выполнен, - отчитываюсь, как только слышу в динамике голос Веры Владовой. – Пора на моря для закрепления эффекта.
